Отмеченная огнем. И остался только пепел

– Он спас мне жизнь там. Я просто вернула долг.

– Та-а-ак, это что-то новое, – протянул ее собеседник, присаживаясь в кресло. – Почему ты мне сразу обо всем не рассказала?

Исха пожала плечами.

– Он единственный там отнесся ко мне по-человечески. Освободил руки от веревок, дал выпить, когда я мучилась жаждой. Но самое главное, он хотел помочь мне бежать. Именно он дал мне нож, которым я убила Лихого, – она задумчиво уставилась на свои ладони.

– Опасная женщина, – с серьезным лицом подтвердил Веренир.

Исха застыла, стоя спиной к деснице, и медленно обернулась.

– Это ты надо мной насмехаешься, что ли? – прищурилась она.

– Если только немного, – чуть улыбнулся Веренир. Улыбка вышла усталой. Только сейчас ведьма поняла, насколько маг выглядит изможденным. Под глазами залегли глубокие темные круги. Это было видно даже в свете единственного светильника.

– У тебя все хорошо? – насторожилась она.

– Что со мной будет? – пожал плечами десница. – Просто день выдался тяжелым, – он потер глаза. – Знаешь, не думаю, что один или даже несколько сволочей смогут причинить городу какой-то вред. Без вожака они разбежались, как крысы. Уверен, утекли многие. Скатертью дорога. Но все же странно, зачем этому Йерскаю помогать тебе? Ты его когда-то до этого видела?

Исха задумалась на миг.

– Нет, не думаю. Но ты не допускаешь мысли, что я могла ему просто понравиться? Ну, или… Он меня пожалел?

Он отрицательно покачал головой:

– Слишком просто. Так не бывает.

– А, по-моему, это ты все усложняешь, – Исха встала перед десницей, скрестив руки на груди. Она сейчас была лишь в нижнем платье, с открытыми шрамами, но почему-то даже не думала об этом.

– К тому же странно, что он не явился за деньгами, – не унимался десница. – Любой на его месте…

– Нет, здесь ты не прав, – перебила Исха. – Я его прекрасно понимаю: чудом избежав казни, он решил поскорее уйти отсюда подальше. А ну как передумают? Или, может быть, он сейчас отсыпается где-то дома и лечит раны, а придет, когда почувствует себя лучше. Ты вообще видел, что с ним сделали там, в темнице?

Веренир снова покачал головой, не соглашаясь. Но пока оставил эту тему. Он встал с кресла и подошел к двери, собираясь уходить, но вдруг резко обернулся:

– Да, чуть не забыл. Тебя хочет видеть князь.

От неожиданности Исха потеряла дар речи. Открыла рот, закрыла, снова открыла.

– Ты его заинтриговала.

– Что ты ему про меня наговорил?

– Только правду, ни больше и ни меньше. Завтра в городе объявят радостную весть, – при этих словах Веренир скривился так, что Исхе стало понятно: радостью для него тут и не пахнет. – По случаю Уродожа* [осенний праздник плодородия в честь окончания сбора урожая] замок открывает ворота для горожан. Будет большой пир и ряжение. Внутрь пустят каждого, кто придет в костюме и маске.

– Кажется, ты не в восторге от этой затеи.

Десница вздохнул.

– Я категорически против, но, когда Тройтану что-то взбредет в голову, это уже ничем оттуда не выбьешь. Понадобятся колоссальные усилия, чтобы обеспечить безопасность князя и его приближенных.

– Я думала, вопросами безопасности занимается княжеский шуйца.

– Наивная женщина…

Исха вскинула на него взгляд. В ее глазах сейчас отражалось пламя, и они казались янтарными.

– Определись уж: опасная или наивная?

– Разве одно другому мешает? – он улыбнулся, тихо хмыкнув. – Через три дня будет праздник, и я официально представлю тебя князю. На рассвете отправлю к тебе портниху. Твоя теперешняя одежда не совсем то, что нужно для пира.

Исха начала возражать:

– Ты всерьез полагаешь, что с меня убудет от еще одного платья? К тому же, появившись в таком наряде перед князем, ты нарушишь правила этикета.

Он преодолел оставшееся расстояние до двери и уже взялся за задвижку, готовый выйти.

– Веренир, погоди, пожалуйста.

Мужчина замер, а затем медленно обернулся. Его взгляд казался настороженным, он внимательно смотрел ей в глаза, стараясь не опускаться ниже, чтобы не смущать. Все-таки это он пришел к ней ночью, и было бы странно, если бы она спала полностью одетой. Злость давно испарилась.

– Что случилось с моим амулетом? – наконец задала она вопрос, который мучил ее уже много дней. – Может быть, с ним силы вернулись бы быстрее?

– Боюсь, что мы уже этого не узнаем. Он буквально рассыпался в пепел, когда ты… вернулась.

Что-то подобное Исха и предполагала. Но все равно стало как-то не по себе.

– Если захочешь, я покажу тебе, как можно обойтись без него, – добавил маг, с трудом подавив зевок. – Но не сегодня.

– Спи крепко, – напутствовала она.

Просто невозможный человек. То сама любезность, то вдруг грубит. То кидается за ней в лес, полный разбойников, то многими днями не находит на нее и щепки времени. То накидывается с обвинениями, то смеется. Исхе не нравилась такая неопределенность. Она не понимала, как вести себя рядом с ним, и от этого нервничала.

***

Посреди огромного тронного зала ведьма чувствовала себя абсолютно беспомощно. Вокруг царил неимоверный шум, который издавали около сотни приглашенных.

Наверное, Уродож был самым зрелищным и ярким праздником года. Наспех сколоченные длинные деревянные столы, стоявшие по периметру, были уставлены яствами: тушеным мясом, свежим хлебом, квашениями и солениями. На больших подносах стояли фаршированные яблоками тетерева, дикие утки и куропатки. Раскрыв пасти, заставляли гостей пускать слюни запеченные щуки. И, конечно же, столы ломились от овощей и фруктов – главного осеннего богатства. Особенно живописно смотрелись красные, желтые и зеленые яблоки, пузатые бурые груши, сладкий бордовый и синий виноград. Столы манили запечатанными пока глиняными бутылями и кувшинами с вином, пивом, квасом и медом.

Ведьма ни разу не заходила сюда, да и вообще никогда не бывала в таких огромных помещениях, а потому оказалась слегка обескуражена. Стены тянулись почти бесконечно ввысь, а потолок уходил под самое небо.

Вечер только начинался, но было уже многолюдно. Исху то и дело кто-то ненароком задевал. Из одного угла доносилась простая и несколько навязчивая мелодия, которую наигрывал на дудке паренек, в другом углу бард настраивал гусли. Люди говорили и смеялись, кто-то спорил. Все звуки сливалась в один невнятный гул.

Стол, установленный на небольшом возвышении у одной из стен, где обычно стоял княжеский трон, пока пустовал. В отличие от остальных, он был покрыт белой скатертью, расшитой красными нитями. Здесь же стояли серебряные блюда и чаши, в позолоченных канделябрах горели свечи.

Козы, медведи, волки и даже быки стояли отдельными компаниями, смеялись и вели беседы. Кто-то уже сидел за столами. Кто-то лавировал между гостями, здороваясь со знакомыми. В Логе народ тоже иногда наряжался животными, но костюмы вольмирцев поражали разнообразием и порой даже вычурностью. Исхе еще не доводилось видеть сразу столько шелка, бархата и атласа, расшитых жемчугом и стеклом, а кое-где и золотой нитью. Похоже, сегодня в тронный зал допустили только самые уважаемые семейства. Между гостями то и дело мелькали стражи в мундирах. Сегодня их было особенно много: требовалось тщательно следить, чтобы обошлось без беспорядков.

Из окон доносились суетливо-праздничные звуки с улицы. Во дворе тоже стояли столы, хоть и с более простой пищей и менее разнообразной выпивкой, но веселья собравшимся там было не занимать. Пока здесь люди только собирались, во дворе уже вовсю плясали и драли глотки похабными куплетами.