Вершитель

– Это не ты, вижу, – изрек Олег. – Тут кто-то был? Ты видел его?

Замычав, Труан замотал головой. Тут он вспомнил что-то и замахал руками, точно крыльями.

– Птица? – догадался Олег.

Труан свел брови к переносице и замахал руками, точно это были крылья.

– Ворон? – угадал Олег.

Труан радостно закивал. Он все еще не верил, что избежал наказания.

– Ворон…, – задумчиво обронил Олег. Всюду одно предательство.

Темные Вершители задумали обойтись без него, Вещего Олега? Или кто-то другой? Невероятно, но вдруг кто-то из Светлых Вершителей выжил…

– Надо выбираться отсюда. Где мой конь?

Скалясь, Труан показал на мощного гнедого скакуна. Привязанный к дубу, он мирно щипал траву и не проявлял никаких признаков беспокойства.

Олег подошел к животному. Конь ткнулся мордой в ладонь Олега, пожевал губами…

Волхв обернулся к Труану:

– Может, и к лучшему, что речь не вернулась к тебе. Немой слуга – ценный слуга.

Непобедимый воин, викинг и хладнокровный убийца, известный своими победами, никогда не склонявший головы перед опасностью, Труан заплакал…

На короткое время мы оставим нашего героя со спутником в лесу и заглянем в Корсунь.

* * *

…Чудо с несгораемым Евангелием произвело неизгладимое впечатление на киевского князя и его дружину.

В тот же день военачальники и бояре собрались на подворье воеводы Бративоя. Были среди них и те, кто бежал из Ладоги – чудской князь Калев с Колываном и приближенными, смоленский посадник Крив с воеводами Радомиром, Мячеславом, Могутой и Перко-Стрельцом.

Оглядев своих вассалов, Дир обратился к ним с таким словом:

– Братья мои и други! Мы сражались плечом к плечу против греков, против хазар, мы бились с печенегами. Теперь нам угрожают норманны. Одним нам против викингов не устоять. Византия крепка и сильна, и если мы примем веру ромеев, они помогут нам одолеть норманнов.

– Но ведь викинги – наши ближайшие родственники, – выразил сомнение Перко-Стрелец, – и боги у нас общие.

– Это не мешает им совершать набеги на наши города. Отвечайте прямо и без обиняков: желаете принять веру в Единого Бога или нет?

– Как ты решишь, так и будет, – за всех отвечал Бративой. Он был самым старшим и опытным.

– Тогда мы будем просить Царьградского патриарха крестить нас.

Сказав так, Дир воротился в крепость и с поклоном обратился к высокому гостю:

– Послал ты, владыка, человека, который объяснял нам христианскую веру на словах, и мало было в этом толку. Но одного чуда оказалось достаточно. Видно, книжник твой умеет разговаривать с твоим Богом. Моя дружина и мы с братом, мы хотим принять твою веру.

Не откладывая, патриарх отслужил литургию и крестил в море двести язычников с чадами и домочадцами, среди прочих были воеводы Бративой с Варяжкой и хазарский полководец Лучник Песах. День этот стал называться Днем Фотиева крещения.

– С этого часа мы все твои братья и союзники, – торжественно объявил Аскольд по окончании таинства, – и готовы служить тебе, где захочешь. Книжника же твоего я повелю наградить. Чего желаешь ты? – обратился он к Константину Философу.

– Отдай мне пленных греков, сколько здесь имеешь. Это для меня дороже всех даров, – ответил Константин, кланяясь князю.

С легким сердцем Дир исполнил просьбу Константина, послы подписали с каганом договор о мире и любви. Новообращенные христиане поклялись в «непоколебимой верности» Византии.

Для послов и новообращенных были накрыты столы, и пир стоял горой, и мед тек рекой. И готовили кушанья княжеские повара, и среди них старался поваренок Дира. И поднес поваренок Константину Философу кубок с отравленным медом, и пригубил его Константин.

– Скажи, святейший, кто научит нас служить Богу? – спросил патриарха Дир. – У нас нет священника.

– Такой человек есть, и он перед вами, – патриарх Фотий обернулся к епископу Михаилу Сирину. – Преподобный отец Михаил и научит вас вере Христовой. С Божией помощью преподобный отец Михаил построит храм на берегу Днепра и будет в нем совершать службы.

Выпитый мед гулял в крови киевского наместника, он видел себя на киевском троне. В слабеющем Хазарском каганате начались смуты и бунты, они подрывают силу каганата лучше любого внешнего врага. Многие из хазар примут новую веру, – не сомневался Дир, и это станет закатом Хазарского каганата.

Блюда сменяли друг друга, кубки наполнялись медом. Патриарх Фотий обсуждал с будущим первосвятителем Киевским Михаилом строительство храма на Замковой горе, Дир строил планы на киевский трон, на который ему так и не суждено будет сесть, а яд медленно отравлял кровь богослова Константина Философа – будущего просветителя Кирилла Солунского.

Вещему Олегу оставалось только ждать.

* * *

… «Ждать» – Олег ненавидел это слово. Пусть у него впереди вечность, он не собирается сидеть сложа руки и ждать, пока кто-то использует Небесный Круг Сварога, чтобы устранить Вещего Олега!

Круг служил картой звездного неба, по карте маги рассчитывали движения светил и могли видеть будущее. В неопытных руках Круг оставался бесполезным куском металла.

Ведическим знаниям и магической практике Олега обучал сам великий Мике, окончивший школу астрологов в древнем городе Селевкия, что на реке Тигр. После смерти Мике только Олег по праву мог занять его место!

Злость свою Олег вымещал на Чернокрылом змее, духе Тьмы, который служил теперь волхву вместо Чешуйчатокрылого:

– Как ты посмел не предупредить меня? Или ты не знал, что нет ничего важнее Сварожьего Круга для меня? Когда нужно, от тебя не дождешься помощи. Сгинь, нечисть, и не появляйся до особого распоряжения. Чтоб я тебя не видел и не слышал! Будешь корпию щипать для похода. Кыш!

Отдохнуть душой Олег отправился в Псковские леса, в одинокую избу, где под присмотром Свенелда и Асмолда жила его дочь Ольга.

Ольга росла сорвиголовой, не признавала никакой власти над собой, за все хваталась, всюду совала носик. Няня не могла совладать с баловницей, только Олегу удавалось приструнить девчонку, да и то ненадолго.

Движениями, лицом и даже голосом – мелодичным и негромким – Ольга повторяла Ружнену. Но этот дивный мелодичный голос обладал особой властью над всеми, в том числе и Олегом. Слушая лепет дочери, Олег и сам молодел. Он катал дочь на лодке по озеру, учил плавать, гулял с ней по лесу, показывал, как отыскать обратную дорогу. Учил ставить силки и распознавать голоса птиц. И, конечно, не забывал приносить жертвы богам. За Русь, за Ольгу и Игоря, за их будущее.

… Прошло время, и Олег исполнил обряд на посвящение отрока Игоря в воины: повесил на шею княжичу оберег – рог тура, обвязал тем самым поясом, что подарил Рюрик сыну при рождении. Пристегнул к поясу мальца меч, посадил на коня и, читая заговоры, трижды обвел коня вокруг святилища. В тот день в жертву богу Перуну был принесен пленный христианин.

Время ожидания для Олега прошло, настало время действий.

Племянник Игорь стал главным человеком в жизни Вещего Олега.

Мальчик рос крепким и смышленым, выказывал явную склонность к оружию и потешным боям. Характером Игорь напоминал Гостомысла: был послушным, рассудительным и обстоятельным, даже когда дело касалось пустяка, такого, как выбор яблока или дудочки для игры. В игре Олег показывал племяннику, как нужно держать меч в бою, как обороняться, учил повадкам зверей и птиц.

– Из Игоря выйдет отличный охотник и воин, – обещал Олег.