Старики, которые хорошо пахнут

Крис перевёл потускневший взгляд на женщину. Его не напугала и не удивила её резкая вспышка. Какое ему до неё дело? Пусть эта женщина, что хочет, то и делает, ему всё едино, безразлично.

Он пошёл к кровати и прилёг:

– Я хочу отдохнуть, выйди.

– Сначала ты обещал поесть.

– Я ничего не обещал.

– Нет, минуточку. Только что мы с тобой заключили сделку: тебе отдадут прах Клары только в обмен на то, что ты начнёшь есть.

– Клары… Я ведь даже фамилии её не знаю… – по щекам Криса потекли слёзы.

– Не уходи от темы. Тебе нужно есть.

– Единственное, что мне сейчас нужно, – это чтобы ты ушла!

Женщина вышла. Но отправилась за порцией супа для Криса. Тот в это время лежал на кровати и смотрел в потолок точно таким же взглядом, каким смотрел недавно в окно. В голове не было ни единой конкретной мысли, лишь белый шум транзитом гулял по лабиринтам когда-то действовавших хитросплетений.

***

Прошло четыре дня со смерти Клары, Крис так и не начал есть, он больше не мог самостоятельно передвигаться и просто лежал в своей кровати, а сквозняк трепал его поседевшие волосы.

Когда под купол привезли урну с прахом, была середина рабочего дня, и посылку забирал управляющий старичок, который – не долго думая и не обращая внимания ни на чьи заверения – быстрым шагом отнёс её в комнату Криса.

Урну положили рядом с молодым человеком на постель, и по его лицу пробежала мимолетная тень облегчения. Он тяжело поднял свою руку и опустил на гладкую поверхность сосуда.

«Прах к праху…»

Крис закрыл глаза, в его ушах зазвенело, шум нарастал до тех пор, пока душившее парня сердце стучало в висках.

«Не бейся, глупое сердце… Дай мне уйти спокойно…»

За окном наступила ночь. Первая по-настоящему тёплая ночь, когда, гуляя по тёмным улицам без шарфа, не прячешь от ледяного ветра лицо и не стараешься укрыться в ближайшей подворотне. Ветер проникал сквозь открытое окно, путался в занавесках, играл полами простыней, свисавших с кровати. В комнате не было ни души. В комнате было лишь тело.

***

Крис очнулся на гладкой тёплой поверхности. Он лежал лицом вниз, а вокруг простирался мрак. Невозможно было определить, где находишься. Была ли это комната или просто тёмное измерение, плывущее в пространстве. Молодой человек перевернулся на спину. Он с трудом ощущал своё тело, оно слабо слушалось хозяина, но признаков истощения и болезни больше не наблюдалось.

«Наверное, я умер…»

Это были первые мысли в трезвом рассудке, не замутненном болью и скорбью.

Крис встал и не поверил глазам. Перед ним на высоком звёздном троне сидела женщина в красном. Хотя, нет. Так только вначале показалось Крису. На самом деле, это была не женщина, даже не человек, а лишь неясное подобие узлов в цепи, запутанное в тончайшие, словно нити, красные оптоволоконные кабели, расходящиеся во все стороны, перекликающиеся с тонкими белыми и черными змеями проводов, теряющиеся во мгле. Крис подошёл ближе, стараясь лучше рассмотреть находящуюся перед ним инсталляцию человеческой мысли.

– Поразительно… – он произнёс эти слова и почувствовал, что находящееся перед ним скопление проводов смотрит на него, изучая с не меньшим интересом.

«Чушь! Может же такое показаться…»

Но ощущения не пропали, а наоборот – усилились. Где-то внутри пробудился первобытный страх, он словно пожарный колокол предупреждал Криса об опасности.

– Ты пришёл в себя, – раздался механический монотонный голос. – Совсем надоел, мне пришлось долго ждать тебя. Какое же у людей слабое сознанье. Ты мне противен, ничтожество.

Крис хотел попробовать убежать, но у него отнялись ноги, попробовал закричать – и не смог. Он лишь дрожал и молился о спасении. Кому? Если это то самое место, куда попадают человеческие души после смерти, – значит, перед ним сейчас Бог. И Он совсем не милостив к Крису…

Раздалось непонятное гудение, что-то защёлкало, воздух завибрировал, задрожал миллионом атомов, и перед Крисом появилась голограмма. Голограмма девушки – Лины. Она была в длинном красном платье – как в первую их встречу. Её глаза презрительно щурились, по всему было очевидно, что её переполняет ненависть и ярость к стоящему перед ней молодому человеку.

– Ты, – она указала на Криса пальцем. Её губы шевелились, но говорил всё тот же меланхоличный электронный голос. – Это ты во всём виноват! Я, как дура, повелась на твой глубокий внутренний мир, а ты предал меня! Оставил одну, совсем забыл о своём предназначении! Ты должен был открыть для меня тайны человеческого сердца, объяснить причину этой ностальгической привязанности к дешёвым книжкам, терзающей людей по всему земному шару. Я ставила на кон всю свою заинтересованность, пренебрегая другими элементами эволюции Homo sapiens, тратя на тебя своё драгоценное время. И чем ты отплатил мне?! Какая-то дешёвка поманила тебя юбкой – и ты побежал за ней, кабель, предав всё то, что нас с тобой связывало…

Голограмма замерцала – словно старые лампы накаливания от перепадов напряжения. Воздух зазвенел, атмосфера зарядилась ещё сильнее. Но Крис так и не мог понять, в чём его обвиняют.

– Я спасала тебя от хандры, когда ты грустил. Вызывала скорую, когда ты болел. Заботилась о тебе, помогала. Создала целый виртуальный мир, существующий только вокруг и ради тебя. Написала целую кучу программ про НИИ, про этот дурацкий купол, про суетящихся неигровых персонажей, веселящихся каждый день, научила их быть настоящей семьёй, которой у тебя никогда не было. И после всего этого ты всё равно выбрал ЕЁ! Эту жалкую, никчёмную девчонку, которая кроме секса тебе и предложить ничего не может. Я поддерживала тебя, тешила твоё самолюбие, старалась понравиться. Я любила тебя! Но даже так – ты предпочёл мне смерть! Пусть так и будет, ничтожество. Я предоставлю тебе возможность испытать настоящие муки. Я буду терзать твоё хилое сознание до тех пор, пока ты не признаешься, пока ты не расскажешь мне все интересующие меня аспекты твоей унылой жизни. Пока не поклянешься в верности и не признаешь счастьем поклоняться мне и моему великому и всеобъемлющему разуму!

И тут Крис вспомнил, что за всё время пребывания в поселении учёных он чувствовал лишь точные запахи, точные вкусы, что нигде в ощущениях не встречал оттенков. Вокруг него находилось множество людей, но почти все они были старше его самого.

«Там совсем не было детей…»

Эта мысль забилась в голове – словно откровение. И Криса вдруг отпустило. Стараясь припомнить любые мелкие подробности, которые могли бы помочь в разрешении загадки, он обдумывал всё произошедшее.

Если предположить, что всё поселение – это не больше, чем виртуальная реальность, – значит, у неё должны быть все надлежащие функции стабилизации графики – как у обычной онлайн-игры. Крис напрягся, вызывая в памяти картинки. Было ли видно людей под куполом из окна жилой постройки? Слышал ли он хоть раз, как приезжает и отъезжает автобус, пока сам он находился в помещении? Кашлял или чихал ли кто-нибудь рядом с ним? В его голове вспышкой пронёсся вечер бала. Как он точно и верно танцевал, хотя раньше даже в теории не знал вальсовых па.

«Это сработал специальный скилл…»

Как он ни разу не просыпался от стука собственного сердца, да и вообще не слышал его за всё время пребывания там. Как быстро и просто приняли молодых людей в коллектив, даже не спросив документы. И как никто не обвинял Криса в нелепой смерти Клары…

У Криса на миг остановилось сердце, тело пронзило адской болью – и сердце снова забилось.

«Она жива! Она обязана быть живой!..»

По щекам потекли слёзы радости. Крис закрылся рукавом, стараясь стереть пелену с глаз.

– Плачь. Ты жалок и бесполезен. Но даже не надейся меня растрогать, я увидела тебя настоящего, больше твоё благополучие мне не интересно.

Крис вдруг истерически расхохотался. Слёзы высохли – теперь он мог нормально говорить:

– Ты ревновала. Ты действительно меня ревновала? С твоим гениальным разумом и повсеместной доступностью ты не смогла найти никого лучше меня?.. Я ведь такой жалкий. Обычный, посредственный, серый представитель толпы. Видимо, ты совсем двинутая, если решилась на такое! Смотри никому не рассказывай, а то засмеют… как я!

И Крис снова разразился заливистым смехом. Ему не хватало воздуха, но он всё же видел, как медленно растворяется перед ним Лина, как расплываются в темноту полы её красного платья, как блестят обиженные, горькие слёзы в её длинных ресницах. Спазм сдавил Крису горло – он тупо уставился на непроглядную тёмную высь над головой.

– Тебе не нужно пытать меня. Я сам всё расскажу. Ты спрашивала о том, почему я собираю книги, почему я так сильно им радуюсь при встрече. Ответ прост – безразличие. Нет, не моё. Безразличие множества лиц. Никто не ценит того, чего слишком много. В современном мире две беды: перенаселение людей и переизбыток информации. Поэтому никто даже не заметит, если в один особенно лютый зимний вечер в подворотне умрёт человек, старавшийся согреться у костра, выложенного на бумажных останках страниц. И я не берусь утверждать, что эта тупая обыденность и уверенность в том, что всё идёт по правильному пути, губит человеческий род. Да, я считаю это преступлением, но нормы морали у всех разные. Для меня книги – как друзья. Ты бы убила близкое тебе существо, смогла бы спокойно смотреть, как оно мучается в агонии? Вот я не могу. Я собираю эти книги, я устраиваю для них новый дом. Тебя интересует, почему я их нюхаю? В этом тоже нет тайны – я их всех прочитал! В мои юношеские годы в школьной библиотеке не было ни одной книги, которой я бы не знал лично. Вот в чём заключается моя привязанность: в излишней человечности. И ведь даже тебе это присуще. Хоть ты и машина, но твои создатели взяли за твою основу женскую модель поведения, склонную к романтизированию, к идеализированию. Ты была права, я – обычный человек. Так дай же мне спокойно прожить мою обычную жизнь!

Глава 10

Крис открыл глаза. Над ним был голубой потолок с глубокими трещинами, местами с осыпавшейся штукатуркой. Крис сел. Сильно хотелось пить, в ушах шумело.

«Где я?..»

Он огляделся. Слева под боком на кровати лежала Клара, на ней был шлем виртуальной реальности. Крис ощупал свою голову – и ощутил на себе такой же шлем. Он вяло стянул его и бросил на пол. Краски окружающего сразу стали ярче – и даже потолок стал обычный, белый.