Недо… (рассказы). Ради карнавала

Аббатиса в задумчивости побарабанила пальцами по ручке кресла.

– Кажется, я начинаю понимать, почему Фидель решил пойти вам навстречу. Откровенность за откровенность – мне действительно не помешала бы помощь со стороны и, прояви вы должную расторопность и сообразительность, я, возможно, могла бы поспособствовать в ваших поисках. – Увидев загоревшийся в глазах собеседника огонек надежды, матушка поспешила вскинуть руку в останавливающем жесте. – Погодите радоваться! Хоть вы и не отправляетесь под конвоем прямым ходом на виселицу, но попадаете из огня да в полымя. Единственный законный вариант не выдавать вас Фениксу возможен, если вы станете собственностью Бальды Вседержительницы – фактически движимым имуществом монастыря. А это… не то, чтобы абсолютное рабство, но, как минимум, пожизненное заключение. Пока я здесь, вы будете находиться на особом положении, но, когда мне придет пора покинуть эти стены, не останется и малой толики свободы. Даже если ваша супруга отыщется и согласится стать монахиней, единственное, на что вы можете рассчитывать – это время от времени видеться и беседовать с ней – да и то, при условии, что настоятельница будет смотреть на подобное нарушение распорядка сквозь пальцы.

– Я думал, тут могут находиться только женщины.

– В основном, да. Но для особо тяжелых работ по хозяйству либо нанимают временных работников, либо используют раскаявшихся изгоев, которые решили встать на путь исправления. Они содержатся на особой огороженной территории и ведут арестантский образ жизни. Феникс иногда предлагает осужденным на казнь провести остаток дней в монастыре – на хлебе и воде, в неустанных трудах на благо Бальды Всепрощающей. Причем за малейший проступок виновного могут немедленно изгнать из обители, что обычно означает возвращение на эшафот. И, знаете ли, многие предпочитают смерть. Но, случается, некоторые приходят сами, добровольно. Таких могут по истечении немалого срока отпустить обратно на свободу, однако для этого необходимы исключительные обстоятельства и, если рассчитывать на них, лучше уж сразу положиться на милость Феникса. Она, хоть и почти невозможна, но гораздо более вероятна. Поэтому, если вы решитесь помочь мне, я смогу оставить вас в этих стенах, но путь на свободу придется искать самостоятельно. Я не собираюсь, ради кого бы то ни было, опускаться до юридического крючкотворства и обнаружения лазеек в уставе монастыря. Иногда можно попробовать вольно истолковать мирские правила, но законы Бальды Величайшей нерушимы! Это понятно?

– Да. Я согласен.

– Хорошо. С этого момента ты собственность монастыря и мой слуга. Обычно проводят обряд инициации с получением нового духовного имени и так далее, а после новичок полгода-год сосредотачивается на соблюдении поста, молитвах и изучении канонов Веры. Но, поскольку мы оба понимаем, что цель твоя от религии – дальше некуда, изображать излишнее рвение в этой области было бы лицемерием и кощунством. К тому же время поджимает и мне надо, чтобы ты сориентировался в происходящем как можно быстрее. Разыщи мою помощницу, Софию, попроси у нее гримуар – она поймет, о чем речь – и пару кусков пергамента размером, чем больше, тем лучше. Гримуар изучай по вечерам, так тщательно, как только сможешь, а днем составляй подробный план помещений монастыря и ближайших окрестностей. Если будут спрашивать, для чего ты это делаешь – ничего не объясняй, ссылайся на мой приказ. В крайнем случае туманно намекни, что Феникс, возможно, пришлет в дар обители рабочих для ремонта и дополнительных построек, а до того тебе надо все осмотреть, как следует.

– Но ведь…

– В кельи к сестрам, разумеется, не суйся, а все остальные доступные помещения, входы-выходы и тропинки снаружи запомни, как свои пять пальцев. Можешь считать, что от этого зависит твоя жизнь, тем более, скорее всего, так оно и есть. Если, помимо келий, попадутся еще какие-нибудь места, куда тебе пройти не позволят, отметишь их на своем плане. Завтра с утра – и впредь ежедневно – приходишь ко мне и докладываешь, что сделано. На первое время тебе забот хватит, ступай к Софии.

__________

Загадочный гримуар оказался довольно пухлым атласом растений с подробным описанием их свойств, способов применения и рисунками, выполненными рукой настоящего мастера. В первый раз восхищенный, но крайне озадаченный Алекс корпел над книгой в неверном свете свечи далеко за полночь, пока не провалился в сон.

На следующий день он в полной мере оценил авторитет и могущество матушки Абигайль. Находясь в гостях, на неподвластной ей территории, одним своим словом она обеспечила подозрительному бродяге (мужчине!) не являющемуся к тому же адептом Бальды Великой, возможность свободно разгуливать по монастырю.

Солнце всходило и заходило, работа продвигалась без проволочек, и аббатиса, хоть не расщедрилась на похвалу, была явно довольна тем, как идут дела. В середине одного из уже привычных утренних докладов она прервала Алекса на полуслове:

– Похоже, пока ты справляешься. Пришла пора поручить тебе кое-что посерьезнее. Накануне нашей с тобой первой встречи матушка Анна пожаловалась мне, что у нее пропала одна небольшая, но ценная реликвия.

– Какая?

– Золотое кольцо с крупным розовым бриллиантом, но дело не в стоимости. Кольцо очень древнее – настолько, что было древним еще до Большого Похода. К тому же оно использовалось при обрядах на каждом из трех главных ежегодных праздников, посвященных Бальде Великолепной.

– Но я тут ни при чем!

– Не пори чушь, я тебя в этом и не подозреваю. Кольцо пропало за неделю до того, как ты постучал в ворота монастыря.

– Так вы же сами только что…

– Будь внимательнее к деталям. Я не говорила, что его украли в день, когда ты появился, я сказала, что именно тогда мне стало об этом известно.

– Значит это – все-таки кража?

– К сожалению. Матушка Анна сперва надеялась, что кольцо просто куда-то закатилось, и его скоро найдут. Потом, что кто-то из сестер не смог удержаться и взял его, а день-два спустя одумается. Однако время идет, и реликвия не спешит объявиться сама собой. В этот момент в монастырь приехала я и, пока ты выполнял мои маленькие поручения, мы с настоятельницей выясняли, кто где находился в день похищения. Сейчас под подозрением осталось трое сестер, у каждой из которых была возможность взять кольцо и которые в равной степени могли поддаться соблазну – в свое время все были замечены в неподобающей тяге к украшениям.

– А почему просто не обыскать их кельи?

– Это уже проделывали дважды, без ведома хозяек, разумеется. Никаких результатов, это не принесло. Монастырь большой и укромных уголков, где можно спрятать кольцо, столько… Жизни не хватит, чтобы проверить их все. А, по очевидным причинам, надо вернуть пропажу до начала праздника. Я хочу, чтобы ты придумал какую-нибудь хитрость. Трюк, который позволил бы разоблачить ту, что взяла кольцо. Любые люди и ресурсы, которыми я располагаю, к твоим услугам, можешь особо не стесняться в средствах. Жду твои соображения завтра утром. И, пока будешь предаваться размышлениям, прогуляйся в ближайшую деревню, купи полмешка соли – пополним монастырские запасы.

Алекс обдумал слова аббатисы и решил уточнить:

– А на самом деле?

– На самом деле, помимо соли, достанешь живую крысу, самую крупную, какую сможешь отыскать, и медвежий капкан. Не получится медвежий, сойдет и волчий, но покрепче. Обращаться с ним, надеюсь, умеешь?

– Обижаете, матушка!

– Ну и прекрасно. Когда вернешься, крысу отдашь мне, а что касается… дай-ка сюда свой план… Вот хорошее место. До возвращения в монастырь пройдись по обходной тропе и поставь капкан где-нибудь здесь, подальше от начала развилки. Только смотри в оба, чтобы тебя никто не застал за этим занятием. Деньги и подорожную на этот день возьмешь у матушки Анны. Мне обязательно упоминать, что о крысе не должна знать ни одна живая душа? Тогда не задерживаю.

__________

Ночь давно перевалила за середину. Лунный свет, просачивающийся сквозь высокие узкие окна просторных покоев, вот-вот должен был одержать победу над одинокой догорающей свечой, расплывшейся по блюдцу теплой лужицей, когда София бесшумно, с неожиданной для ее кряжистой фигуры грацией, проскользнула в покои аббатисы. Остановившись в центре комнаты, она замерла в почтительном поклоне над пожилой женщиной, тихо дремлющей в кресле. Мгновение спустя матушка Абигайль подняла голову и, словно вернувшись к давно продолжающейся беседе, спросила:

– Ты перепроверила? Сегодня дежурит сестра Арабелла?

София молча кивнула.

– Тогда ты знаешь, что нужно делать. Возьми, – на стол лег кисет из толстой дубленой кожи. Кисет слегка шевелился. – Это тебе понадобится. Когда закончишь, возвращайся к себе и не появляйся до утренней молитвы. Принесешь завтрак – тогда расскажешь все подробно. А сейчас ступай, и благослови тебя Бальда Всепобеждающая!

Молчаливая монашка кивнула еще раз, после чего и стол, и комната опустели. Аббатиса, заменив догоревшую свечу, устроилась в кресле поудобнее. Ей оставалось самое трудное: ждать.

__________

Путь Софии лежал наверх. То узкими извилистыми коридорами, то бесконечно длинными, пустующими ночью анфиладами пробиралась она к неприметной двери на третьем этаже в кольцевом коридоре восточного крыла. Справедливости ради приходилось признать, что Алексу, этому неизвестно откуда взявшемуся выскочке, удалось осмотреть и нанести на свой пергамент пусть далеко не все, но неожиданно много. Много, даже невзирая на то, что основное здание было огромным, да еще с массой более поздних пристроек, перепланировок и поддерживать в надлежащем порядке каждый уголок да закуток, как в пору былого расцвета (хотя дела монастыря и сейчас шли относительно неплохо), не хватало ни рук, ни времени, ни денег. В результате какие-то помещения были без затей наглухо заколочены досками крест-накрест, какие-то – заперты с незапамятных времен, а ключи давно потеряны. Однако, посреди несусветной неразберихи, была одна дверь, в которую никто никогда не входил и не выходил, но которую этот самоуверенный молокосос пометил на своем плане крестиком. Матушка Абигайль без колебаний положилась на интуицию молодого зазнайки, а чуть позже, София, в глубине души не одобрявшая это решение, смогла убедиться в правоте и аббатисы и, как это ни прискорбно, Алекса.

Последние сомнения отпали после того, как, через пару дней осторожного наблюдения, удалось удостовериться, что дверь денно и нощно охраняют одна-две крепких монахини, скрывающиеся в нише неподалеку. Этаж в этой части здания представлял собой широкий кольцевой балкон, проходящий по всему периметру под малым восточным куполом монастыря. С внутренней стороны балкон огораживали ажурные деревянные перила с резными столбиками; с внешней – стена, по которой ниши с высокими узкими окнами-бойницами и небольшими декоративными колоннами перемежались небольшими комнатушками за массивными дубовыми дверями. Ниши были достаточно глубокими, чтобы не просматриваться ни сбоку, ни с нижних этажей и являлись надежным укрытием тому, кто искал уединения – в одной из них и находился охранный пост. Пришлось потратить уйму времени, чтобы установить порядок и очередность смен. Состав дежуривших сестер оказался небольшим, эти монашки всегда держались особняком, даже во время общих молитв и трапезы. София попыталась разузнать о них хоть что-нибудь – из обрывков подслушанной болтовни, из обмолвок и скупых объяснений монахинь, с которыми она, по поручению матушки Абигайль, успела сойтись поближе, но выяснить удалось немного.

Откровенно говоря, почти совсем ничего, кроме одного любопытного факта: каждая из тех, кого София видела на посту рядом с загадочной дверью, хоть раз участвовала в состязаниях на празднике Бальды Великолепной. Чутье подсказывало, что, если тут копнуть поглубже, можно найти массу интересного, но не оборвется ли эта ниточка в самый неожиданный момент и сколько еще предстоит распутать по пути замысловатых петель – неизвестно, а время поджимало. Во что бы то ни стало надо успеть разобраться во всем к началу состязаний, до которых было уже рукой подать. Оставался грубый, но простой и эффективный путь: хочешь узнать, что скрывается в закрытой комнате – зайди в нее.

Сегодняшней ночью дежурить должна была сестра Арабелла и, когда София, бесшумно подкравшись в темноте к очередной нише, осторожно заглянула туда, то вздохнула про себя с облегчением. Бледный свет луны вычерчивал на фоне белого мрамора легко узнаваемый угольно-черный силуэт. Боковую колонну подпирала могучим плечом та самая высоченная монашка, которая и должна была сейчас здесь находиться.

Это было большой удачей – не потому, что София отправилась в свою вылазку наобум, гадая, кого же сегодня встретит на посту, но потому, что жизнь научила ее: как тщательно не разрабатывай план, что-нибудь обязательно пойдет наперекосяк. А для успеха предприятия было крайне важно, чтобы в этот раз охрану поручили именно сестре Арабелле. Во-первых, из-за ее мощного телосложения она часто оставалась в ночные смены одна, что существенно облегчало задачу. А во-вторых, на прошлой неделе Софии крупно повезло. Совершенно случайно она узнала об одной тщательно скрываемой слабости дюжей монахини. И теперь пришла пора воспользоваться этой информацией.

София сделала несколько глубоких вдохов, немного размяла руки, потом развязала кисет, полученный от матушки Абигайль, аккуратно извлекла оттуда брыкающуюся крысу и, прикинув на глаз направление, швырнула ее за угол, прямо на голову клюющей носом охраннице.

София дорого дала бы за возможность увидеть сейчас лицо надменной сестры Арабеллы – более из любопытства, чем из злорадства, но вместо этого перемахнула через край балкона и повисла, ухватившись руками за столбики перил у самого пола.

Долгую-предолгую секунду ничего не происходило. Потом со стороны ниши донесся странный сдавленный полу-всхлип, полу-вздох и… стены содрогнулись от оглушительного визга дюжей монашки, внезапно встретившейся с самым жутким кошмаром своей жизни.

Не уберись София вовремя с дороги – орущая и размахивающая руками почище ветряной мельницы громада снесла бы ее, даже не заметив. Дальше следовало действовать четко и быстро, пока улепетывающая во все лопатки охранница не перебудила весь монастырь. Замок на двери оказался проще некуда и полминуты спустя София уже зажгла свечу, по-хозяйски осматриваясь в тайной комнате. Впрочем, на это тоже не ушло много времени – матушка Абигайль и тут оказалась права по всем пунктам. София успела без звука выскользнуть обратно в коридор и аккуратно приладить открытый замок на место, когда снизу послышался торопливый перестук нескольких пар ног.

Трое. Бегут, похоже, прямиком сюда, друг с другом не перекликаются, факелов не видно. Это может означать только одно: сестра Арабелла, несмотря на свой внешний вид и паническую боязнь крыс, далеко не глупа. Справившись с приступом ужаса, она сообразила, что к чему. И привела подкрепление. В который раз за ночь помянув против воли добрым словом Алекса за подробный план, София на цыпочках прошмыгнула в четвертую по счету дверь, засов на которой она предусмотрительно открыла с противоположной стороны накануне вечером, и начала спускаться по крутой и пыльной винтовой лестнице, разминувшись со своими преследователями.

__________

Распрощавшись с Конрадом, Тайя решила, что на последнем отрезке пути, от греха подальше, будет передвигаться по ночам. Впрочем, теперь, когда ей не приходилось скитаться по чужим, незнакомым странам, когда не нужно было прятаться и спасаться бегством от своего учителя, когда, наконец-то, появилась надежда на примирение с Фениксом, неторопливая поездка на спокойной лошади при свете луны, под родными звездами, была сродни романтической прогулке.

Сутки сменялись сутками. Каждое утро, с первыми лучами солнца, Тайя забиралась поглубже в лесную чащу и устраивала привал, а с последними проблесками вечерней зари возвращалась на указанную Конрадом тропу и продолжала свой путь. Девушка даже не успела толком насладиться блаженным однообразием путешествия, когда осознала, что проехать ей осталась всего ничего. Скоро надо будет останавливаться в условленном месте, примерно в одном дне пути от монастыря, и ждать посланницу, которая, согласно обычаю, встречала участниц состязания и провожала их к настоятельнице, чтобы официально ей представить.

А сейчас… небо на востоке вновь начало светлеть. Тайя с трудом подавила зевок и отправилась искать для дневной стоянки местечко поукромнее.

__________