Сказка с (не)счастливым концом(?)

– Неужели здесь можно жить зимой? – удивился Паша, аккуратно перелезая через заостренные колышки заборных досок. – Тут же, небось, и удобства на улице?!

– А то ты не знаешь, что человек может приспособиться практически ко всему. Тем более – русский, – подначил его Морган.

– А что у него свет не горит? Может, его и дома нет? – Паша подошел к крыльцу дома и попытался заглянуть внутрь террасы, но за заиндевевшими стеклами разглядеть хоть что-нибудь было решительно невозможно.

– Сорок семь минут назад он позвонил подруге со своего мобильного телефона. В разговоре была упомянута планируемая на завтрашнее утро поездка к ней, в Саранск. С тех пор местоположение телефона Бухумбетова не менялось. Он здесь. Наверняка уже лег спать, чтобы отдохнуть перед свиданием.

– Понятно, – какая-то крошечная часть Паши была расстроена тем, что очередная его жертва оказалась дома, но Паша затолкал ее мнение подальше. – Ну, что ж… подключай меня.

Морган произвел необходимые манипуляции, и Паша почувствовал знакомый жар, означавший приток энергии к его мышцам.

Практически тут же он услышал довольно громкий шорох и нечто похожее на карабкание. Паша тревожно оглянулся по сторонам, но не обнаружил ничего подозрительного. На участке росло несколько деревьев, похожих на яблони, которые протянули в стороны свои голые ветви и едва покачивали ими под легким ветерком, да стояла небольшая покатая теплица из мутного поликарбоната.

– Что за шум? – шорох, кажется, шел от дома. – Ты же говорил, что он спит? – Паша прижал ухо к деревянному полотну двери и напряг слух, пытаясь поточнее разобрать местонахождение его источника.

– Это – мыши, – сообщил Морган. – Обустраиваются между вагонкой и бревенчатым срубом.

– Твою мать, я чуть не обосрался! – Паша осознал, что уже какое-то время не дышал, и сделал быстрый и глубокий вдох. – Я же не просил делать мои чувства настолько острыми! Скажи еще, что прислушавшись, я могу услышать чертово мышиное сердцебиение!

– А разве ты его не слышишь? Те равномерные тихие толчки на грани слуха. А те, что чуть погромче, издает наша цель, – Паша все чаще замечал, что Морган может быть невыносимым занудой.

– Убавь громкости, пожалуйста! – попросил Паша. – Иначе, если этот гребаный Радик пернет во сне, у меня случится сердечный приступ! Думаю, что тебе такой исход не понравится.

– Пожалуйста, – шорох стал сначала значительно слабее, а затем и вовсе исчез.

– Благодарю, – Паша бегло осмотрел дверь и кинул взгляд на окно второго этажа. – Как мы проникнем внутрь?

– Мы, конечно, можем войти через парадный вход, но учти, что с террасы в жилую зону ведет еще одна дверь. И обе нужно будет сломать. Думаю, что с этим у тебя проблем не будет.

– Еще варианты имеются?

– Альтернатива этому – использовать одно из окон. Здесь или на втором этаже.

– Ты имеешь ввиду, разбить?

– Ну, просочиться сквозь стекло нам пока все равно не удастся, я не настолько всемогущ, – искусство сарказма Морган освоил в совершенстве. – Можно еще подпалить дом и дождаться, пока Бухумбетов выскочит наружу. Правда, тут есть один нюанс – он может ненароком и угореть во сне.

– Блин, Морган. У меня не так много времени, чтобы стоять ночью у дома паскуды, изувечившей моего друга, и восхищаться буйством твоей фантазии! – Паша еле сдержал себя, чтобы не проорать это вслух. Он заметил, что, с усилением пяти чувств, его эмоции тоже становятся гораздо насыщеннее.

– Возьми лестницу, которая лежит между яблонями, - без тени былой иронии приказал Морган.

– Что? – Паша посмотрел в сторону деревьев, но увидел там лишь сугроб странной формы.

– Под снегом – лестница, – поведал Морган. – Приставишь ее к стене дома, залезешь наверх, разобьешь стекло и сделаешь свое дело.

– А откуда ты знаешь, что в сугробе именно лестница? – ошарашенно спросил Паша, но все-таки направился к яблоням.

– BigData, – пояснил Морган. – Анализ формы этой кучи снега навел меня на определенные мысли. Я просмотрел порядка миллиона или около того фотографий яблоневых садов в различных частях мира. Схожая высота деревьев подразумевает довольно высокую вероятность того, что для сбора урожая потребуется воспользоваться лестницей или каким-то иным приспособлением. Здесь мы опять возвращаемся к сугробу. Давай, проверь.

Паша сунул руки в снег, почти не ощущая его холода, и действительно наткнулся на деревянный каркас, который мог быть только лестницей. Она, конечно, примерзла к земле, но для Паши, с его усиленными способностями, не составило труда освободить ее из зимнего плена и приставить к той стене дома, на которую указал Морган.

Верхний край лестницы чуть-чуть не доставал кромки окна, но это было и не нужно. Паша подобрался к окну и заглянул в него. Не будь он должным образом «прокачан» своим компаньоном, то ни за что бы не разглядел, что творится внутри. Однако, сейчас он смог различить темный силуэт спящего мужчины, и тут же, не давая себе возможности включить заднюю, навалился всем своим весом на деревянную раму, буквально вдавливая стекло в комнату. Раздался оглушительный треск.

Радик оторвал от подушки всклокоченную голову и со страхом увидал перед собой фигуру незнакомого человека, поднимающегося с пола возле разбитого окна. От вида его слабо светящихся глаз у Бухумбетова замерло сердце, а готовящийся было вылететь изо рта вопль, застрял где-то в горле. Бедняга успел лишь привстать на кровати, а демон уже оказался прямо перед ним. Ледяная рука создания толкнула Радика в грудь с такой силой, что тот с клацаньем зубов был вдавлен в матрас, пытаясь сделать хоть один вдох.

– Помнишь Серегу Трямкина, гнида? – прошипел незнакомец, а его искаженное злобой лицо вдруг пошло какой-то странной рябью, от чего Бухумбетов совсем потерял присутствие духа. Он попытался скукожиться на кровати и крепко зажмурился, как всегда делал, когда его избивал папаша-алкаш.

– Не знаю я никаких Трямкиных, – жалобно пропищал он, и попытался натянуть на голову одеяло.

– Тем хуже для тебя, сука! – демон сорвал с Радика одеяло и отбросил его на пол. Радик задрожал от холода и страха и, кажется, немного подпустил в трусы, но открыть глаза было выше его сил. Он почувствовал, как руки демона обхватили его бока и стянули с матраса, с необыкновенной для обычного человека легкостью поднимая в воздух.

В следующую секунду Радик был отправлен в недолгий свободный полет и, с размаху ударившись левым боком о стену, распластался на полу, тихонько подвывая и всхлипывая. Каждый вдох сопровождался такой резкой болью в груди, что Бухумбетов на секунду пожалел о том, что демон не выкинул его в окно. Тогда, по крайней мере, его мучения наверняка бы уже закончились.

– Не губи, – не делая попыток встать с пола еле слышно простонал Радик. – Забирай все, что есть, только не губи.

– Сдалось мне твое барахло! – рык демона раздался совсем рядом, и Радик неловко отпрянул от него, ударившись затылком о стену и вызвав новую вспышку ослепляющей боли. – Мне нужен только ты, тварь паскудная!

– Не губи, – тупо повторил Бухумбетов, подтягивая ладони к лицу и пытаясь принять форму зародыша.

– Не боись, не погублю, – издевательски произнес демон. – Вот только, пожалуй, еще чуток покалечу! А ты, сука, думай о Трямкине и других таких же, которым ты судьбы ломал! – Правая нога Радика вдруг словно взорвалась, и теперь-то он попытался было заорать во всю мощь своих легких, но отбитые и, наверняка, сломанные ребра заткнули его вопль почище любого кляпа. Радик захлебнулся соплями и замычал сквозь сжатые зубы.

– Живи, подонок! Живи и помни о случившемся! – демон сделал два шага, и Радик услышал звук, раздающийся обычно при наборе номера на телефоне. Демон поставил аппарат на громкую связь, потому что в комнате послышались громкие гудки, а затем знакомый женский голос сказал: «Алло. Радик, ты еще не спишь?»

Демон бросил аппарат на пол около Бухумбетова. – Пообщайтесь, голубки, – бросил он, а потом выбил ногой дверь и ушел, оставив полумертвого Радика наедине с мерцающим экраном смартфона.

«Вероятность использования вражеского ИИ, с учетом загруженных данных, составляет девяносто семь целых восемьдесят две десятых» – прочитал Семенов на экране своего планшета лаконичное заключение АЛЕШИ.

Ну, конечно же! Вот – главная причина того, что Занозин до сих пор не был пойман, несмотря на все усилия спецслужб. С другой стороны, было совершенно непонятно, откуда у этого лопуха мог появиться доступ к какому-либо ИИ, если вся его жизнь, начиная от детского садика в родном Воскресенске и до подрыва в перегоне метрополитена, была разложена на молекулы доблестными сыщиками ГСБ?

Исследования в области ИИ привели к значимым результатам лишь в последние два года. На это указывали и отечественный опыт, и многочисленные донесения разветвленной сети шпионов из-за рубежа. Лишь три страны в мире, помимо России, обладали мощью полноценного, как утверждали ученые, искусственного интеллекта. Конечно, на самом деле этот ИИ все еще не мог считаться «сильным» из-за отсутствия возможности мыслить самостоятельно, но тест Тьюринга считался пройденным этапом довольно давно.

Что же это получается? Занозин каким-то образом снюхался с представителями иностранной разведки? Такой вывод ставил под сомнение целесообразность дальнейшего существования людей, пропустивших данный факт, поэтому Семенов отбросил эту версию, как неправдоподобную.

Оставалась еще одна возможность. Побег Занозина выгоден кому-то внутри страны. Кому-то, кто имеет доступ к АЛЕШЕ. Возможно, с Семеновым играют в какую-то игру, наблюдая при этом за его действиями? Что, если это – своего рода экзамен? Тест на профпригодность, справившись с которым, Семенов получит… А что он может получить? Он и так довольно близок к Хозяину, распоряжается доброй частью людских ресурсов. Если только… Если только это не связано с грядущим возвышением Хозяина! Возможно, в этой ситуации у него появится возможность сосредоточить в своих руках всю военную мощь страны? Возможно, нынешние люди чем-то не устраивают Хозяина?

Да, тут было над чем поразмыслить… Пальцы Семенова запорхали над виртуальной клавиатурой планшета, но мысли его блуждали сейчас совершенно в других местах.

Виктор Жеребятьев, известный в народе как Витюша Маленький, резко пригнулся и почувствовал, как пущенная прямо в его лицо гантель задела короткий ежик волос на макушке. Его противник явно обладал некоторыми способностями. Вот только он не учел, что и Маленький не зря ел свой хлеб.

Помимо обязательных для сотрудников режимных объектов по охране зеков занятий в тренажерном зале и частых спаррингов по рукопашному бою, Жеребятьев нередко практиковал индивидуальные тренировки. Его, прямо-таки, перло от ощущения преодоления, работы через не могу. Чего уж греха таить, он вообще любил причинять людям боль и не упускал возможности довести свои умения до совершенства.

Вот и сегодня, он допоздна задержался в зале, работая над ногами – группой мышц, которые зачастую недооценивали его коллеги. А ведь от них зависело очень многое! Во время работы над ногами затрачивается огромное количество энергии, что приводит к ускорению процессов редукции жировых тканей, а главное – значительно увеличивается выносливость и сила всего тела!

Официально, зал давно уже закрылся, но Жеребятьев был на короткой ноге с местной охраной, и те обеспечивали ему индивидуальный режим тренировок. Маленький заканчивал комплекс упражнений на сегодня, выполняя жим ногами из положения лежа. В ушах звучала духоподъемная музыка, помогающая ему максимально приблизиться к точке мышечного отказа. Сделав последнее повторение, конвоир повернулся набок, чтобы встать с тренажера. Тотчас же он увидел, что у входа в зал, метрах в двадцати от него, стоит невысокий человек в темно-коричневом пуховике с надвинутым на глаза капюшоном.

Черт знает, как этот тип попал в закрытую для всех в этот поздний час, кроме Витюши, разумеется, тренажерку, но на призрак он совершенно точно не походил. Да Витюша и не верил во всю эту потустороннюю хрень. Он был максимально приземленным человеком.

Жеребятьев торопливо поднялся на ноги и предложил незнакомцу убраться подобру-поздорову. Однако же тот, вместо ответа, подошел к гантельному ряду, выбрал оттуда тридцатикилограммовую гантель и, лениво взвесив ее в руке, метнул снаряд в сторону Жеребятьева, целясь тому в голову.