Сказка с (не)счастливым концом(?)

– Спокойно, Паша, не перевозбуждайся, – Голограмма Моргана сменила одежду на медицинский халат, а в руке его появился шприц. – Ты же не хочешь, чтобы я вколол тебе седативное? – Глаза старика улыбались, но его тон оставался серьезным.

– С чего ты взял, что этот план осуществим? – Паша несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая взбудораженные нервы. – Это же, наверняка, как планы по захвату мира или войне с потенциальным противником, которые есть у каждого государства!

– Не спорю, подобные планы тоже существуют, – Морган избавился от врачебной униформы и облачился в строгий черный костюм. – Но, поверь мне, для осуществления этой доктрины сделано уже очень много.

– Капец. И что, Узурпатор и его шавки будут так просто на все это смотреть, или…? – У Паши мелькнула страшная догадка. – Или они уже обо всем договорились?

– Ты мыслишь в верном направлении, – подтвердил Морган. – Конечно, дословного договора между правителями двух стран о передаче такого огромного куска территории не существует. Пока. Но, ты же сам понимаешь. Огромная полунищая страна, имеющая под боком агрессивного соседа, амбиции, а главное, мощь которого растут с каждым годом… Что бы ни говорили Первый и его попы про свою ядерную колотушку, они – далеко не дураки и хотят пожить. Причем пожить со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами.

-Потенциальную войну с Китаем России не выиграть. Гипотетическое преимущество России в военной технике с лихвой перекроет подавляющий перевес китайцев в людских ресурсах. В случае же мирного решения территориального вопроса, китайцы закроют глаза на новый статус вашего государя и поддержат его в борьбе с таким ненавистным ему Западом.

Паша на этот раз даже не сделал попытки поправить Моргана насчет Узурпатора. Он был слишком поражен нарисованной сверхразумом картиной и даже приоткрыл от потрясения рот.

– Что, открыл я тебе глаза на большую геополитику? – с насмешкой спросил Морган, наблюдая пашину реакцию на услышанное.

– Кто-нибудь, разбудите меня, – тихонько, чтобы не слышал Тамаш, выдохнул Паша. – Кто-нибудь еще знает про все это? – вновь перешел он на мысленную речь. – «Новая», Некто?

– Пока – только ты. Эта информация чересчур токсична, чтобы ее можно было доверить кому-то постороннему. Еще не время.

– Блин. Но как вообще ребята из «Новой» решились поднять тему с Дальним Востоком? Она же сама по себе достаточно взрывоопасна!

– Во-первых, – Морган начал загибать пальцы, – китайцы на Востоке появились не вчера и даже не позавчера. Местные жители уже давно столкнулись с данной проблемой.

– Во-вторых, поднимать подобные вопросы – и есть работа оппозиционных власти изданий. Ну, а, в-третьих, – старый актер ослепительно улыбнулся – Астроном пообещал редакции поддержку и защиту, и даже перевел кое-какие средства. На поддержание штанов, так сказать.

– Так это твоих рук дело!? – Паша хлопнул ладонью по бедру. – Ведешь подрывную деятельность от моего имени?

– Надо ли мне прекратить? – Морган чуть отстранился от Паши и пристально посмотрел ему в лицо. – Пусть все идет, как идет?

Паша, в свою очередь, уставился на пожилого негра в костюме, сидевшего рядом с ним. Вернее даже не так. Паша смотрел сквозь него. Может, ну его нахер? Ну, действительно, какого черта он прется в эту тьмутаракань, когда его ждет вилла в Дубай, а потом… кто знает, куда он направит свои стопы потом? Гражданство Мальты, знаете ли, накладывает дополнительную ответственность! Да, тут было, о чем подумать.

Морган не стал торопить Пашу с ответом. Голограмма просто развоплотилась, оставив человека на заднем сидении внедорожника одного.

Проникнуть в квартиру оказалось до неприличия просто. Старая дура купилась на старую, как мир, уловку насчет проверки газовой плиты и открыла им. Когда она увидела перед собой ухмыляющуюся физиономию Брудова, то жалобно пискнула и попыталась было захлопнуть дверь, но было уже поздно. Громила поставил за порог свой огромный башмак сорок седьмого размера и легонько повел плечом, отталкивая Трямкину в глубину прихожей.

На шум из комнаты выехал на своей инвалидной коляске старухин сын.

– Мам, кто там приш… – начал было спрашивать он, но потом осекся, увидев свою мать на полу. Затем он перевел взгляд на Брудова и стоящую за его спиной троицу и возмущенно вскрикнул: – Вы кто такие? Какого черта вы здесь делаете?!

– Мам, с тобой все в порядке? – он осторожно подъехал к женщине и попытался дотянуться до ее плеча, враждебно косясь на посторонних.

– Вячеслав Семенов, – представился секретарь Первого, делая шаг вперед и заслоняя собой громилу. – Нам нужно поговорить с вами о человеке, который вчера приходил к вам в гости, – он обернулся и дал знак одному из сопровождающих закрыть дверь.

Бабка, кряхтя, поднялась с пола, встала за коляской и, с ненавистью глядя на Брудова, прошипела: – Хороша же благодарность за то, что я сообщила вам нужные сведения! По телефону-то мне сладко, соловей, напевал!

– Мама! – обернулся к ней Трямкин, – О чем ты говоришь? Что ты наделала?!?

– Ваша мать сообщила нам очень важную информацию, – решил перехватить инициативу Семенов. – Вчера вы встречались с опасным преступником, Павлом Занозиным. Нам нужны сведения о содержании вашего разговора и о нынешнем местоположении Занозина.

Трямкин наградил мать исполненным ярости взглядом. – С чего вы это взяли? Ни с каким Занозиным я вчера не общался!

– Так, – тяжело уронил Брудов и сделал шаг по направлению к Трямкиным.

– Спокойно, Иван, – Семенов прихватил амбала за руку, останавливая его. – Нам сейчас все расскажут. Ведь правда? – обратился он к жильцам.

Старуха часто закивала, но ее сын упрямо опустил подбородок, словно готовясь протаранить стену своей тупой башкой. Это был плохой знак.

– Послушай, Сергей, – Семенов решил сделать еще одну попытку. – Ты же умный парень. Понюхал жизнь, – он кивнул на обрубки ног Трямкина. – Ответь на наши вопросы, и все у вас с матерью будет хорошо и гладко.

– Так же гладко, как у семьи Ивановых? – прокаркал инвалид. Руки его сжимали подлокотники кресла так крепко, что побелели костяшки на кистях. – Думаешь, я не узнал твоего мясника? – он перевел взгляд на Брудова, заполнявшего собой все пространство небольшой прихожей. Мать за спиной Трямкина повело в сторону.

– Тем более ты понимаешь, что с нами шутить не надо, – нашелся Семенов. Он же говорил этому идиоту не светиться в кадре! – Давай решим все по-доброму, по-свойски!

– Нашел дурака! – Трямкин достал откуда-то из-под себя небольшую заточку и вытянул руку вперед. – Попробуй, возьми, сука!

Семенов скорбно вздохнул и шагнул в сторону, освобождая пространство для Брудова.

– Сережа, ты что? – ахнула старуха, а Брудов, неожиданно быстро для человека таких размеров, шагнул вперед и обхватил своей лапищей руку Трямкина вместе с его оружием. Через секунду дружок Занозина завопил, а из-под пальцев громилы медленно засочилась темная кровь.

Лариса Антоновна Рысцова варила кашу. Сема любил рисовую, но рис, как назло, закончился, и она решила приготовить пшенную в надежде, что он не будет сильно упрямиться и съест хотя бы несколько ложек за маму. Сема рос щуплым и болезненным мальчиком, а у нее не было достаточно денег, чтобы обеспечить сыну полноценное и разнообразное питание.

Библиотеки нынче пустовали, и Ларисе Антоновне приходилось подрабатывать уборкой, но этого хватало лишь на поддержание штанов. Из-за необходимости оплачивать садик, Лариса Антоновна не могла позволить себе купить лишнюю пару колготок и донашивала драные. Впрочем, она не жаловалась. Она ведь знала, что многим людям приходится еще горше.

Взять хотя бы тех ливийцев, что показывали вчера по телевизору! Или это были сирийцы? Бедняги спали прямо на каменистой земле, а уж говорить о какой-то гигиене и вовсе не приходилось! Вот, до чего довела людей эта «помощь Запада»! У них-то с сыном была, по крайней мере, собственная однушка, доставшаяся от почившей два года назад матери. Да, фрукты и другие излишества они себе позволить не могли, но их страна успешно противостояла врагам, а в такие времена от всех требовалась определенная стойкость!

Лариса Антоновна зачерпнула ложкой немного пшена и поднесла ее ко рту. Уже почти готово.

Внезапно, послышался отчетливый и тяжелый звук, словно на пол упало что-то большое, а затем раздались громкие вопли. Этот шум доносился явно из квартиры за стеной. Когда у соседей сверху или снизу происходил какой-нибудь скандал, это звучало по-другому. Лариса Антоновна схватила половник и постучала в стену его черенком. Она испугалась, что Сема проснется раньше положенного. Вчера у него была небольшая лихорадка, а сон, как известно, лучший лекарь. Особенно, в отсутствие других лекарств.

Крики не смолкали. Наоборот, они стали еще громче. Лариса Антоновна смогла даже различить несколько голосов. К смутно знакомым мужскому и женскому примешивалось еще какое-то низкое рычание, словно Трямкины завели себе собаку.

– Да замолчите же вы, ироды! – громким шепотом проговорила Лариса Антоновна, беспокойно прислушиваясь, не раздастся ли из комнаты плач Семы. Так и случилось. Рысцова уловила тихое всхлипывание сына и, бросив половник возле кастрюльки, выбежала из кухни. Каша осталась на огне.

Денис Игоревич Купцов мучался головой. Помнится, его батя, упокой господь душу этого ублюдка, частенько с бодуна повторял одну и ту же поговорку: «Сон алкоголика краток и чуток». И Денис Игоревич, в кои-то веки, склонен был согласиться со своим усопшим папашей и его максимой.

– Хорошенько мы вчера врезали с пацанами! – бормотал он себе под нос, шаря трясущимися руками по пустому холодильнику в надежде найти хоть что-нибудь, что помогло бы ему облегчить страдания. – Ебать, у меня ж помидорчики где-то были! – простонал Купцов, с раздражением захлопывая дверцу. Четырехметровая кухня – не позволяла особенно разгуляться, но тотальный ее обыск все-таки затянулся на добрых сорок минут. Результата это не дало.

– Твою в коромысло! – Денис Игоревич постепенно входил в состояние холодного гнева. – Емана в рот! Эт че ваще такое, а!? – он заполз в ванную и прильнул было к раковине, но ледяная вода напомнила ему о нескольких не слишком приятных сутках, проведенных в местном вытрезвителе, и Купцов на морально-волевых побрел обратно в комнату. Там он упал на продавленное кресло перед телевизором и нажал на пульте кнопку ВКЛ.

Этого героического усилия над своим организмом Купцову оказалось достаточно, чтобы его руки бессильно поникли, свешиваясь до самого ковролина. Экран старенького кинескопного телевизора засветился, а затем до Купцова донесся протяжный речитатив бородатого батюшки, освящавшего какие-то ракетные комплексы. Это был канал «СПАС», который частенько помогал Денису Игоревичу набраться достаточно святости, дабы не чувствовать себя полным говном, каким он, собственно, и являлся.

Когда Купцову стали слышаться какие-то крики и возня, он подумал, что это – последствие вчерашних возлияний, и осторожно помотал головой, чтобы отогнать морок. Но шум начал становиться все громче и громче, а затем и вовсе перерос в один протяжный не то вопль, не то звериный вой.

– Вашу мать, да отъебитесь вы наконец! Человеку и так плохо! – крикнул Купцов, набравши немного воздуха в свои помятые легкие. – Ну до чего люди дошли, чисто твари! – буркнул он сам себе и сделал звук в телевизоре погромче.

Святость так и сочилась с экрана, обволакивая Дениса Игоревича. Он мог буквально ощущать ее запах. Она отдавала маринованными помидорами. Пальцы левой руки Купцова вдруг стукнулись о что-то стеклянное.

– Аминь, емана! – Денис Игоревич поднял с пола литровую банку и, тихонько хрюкнув, сделал большой глоток.