Сказка с (не)счастливым концом(?)

– Пааш, – непривычно вкрадчиво позвал Морган. – Мне нужно кое-что тебе сказать.

Паша, тем временем, вел борьбу с самим собой, и голос Моргана прервал пламенный спич осторожной стороны его натуры, которая убеждала Пашу как можно скорее покинуть Россию. «Оставь эту проклятую всеми богами страну тем ослам, которым нравятся кляпы, страпоны и кожаные трусы» – говорила она. – «Через двадцать лет китаезы будут биться здесь за остатки Московского княжества с какими-нибудь индусами. Тебе это надо? Не трать свои лучшие годы на безнадежное дело!»

– Что? – отозвался Паша, протирая глаза. За окном тянулся типично-унылый зимний пейзаж средней полосы. Они ехали уже часов шесть, и солнце постепенно клонилось к закату, подсвечивая окружающую серость оранжевым оттенком. Паша уже успел схомячить три большие плитки шоколада, но окончательного решения по поводу своих дальнейших действий так и не принял.

– Трямкин…

То, как Морган произнес фамилию друга, всколыхнуло пашино сердце.

– Что Трямкин? Говори скорее, что тянешь?

– Он и его мать погибли… Были убиты при допросе касательно твоей персоны. Зверски убиты.

– Черт, Морган, если это какая-то гнусная шутка, я клянусь… – перед пашиными глазами всплыла картинка. Похоже, это был стоп-кадр из видеоролика. На полу знакомой уже Паше комнаты, в луже чего-то темного, лежала кукла без обеих ног и ру… Паша наклонился, и его шумно вырвало на резиновый коврик.

– Романо, ты в порядке? Что за фигня? – встревожился Тамаш, притормаживая и прижимаясь к обочине двухполосной трассы.

– Убери от меня эту чертову херню! – прорычал Паша и сплюнул остатки шоколада, которые застряли за его зубами.

– Что? – непонимающе спросил цыган, обернувшись на своего пассажира.

– Я не тебе. Поезжай дальше, – Паша помотал головой, чтобы отогнать гнусное зрелище, возникшее перед ним.

– Надо хотя бы убрать все это, – Тамаш остановил машину рядом с сухим кустарником, росшим у обочины, и разблокировал двери.

– Я сейчас, – Паша выскочил из джипа и вытряхнул в придорожный сугроб полупереваренное содержимое своего кишечника, а затем насыпал на коврик три горсти снега и, как мог, протер его.

– Все, поехали, – он забрался обратно в теплый салон и потер руки друг об друга, чтобы побыстрее согреть их после снежной ванны.

– Хорошо, – пожал плечами Тамаш. Он не стал задавать лишних вопросов, что очень обрадовало Пашу.

– Зачем ты показал мне эту жуть? – обратился Паша к Моргану, когда машина вновь набрала крейсерский ход. – Это… Серега? – уточнил он слегка запнувшись.

– У тебя были сомнения. Их надо было развеять, – поведал сверхразум. – Да, это он.

– А по-другому никак нельзя было меня убедить? – язвительно спросил Паша. – Мог бы еще покрупнее картинку сделать!

– Ты действительно этого хочешь? – переспросил Морган. Паше иногда казалось, что его инопланетный гость издевается над ним.

– Твою мать, конечно же, нет! – рявкнул Паша. – Кто сотворил с ними такое? Как это вообще случилось?

– После того, как ты побывал у Сереги в гостях и разминулся у подъезда с его матерью…

– Так это она на меня собак спустила… – подумал Паша.

– … она, очевидно, обнаружила своего сына в невменяемом состоянии после ваших совместных возлияний и решила поинтересоваться, кто стал причиной всего этого. Выяснив личность гостя, Алевтина Петровна…

– Что за Алевтина Петровна? – рассеяно переспросил Паша. Он пребывал в легком шоке от осознания того, что друг, с которым они еще вчера выпивали горькую, погиб из-за него.

– Мать Трямкина! – с легкой тенью раздражения в голосе ответил Морган. – Ты меня слушаешь?

– Да, да… продолжай.

– Так вот, Алевтина Петровна, памятуя о сравнительно недавнем визите оперативников, нашла оставленный ими телефон и сообщила гсбшникам все, что смогла вытянуть из пускавшего пьяные слюни сына.

– Полегче, Морган, это же мой друг! – возмутился Паша.

– Дальше было дело техники, – продолжил Морган, игнорируя пашин пассаж. – Информация дошла до секретаря Первого, Вячеслава Семенова, а уж он доложил ее самому Хозяину.

– Кому-кому?

– Так они называют Первого. Хозяин, – пояснил Морган.

– А жопу они ему, случайно, не лижут? – Пашу аж передернуло. – Какое, все-таки, дело этому Верховному Говнюку до меня?

– Регенерация, я же тебе уже говорил. Регенерация и, потенциально, омоложение. Все-таки, этому Говнюку, как ты его назвал, по вашим меркам уже довольно много лет.

– То есть он хочет выпотрошить меня и достать что-то, что делает меня таким – тебя?

– Ну, про меня он, конечно же, не знает, но, в целом, верно.

– Хер ему, пидору старому! – Паша даже изобразил всемирно известный жест, приложив левую ладонь к локтевому сгибу правой руки, но затем снова обмяк. – Давай дальше про Серегу, – попросил он Моргана.

– Так вот, после своего доклада Хозяину Семенов попросил, чтобы ему поручили допрос парня. Узурпатор, памятуя об участи семьи Ивановых, приказал Семенову взять в опергруппу Брудова. Видимо, старику понравились методы работы этого палача. Брудов и сотворил все то, что ты успел увидеть. К сожалению, на самом деле, все еще хуже. В составе опергруппы был тот же оператор, который снимал казнь Ксении и ее родных. Полную запись смотреть не советую.

– Сука, доберусь до этих нелюдей и…! – Паша не договорил, что собирается сделать, и заскрежетал зубами. – Ты можешь придумать какой-нибудь способ, чтобы разом уничтожить всю эту чертову шоблу вместе с ихним вождем?

– Можно организовать ракетный удар, – предложил Морган. – Ваша армия вовсю использует компьютеризованные системы управления вооружением во главе со своим искусственным недоинтеллектом, который зовется АЛЕШЕЙ. Я могу легко перехватить управление и направить парочку ракет в то место, где они соберутся в следующий раз. То-то шума будет!

– Ты сейчас серьезно? Вообще-то, я немного не в том смысле, – Паша потер переносицу и попытался сформулировать свою мысль иначе. – Как-то дискредитировать их, лишить самого дорогого? Что-то вроде этого.

– А подумаю. Так что, мы не улетаем в Дубай? – уточнил на всякий случай Морган.

– Похоже, мне придется еще немного задержаться здесь, – Паша прислушался к внутренним ощущениям. «Осторожница», еще недавно убеждавшая его свалить, куда-то исчезла, и сейчас в душе безраздельно царило дикое бешенство. – Да, и еще, Морган. Ты спрашивал моего согласия на найм дополнительных людей? Я даю добро. Бери всех, кого можно.

Семенов прогуливался взад-вперед по улочке около дома полковника Разина. Он ждал результат криминалистической экспертизы, которую в этот самый момент проводил Мышкин. Конечно, были еще показания этой полоумной старухи, но толку от них было чуть.

Его мысли постоянно возвращались к произошедшему в квартире номер шесть дома на улице имени Крупской. С Брудовым, определенно, надо было что-то делать. То, что учинил этот псих с Трямкиным и его матерью, совершенно не вписывалось ни в какие рамки, даже с точки зрения прошедшего через многое секретаря Первого. Лишь непонятная для Семенова приязнь Хозяина к этому маньяку не давала ему отдать немедленный приказ о ликвидации, но работать с Брудовым в дальнейшем Семенов не собирался ни при каких обстоятельствах.

– Вячеслав Игнатьевич! – позвал его Мышкин от приоткрытой калитки. – Прошу вас, посмотрите, что удалось выяснить!

Семенов встряхнулся и прошел к месту преступления.

Мышкин сидел на корточках возле огороженного участка замерзшей травы и протирал круглые стекла очков небольшой замшевой тряпочкой. Из уголков его воспаленных глаз постоянно текло, так что на щеках образовались покрытые инеем дорожки.

– Что с вами, Мышкин? – в который уже раз спросил Семенов. Вид плачущего мужика вызывал у него отвращение.

– Аллергия, Вячеслав Игнатьевич, – сыщик водрузил очки на переносицу, но через несколько секунд опять снял их и вновь принялся за полировку.