После похода, разгрома или раздрая
Всё однозначно, а в этой звериной клетке,
Что подбивает на горы пера и пуха,
Будет как надо – ни плохо, ни хорошо.
Рыжую россыпь уставшего насмерть металла
Старой отвёртки, у мастера жившей в чулане,
Крысы растащат на лапах по городу гномов,
Как семена частной собственности и чумы.
Тряпки границ человечьего потенциала
Стоптаны в грязную лужу, и кажется – зла нет.
Нет ничего, что похоже на кражу со взломом,
Только пробиты на кассе тела и умы.
Шесток
Живите и здорово, и богато,
Пусть кто-то, над собою разомлев,
Кусает ногти мёртвого Бахатова,
И горб таланта тянется к земле.
Всезнание шестка подкралось. Поздно
Срывать покровы с побелевших глаз.
Уже отпел и вас последний Познер,
И за щеками – счастье про запас.
Когда вы прожуёте этот гравий,
Побагровеет утренний восток.
И щелбаном по-дружески направит
Всех по местам и всех на свой шесток.
***
Знаешь – к ногам пристегнут браслет,
Верно братающий с валунами.
Ключ от него, как собачий след,
В лающий шторм заметёт волнами.
И черепашье шуршанье лет
Врежется леской во лбы и скулы.
Живы, но каждый собой отпет.
Каждый вколочен в мирок сутулый.
Ешь свой омлет и горюй о зле,
Падая страхами в омут рыжий.
Знаешь – к ногам пристегнут браслет.
Поздно, родимый, вставать на лыжи.
Ноябрь
Ноября тонка картонка,
Бренен тайны истукан.
Что ни яма, то воронка,
Что ни яма, то капкан.
Синевой улыбок неба
Недопачкан каждый рот.
Мало зрелищ… Мало хлеба…
Либо всё наоборот.
Проще нет: улов – уловка,
От неё растут счета.
Что ни рок, то рокировка,