Что ни рок, то нищета.
Над руинами сшивая
Струи мёрзлых тополей,
Дребезжит душа живая
И становится полней.
***
Кремовые облака превращаются в копоть,
Оседают моросью за кордон дальний.
Кто-то на вокзалах собаку съел,
Кто-то принял на грудь – и смел:
«Разодрали рубаху на тряпки. Так-то».
Кто-то отвечает: «Пора штопать…»
Или смотрит в «окно контакта».
Или глотает воздух: «Трансцендентально!»
***
Трескается уверенность в собственных вздохах,
Как сладкая спелая дыня,
В холодной и тёмной каморке – плохо,
Подкладывать дров – гордыня.
Стоящие насмерть ряды редеют,
Копна живых поседела.
О, как приятно держать идею
В месте, отдельном от дела.
Выжали желания, как спелую грушу,
Связь с собой отлетела.
О, как приятно выискивать душу
В месте, отдельном от тела.
***
К северу свисло солнце зимы,
Влажно стемнели поля.
Вечер плечистый даёт взаймы
Столбики выше ноля.
Бьётся вороньей тушью о лес
Сумрачное полотно,
Плотью наполненных форм в обрез,
Только пустого полно.
Грохает радио узким челом
Ржавый и радостный ритм.
Всё ничего, да и мы ничего,
И ни о чём говорим.
Титанов сон
Спят прикованные небом черновласые титаны,
Через спину прорастают ивы белые побеги,
Пальцы пожраны землёю и в неё пускают ногти,
Всё идёт – и дождь, и время, сны идут, но не проходят.
Под тяжёлым синим небом, как глаза, бледнеют страны,
Всё идёт дорогой смерти в горло альфы и омеги,
Из грязи родятся князи, из каштанов мёд выходит,
И под мокрой коркой неба всё идёт, но не проходит.
Черновласые титаны спят под синим одеялом,