Арматура

– А тебе зачем?

– Познакомиться, – нахально улыбнулся Богданович. – Пощупать друг друга. Может, общие интересы найдём.

– Ты ж блатной? – удивился Григорий Сергеевич. – Тебе не приемлемо должно быть.

– Не приемлемо козлить, стучать на других арестантов. А вопросы свои решать – это по понятиям.

– Решай со мной.

– Любым лагерем рулит оперативный отдел, – развёл руками Богданович и уперся спокойным взглядом стальных глаз в глаза офицера, – Решать вопросы надо с теми, кто рулит, а не с теми, кто гребёт.

Стралей хотел что-то ответить, но передумал. Богданович держался самоуверенно. Когда говорил, помогал себе жестами, будто рэп читал. Спину держал прямо, ходил вразвалку. Сбивало только лёгкое эпизодическое заикание. Григорию Сергеевичу, с одной стороны, этот парнишка нравился своей прямотой, внутренним стержнем, но проблем он мог наделать немало.

– Слушайте внимательно, – сменил тему офицер. – Сначала распорядок. Подъём, зарядка, завтрак, уборка, занятия. Обед, прогулка, занятия. Ужин, уборка, сон. На занятия к вам будут приходить сотрудники и учителя, всё-таки середина учебного года. Кстати, на СИЗО учились?

– Делали вид, – отозвался за всех Богданович.

– Понятно. Сегодня к вам придут познакомиться начальник колонии, его заместитель по оперативной работе, заместитель по воспитательной работе. Придут директор школы, психолог, начальник отдела режима, ну и, конечно же, опер.

– Голова кругом! – вздохнул Мамонтов. – Столько новых лиц, информации, мозг кипит!

Богданович бросил на Кирилла презрительный взгляд.

– Пока изучайте этот документ, – Григорий Сергеевич положил на стол потрёпанную книжечку. – Правила внутреннего распорядка воспитательных колоний. Прочитайте внимательно. А главу три и перечень запрещенных предметов надо выучить.

– А что в третьей главе? – спросил Мамонтов.

– Права и обязанности, дурень, – зыркнул на него Даня. – Начальник, позвоните оперу, расскажите про меня. Что я его жду на беседу.

Григорий Сергеевич кивнул и вышел.

– Зря ты его провоцируешь, – сказал Лёха. – Нормальный ведь мужик.

– В зоне Сила – абсолютный бог. Не будь слабаком.

Зыков пожал плечами.

– Слышь, король танцполов, – позвал Богданович.

– Ты мне? – переспросил Мамонтов.

– Тебе. Бери книжку, читай вслух.

– Почему я?

– Потому что самый талантливый.

Кирилл пересел на место сотрудника, раскрыл книжечку, начал читать вслух.

*

В кабинете Беляева заканчивалось вечернее совещание начальника отряда со старшаками. Часы показывали половину десятого. Через пятнадцать минут придёт дежурный проводить в отряде «отбой». Рядом с хозяином кабинета вне поля зрения камер видеонаблюдения сидел воспитанник колонии Никита Мезин, плечистый, короткостриженый, с мужественными чертами лица, похожий на героя боевиков. Это и был тот самый «главный бугор». Он внимательно слушал майора, кивал, бросал значительные взгляды на ёрзавших рядом на табуретах помощников.

Вот, Артём Адер по прозвищу Немец, активист, музыкант, заведовал делами видеостудии «Колония ТВ», снимающей информационные ролики для лагерного кабельного телевидения. Парнишка неглупый, но слабохарактерный. Как многие нерешительные и трусоватые люди, был очень изобретателен на разные махинации, тонко чувствовал фальшь, подвох.

Никита, продолжая слушать, перевёл взгляд. Рядом с ним сидел, навострив уши, Федя Кузнецов, немногословный, очень исполнительный парнишка, попавший в колонию почти два года назад за распространение наркотиков. Расторопность его объяснялась тем, что весь свой срок Кузнецов добросовестно «работал» на начальника оперативного отдела капитана Павловского, человека коварного и очень умного, но имевшего слабость – был он честолюбив сверх меры. Все присутствующие в кабинете знали о том, что Федя «козёл», но мирились с этой ситуацией. Лучше держать провокатора поближе, чем искать в своих рядах нового очередного предателя, считал многоопытный Мезин.

– Ещё раз прошу обеспечить порядок на территории учреждения, – повторял задачи на следующий день начальник отряда. – Своевременно производить уборку, на которую назначать строго согласно графику дежурств. Следить за дисциплиной во время уроков в школе. Помните, я на вас рассчитываю, вы старшие, самые взрослые в колонии, самые надёжные, умные и ответственные парни. Присматривайте за остальными, помогайте воспитателям. Всё.

– Пацаны, выйдите, пожалуйста, – кивнул на дверь Никита. – Мне надо поговорить с Михаилом Александровичем на личную тему.

Старшие повиновались, один с готовностью, второй неохотно.

– Саныч, – Мезин повернулся к начальнику отряда. – Я думал, Федя никогда не уйдёт уже. Теперь слушаю внимательно.

– Коротко. Прибыл подельник Саши Жданова. Фамилия Богданович…

– Я знаю про них, – поторопил, глядя на часы Никита.

– Возможны разного рода провокации, объяви своим агентам, особенно Штирлицу, пусть собирают информацию по отряду. Да аккуратно!

– Говорить буду с глазу на глаз, как всегда, – кивнул Никита. – Берем под наблюдение Сашу Жданова, Серёгу Попова.

– Орлова, который косой особенно.

– Слушаюсь, возьму Пашу Орлова под личный контроль. А Богатова Диму?

– Обязательно. Этот детдомовский, тёртый. Его не согнёшь, только ломать.

– Справимся, – сказал Мезин и подбодрил сам себя. – За шесть месяцев, что я старшак, почти никаких происшествий. А сижу больше года. Огонь и воду, как говорится, уже прошёл.

– Ладно, – начальник отряда похлопал его по плечу. – Завтра доложишь обстановку. Наедине. Мудрость требует скрытности. А сейчас всем спать. Пройди по комнатам, пожелай всем спокойной ночи, посмотри в глаза каждому. Помни: уважительного уважают.

– Трудное это дело – управлять людьми, – вздохнул Мезин, и хитрые морщинки легли в уголках круглых карих глаз. – Вдвойне трудно глупцами и безумцами.

– Читаешь? – кивнул Беляев. – Молодец! Я следующую подготовил, хорошая книга, тебе понравится.

– Спасибо, Саныч.

– Иди, председатель, – Беляев принялся наводить порядок на рабочем столе.

В голове его крутился хоровод привычных мыслей. Всё шло по задуманному плану. Несколько лет назад, когда Беляев только перевёлся со строгого режима служить на «малолетку», здесь царил хаос. Мало кто представляет, на что способны запертые друг с другом несовершеннолетние преступники, в основном, дети наркоманов, алкоголиков, прочих маргиналов, которые в жизни видели только побои, слышали мат да угрозы.

Создавая в лагере свою собственную порочную субкультуру, осуждённые малолетки так далеко зашли за пределы допустимого, что за забором на воле, после очередного чрезвычайного случая, состоялся диалог весьма авторитетных людей. Договорившись, постановили держать малолетку «красной». Администрация должна обуздать зарвавшихся воспитанников, вести справедливую, рациональную политику, поощрять за хорошее поведение и карать за плохое. Решено было искоренить все воровские и арестантские законы, принудить малолеток жить открыто, ставя главной целью досрочное освобождение.

Перебросы и проносы на территорию учреждения наркоты и алкоголя прекратились. Мобильная связь ушла в прошлое. Но этого было недостаточно. Чтобы искоренить преступность в колонии, нужно было сломать существующее мировоззрение воспитанников и выстроить на руинах новое, лучшее, подарить каждому мечту, раскрыв его собственную уникальность.

К такой мысли пришёл тогда в своих размышлениях Беляев и поделился с начальником колонии. Пробуй, пожал плечами подполковник. Михаил вступил в сложнейшую борьбу за умы молодых преступников. Дело новое, советчиков много, но людей, которые провернули бы эту метаморфозу, пойди поищи. Идея была в том, чтобы совершить небывалое – создать нечто, вроде кадетской школы на армейский лад. Там, где все равны, где каждый несёт ответственность за свои дела и поступки товарищей, инициатива развивается только в достижении успехов в учёбе, спорте, труде. С чего нужно начать? Как подступиться?