Оценить:
 Рейтинг: 0

Семена раздора

<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
8 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Когда соль до конца пересыпалась в нижнюю чашу и трубы пропели на перерыв, Хилон с Эолаем покинули стадион и, купив у лоточника небольшой кувшинчик вина да кусок сыра, скрылись в небольшом проулке. Здесь они, не беспокоясь о дорогих одеждах, расположились прямо на ступеньках. Эолай ловко откупорил кувшин и протянул его Хилону.

– Пью в память доброго Тимокрита и его школы, а также за то счастливое время! – Хилон сделал большой глоток и передал кувшин.

– Пью в их честь, – воскликнул Эолай, – и в честь того портика за храмом Сефетариса – покровителя моряков, где некие молодые люди подняли немало чаш и наболтали немало глупостей!

– А всё-таки хорошо, – сказал Хилон, снова приложившись кувшину, – просто замечательно, что мы ещё умеем почувствовать себя юнцами. Помнишь, как ярко светило тогда солнце и каким синим было небо?

– Каким сладким было дешёвое вино и какими нежными – грубые руки портовых да сельских девок, – расхохотался в ответ сенхеец. – Ты всё такой же вдохновенный мечтатель, Хилон, не так ли?

– А ты всё такой же богохульник и сквернослов, Эолай, не так ли?

– Ой, на свете столько зануд, должен же кто-то разбавлять эту бочку патоки стаканом-другим вина, иначе мир будет весьма невесёлым местом. А про вино я, между прочим, серьёзно. Был недавно на пиру у мидонийского посла – никак не вспомню имя, что-то вроде Захалазазазазур. Так вот, когда мы насытились, выставил он на стол двадцатилетнее шурранское вино с печатями царских подвалов. Всё вроде хорошо, и тут посол с нашим любителем тяжб Гепсиллом ка-ак пустятся в наискучнейший спор о принадлежности Кортонских островов. Клянусь шляпой Феарка, я видел, как несколько мух от тоски со стены упали! Лежу я в роскошном покое, пью вино, кувшин которого стоит пары рабов, слушаю, как Гепсилл нудно пересказывает описание проклятых островов каким-то древним поэтом, а сам вспоминаю ту бочку вина, что нам проиграли сыновья виноторговца. Мы её пили со служанками в амбаре Тефеева отца, помнишь? Какое было вино! Где тот виноторговец, который продаст хоть глоток такого вкусного вина?! Плачу золотом, драхму за драхму! Не придёт такой виноторговец больше никогда…

– Да уж… – вздохнул Хилон и тут же встрепенулся: – Эй, ты что, Эолай? Ты ли это? Хватит тоску нагонять! Мы здесь, вместе, у нас есть сыр и вино. Это ли не прекрасно?

– Тоска по молодости – это хорошая тоска, Хилон, светлая, мне жаль того, кто не испытывал её, будучи зрелым мужем. Но ты прав, давай веселиться. Представим, что это перерыв состязаний между первой и десятой морами, после которых мы подрались с парнями из квартала Ремесленников.

– Ну уж нет! Ты-то, когда прибежали стражники, куда-то спрятался, а нас с Тефеем и Стигоном сперва к советнику по правопорядку, а от него – хмельных и с синяками – прямиком к Тимокриту. Две недели взаперти с философскими трактатами, на трёх мисках ячменя и кувшине воды в день!

– Ты так говоришь, будто ваш умный и находчивый друг не приносил своим нерасторопным друзьям приличную еду и вино почти каждый день. Да, не всё было безоблачно, но в общем и целом мы были счастливы, а это главное. Выпьем за это!

– С удовольствием. Эх, жаль здесь нет Тефея. Мы с тех пор, как он уехал, не виделись, а уж года три прошло. В тот же вечер, как только кто-нибудь из нас вылетит с соревнований, нужно будет встретиться нам втроём.

– Нет уж, только после того, как вы закончите оба. Если один из вас вылетит завтра и мы сразу после этого поговорим обо всём, другой на следующий день не найдёт вход на стадион.

– Необязательно же сразу осушать десяток кувшинов, – усмехнулся Хилон. – Можно ведь и просто посидеть поговорить…

– Можно, вот только пока ни разу не получалось. – Эолай внезапно помрачнел. – Кстати, я говорил с ним сегодня. Тефей передаёт тебе свой привет.

– Та-ак… Что случилось?

– Не знаю, но что-то явно нехорошее. Тефей ничего не говорит, но я-то знаю его с юности. Могу предположить, что он собирается этим поделиться, когда соберёмся вместе.

– У тебя нет никаких догадок о том, что произошло? Это как-то связано с его путешествием в колонии? Или… с его возвращением оттуда?

– Хороший вопрос, правильный. Что ты знаешь о его путешествии?

– Не так чтобы много. Знаю, что он был в ваших колониях на западе. Выгодное торговое предприятие, насколько мне известно.

– Более чем. Он вдвое увеличил население Орола и Фавонии переселенцами из Эйнемиды, а также основал новую колонию на острове, который мы называем Фтисс. Он победил варваров, нападавших на наши колонии, и наладил торговлю с теми из них, которые были более или менее дружелюбны. Также он побывал в Баште, провёл переговоры с их знающими и заручился обещанием не трогать наших колонистов. Об этих успехах стало известно в Сенхее, и Тефей стал знаменит. После случая с Аркаирой обстановка малость накалилась, и отец вызвал Тефея из колоний. Это общеизвестная версия.

– А есть и не общеизвестная версия?

– Скажем так, есть некоторые детали, её украшающие. Прежде всего, меня насторожило то, насколько скупо Тефей описывает своё путешествие. Другим это вряд ли показалось бы странным, но не тому, кто выслушивал его похвальбы ещё безбородым юнцом. Про своё путешествие в Башт он не говорил вообще, а на вопросы, коих, само собой, было немало, отвечал общими фразами и общеизвестными версиями.

– Это неудивительно, те, кто бывал в Баште, никому о нём не рассказывают, я слышал, из-за клятвы. Этот край – загадка для всех, даже для верренов.

– Возможно, и всё-таки странно. До Тефея мало кому удавалось побывать в Баште, не говоря уж о том, чтобы договориться с ними о чём-то, а тут такой успех и совсем никаких подробностей. Ладно, возможно, ты прав и он действительно поклялся. Клятву, данную баштийцам, я бы не нарушал, даже если бы считал, как Протин, что блаженные бессмертные – явление природы, солнце – раскалённый камень, а в основе всего – атомы и пустота. А что ты скажешь на то, что наш беспечный Тефей вернулся из колоний напуганным? Он выглядит и ведёт себя как обычно, но постоянно настороже, постоянно напряжён, я чувствую это. Чего это он?

– На него не похоже, но может быть, стал мудрее? Ему есть чего опасаться: враги его отца вряд ли рады славе Тефея. Уверен, Евмолп ему это разъяснил сразу по прибытии и наказал беречься.

– И Тефей послушался? Ха! Ну ладно, предположим и здесь ты прав, но у меня есть ещё кое-какие соображения. Только не смейся: я почти уверен, что Тефей побывал за Запретными вратами.

– Что?! – Хилон поперхнулся вином. – Это невозможно! Баштийцы никого туда не пускают!

– Невозможно. Всё так, и тем не менее я считаю: Тефей видел Западный океан, а может, и плавал в нём.

– Но это невозможно… Откуда ты знаешь? Сам же говоришь, что он ничего не рассказывал.

– Он нет, но не его команда. Помощником кормчего на его «Мурене» был Клевст-одноглазый, наш бывший сосед. Когда я понял, что от Тефея ничего не добьёшься, то взял с собой пару мехов с вином и отправился навестить старого знакомого.

– И пьяный моряк наболтал тебе, как плавал в Западный океан? Белогрудая Аэлин, такое рассказывает каждый моряк, едва вольёт в себя чуток вина! Разумеется, кроме тех, кто вместо Западного пересекал Южный или ходил вокруг Теметены.

– Не волнуйся, Хилон. Как всякий защитник в суде, политик, оратор, в общем, любой из тех, кто любит приврать, я умею отличать правду от выдумки, посему описание соития моего друга моряка с трёхгрудой и змеехвостой морской девой мы опустим и сразу перейдём к делу. Меня сразу же заинтересовали отношения Тефея с западными варварами, их ещё называют силетами.

– И чем же?

– Когда корабли Тефея подошли к Фавонии, стало известно, что жители наших колоний втянуты в войну между силетами. На наших союзников элузов напали корои – это самое сильное из силетских племён, которое при этом не слишком любит нас, эйнемов. Начальники колоний приняли, как я считаю, умное решение поддержать дружественное племя, но затем крайне неумно проиграли битву. Корои заняли землю элузов и осадили Орол. Положение было аховое, но тут прибыл Тефей с подмогой, разбил короев и освободил покорённые ими племена.

– Как я понимаю, это общеизвестные сведения. Продолжай.

– Какое-то время Тефей провёл в походах. Враждебные племена были усмирены, элузы и ещё кто-то стали нашими друзьями. Тефей укрепил колонии, наладил торговлю, и вообще надо сказать, что наш друг вёл себя более чем достойно, чему я совсем не удивлён. Только не говори Тефею, что я это сказал, а то зазнается. – Эолай подмигнул. – Это общеизвестное. Не общеизвестное: мой собеседник весьма неодобрительно отзывался об отношении Тефея к варварам. По его словам, Тефей сошёлся с силетами чересчур близко для эйнема. Вместо того чтобы цивилизованно навязать им разорительную торговлю, а затем обобрать и поработить, Тефей изучал их язык и обычаи, заключал с ними справедливые договоры, пригласил селиться в эйнемских колониях и отдавать детей в обучение эйнемским наукам.

– Прекрасный образец достойного поведения. Жаль, не все эйнемы достаточно умны и великодушны, чтобы это понимать.

– Но не ученики Тимокрита Сенхейского, не так ли? – улыбнулся Эолай. – Не суди Клевста строго, он хороший моряк и славный товарищ, но человек невежественный и озлобленный. Старшего сына и левый глаз он потерял, когда тураинские пираты устроили набег на остров Тола, и с тех пор ненавидит всех варваров вообще. Да, Тефей обошёлся с силетами справедливо, и, в точности как учил Тимокрит, добродетель была вознаграждена. Набеги на колонии прекратились, торговый оборот с варварами утроился. Однако наш друг сблизился с ними ещё теснее: у него появилась женщина среди силетов.

– Да неужели? Как она выглядит, любопытно? И что? Вот не появись у Тефея за три года пары десятков девиц, я бы удивился.

– Ты не понял, Хилон. Женщина была одна все три года.

– Одна, хм-м…

– Одна. Иметь подруг среди варварок у наших моряков в обычае, но тут всё серьёзнее. Как с неодобрением сообщил мне Клевст, Тефей, гражданин, наследник дома Дионидов, полюбил варварку из далёкого племени. Племя называется тевки, из всех известных нам силетских племён они живут ближе всех к океану, на берегу Сормикса – большой реки, в устье которой стоит Фавония. Неподалёку от тех мест, где расположено городище тевков, протекает приток Сормикса, впадающий прямиком в океан. Понимаешь, куда я клоню?

– Продолжай.

– Тефей часто бывал, а иногда и жил у силетов, чаще всего, само собой, у тевков. Он хорошо говорил на их языке, знал, как себя с ними вести, и варвары его любили. В общем, насколько я могу себе представить, дела шли хорошо, Тефей обустраивал колонии, был влюблён и пользовался всеобщим обожанием. И вот посреди всей этой идиллии разведчики замечают в море недалеко от Фтисса баштийский левиафан. Сам понимаешь, что это значит. Тефей вызвал баштийского начальника, или, как они его называют, имеющего право, на переговоры. По итогам переговоров Тефей – один! – взошёл на их корабль и отправился в баштийский город Сидар.

– Храбро.

– Более чем. Вернулся Тефей через месяц, с договором между ним, как номархом силетских колоний, и неким Логор Ашши Каданом, знающим. Я видел этот договор: он составлен на эйнемском языке и записан на знаменитом баштийском жемчужном папирусе, их же знаменитыми бирюзовыми чернилами. В договоре перечислялось то, чего нельзя делать колонистам: приближаться ближе чем на пятьдесят стадиев к Западному океану, строить любые сооружения на острове Хосс – мы его ещё называем Мелла, – а также на юг и на запад от мыса Дегар. В общем и целом странновато составленный, но вполне неплохой договор.

– Ты так добр, что рассказываешь его условия должностному лицу другого полиса?

– Ну, не Эфера же. Да он и не тайный. Его условия были многократно оглашены и в колониях, и в самой Сенхее, чтобы кто-нибудь, упаси Феарк, не построил сдуру колонию к этому самому юго-западу.

– Ясно, что дальше?
<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
8 из 13