Зорох

– Дело ваше – нужное дело, – сказал Хелкат, – и мы рады помочь. Просите чего хотите. Но не просите того, чего у нас нет.

Горм, а с ним и другие «вещие» коснулись правой рукой своего левого плеча, что являлось жестом дружеского прощания. Вождь и старейшины ответили тем же; гостей отвели к их шалашам.

Рано утром Хелката разбудил детский плач. Когда вождь отодвинул медвежью шкуру закрывающую вход, то увидел собравшихся возле его шалаша воинов. Судя по раскрасневшимся на морозе лицам, стояли здесь давно, но ждали, когда проснется вождь. Скоро к нему подвели охотника по имени Эгор, прозванного свирепым, и его сына Геллу – заплаканного, дрожащего от страха.

Отец и сын встали перед вождем на колени. Эгор неуверенно поднял голову, и, неприятно скалясь, прошептал:

– Они знают вождь. Мой сын рассказал им.

– Кто и что знает? – не понял Хелкат. – С кем и о чем говорил твой сын?

– «Вещие» говорили с ним вчера ночью. Вчера ему исполнилось десять лет. Вечером закончился его обет, и он отправился к Сынам, как требует обычай. Первую ночь он должен выговориться, рассказать о чем молчал – таков закон. Вождь, он не виноват. Первую ночь он должен говорить только правду. Он не мог лгать.

– Что именно он сказал?

– Он шел от Сынов. Он уже был у шалаша, когда «вещие» подошли к нему. Они ждали его, вождь. Кто-то их предупредил.

– Что он им рассказал? – сквозь зубы, с силой сжимая челюсти, прошипел Хелкат.

– Он не виноват. Таков закон… Он поступил, как учили… Они спросили, и он ответил…

– Ответил что?

– Он рассказал им про детей Краогора, – безнадежно выдохнул Эгор. – Рассказал, что мы прячем их в пещерах у Медвежьей горы. Даже если мы теперь отдадим их, кланы заставят нас расплатиться за лож. Нам нельзя отпускать «вещих» вождь.

Нависла долгая тяжелая пауза. Раздумывая, Хелкат смотрел куда-то в сторону. Потом стал рассматривать окружавших его воинов. Под меховыми шубами выглядывала прошитая слоями дубленая кожа, на поясах висели отточенные боевые топоры, и трофейные мечи из Бескрайней долины. Племя все уже решило, но последнее слово было за вождем.

– Они еще спят? – спросил он.

– Горм проснулся. Он пошел к проруби на Стоячей реке, – сказал кто-то из воинов. – Спрашивал, как к ней можно быстрее спуститься? Я спросил, зачем ему. Он сказал, что будет купаться. Он безумен. Может, околеет – нам забот меньше.

– Остальные? – спросил вождь.

– Остальные спят.

Хелкат отдернул медвежью шкуру, поднял лежащий у входа топор и небольшой круглый деревянный щит. Больше не раздумывая ни секунды, никого не дожидаясь, быстрым шагом направился исполнять молчаливый приговор племени. Постепенно быстрый шаг перешел на бег. Два десятка воинов бесшумными призраками неслись за ним с топорами наперевес.

– Сделаем все быстро, – не громко обронил Хелкат. – Эгор и еще пятеро с ним бегите к реке. Не упустите Горма.

– Что делать с жертвенными близнецами? – спросил кто-то позади него. – Их четверо, их шалаш последний. Нельзя их убивать самим вождь. Их жизни принадлежат духам вулкана.

– Убейте всех, – холодно приказал Хелкат.

Встречный ветер скрыл их приближение. На горизонте поднималось зарево, окрашивая кровью белые снежные вершины. Свет разливался по склонам, освещая фигуры бегущих горцев, их сосредоточенные холодные лица. Казалось, сама вселенная предупреждала людей о страшных последствиях их выбора, но решение принято, топоры занесены, и пути назад нет.

Горм и в самом деле купался в проруби, когда услышал крики, доносящиеся со стороны селения. Ветер переменился и звуки исчезли. Горм, все еще надеялся, что ему послышалось, но обостренное чувство опасности, которое не редко беспокоило попусту, на этот раз сыграло на руку. Ткнув кулаками в край льдины, он быстро вылез из проруби, и огляделся. Напряг слух, и сразу понял, что к нему бегут с двух сторон: со стороны селения, и по низине балки, выходящей на реку. Горм еще никого не видел, но уже знал, что их много, и намерения у них отнюдь не мирные.

Холодный ветер обжог кожу. «Вещий» побежал к дереву у которого оставил оружие и одежду, но из-за холма вдруг показались люди, и пришлось забыть о теплой спасительной шубе и верном топоре. Застигнутый врасплох, совершенно раздетый, он помчался вниз по реке, скользя по льду босыми ногами, и оставляя на нем черные смазанные следы. Началась долгая изматывающая погоня.

Горма преследовали до самого вечера. Беглец совсем не чувствовал ног, руки сгибались с трудом, тело дрожало, а зубы стучали так, что казалось, разобьются, как сосульки об камень. Такого холода Горм не испытывал ни до ни после. Иногда падал, и думал, что уже не сможет подняться, но выносливость и упорство спасли ему жизнь. Снова и снова он находил в себе силы, чтоб встать на ноги. Он ждал, он надеялся на удачу, и удача пришла.

Один из преследователей, юный Улагор – младший внук Хелката, слишком увлекся погоней, и оторвался от своих опытных и сильных соплеменников. Пользуясь моментом, Горм подпустил его к себе, выхватил топор и убил юношу. Одежда Улагора была маловата, но сейчас Горму казалось, он мог бы натянуть на себя раковину улитки, если бы только попалась ему под руку.

Солнце пересекло небо, и снова скрылось за вершинами гор. Ночь спрятала следы беглеца. «Орлиные когти» упустили Горма, а с ним исчезла и надежда на то, что бойня учиненная этим утром останется в тайне. Воины отправились в обратный путь. Впереди их ждала еще одна долгая утомительная ночь, и последняя короткая война.

Через неделю от болезни, о которой говорили «вещие», близ селения и в местах охоты «Орлиных когтей» стали погибать животные и птицы. Рыба поднималась со дна и переворачивалась брюхом ко льду. Те немногие, кто продолжили пить воду из Стоячей реки, заболели и умерли. Горцы стали пить из горных ручьев, пока еще это было безопасно. Но были и те, кто предпочли бы умереть прямо сейчас – уснуть и больше не просыпаться. Будущее пугало.

«Вещие», близнецы и воины, которые охраняли их, были представителями семи разных кланов. Весть о содеянном «Орлиными когтями» возмутила племена всех пяти горных вершин.

Через две недели лучшие воины десяти доселе непримиримых кланов собрались вместе, чтобы наказать племя, поправшее единый для всех закон. Их было втрое больше, чем «Орлиных когтей», и это всего лишь десятая часть тех, кто желал принять участие в битве. Не каждый удостоился чести наказать преступников.

И хоть все они говорили о благородной мести, но мысли их были заняты дележом будущей добычи. Этот вопрос так волновал, что перед тем как выставить племени ультиматум, получить отказ и напасть на него, они встали лагерем в нескольких кругах вниз по течению Стоячей реки, и задумались о том, как ни рассориться после боя.

Добыча и в самом деле ожидалась впечатляюще огромной . «Орлиный когти» одно из самых многочисленных племен. Полвека они отбивали почти все вражеские набеги и успели накопить немало оружия и драгоценностей. Стены своих шалашей они подбивали соболиными шкурами, а статуэтки старых духов отливали из золота. Каждый мужчина племени имел жену, и всегда мог взять себе наложницу, одну из тех общих рабынь, которые жили вместе в отдельных шалашах. Рабынями делали только женщин из Бескрайней долины. Их одевали и кормили лучше, чем жен, но детей от них убивали, потому что они ничейные и кровь их не чиста.

Горм лично передал ультиматум вождю «Орлиных когтей». Они встретились с Хелкатом на нейтральной территории, возле той самой проруби, где две недели назад Горм чуть не расстался с жизнью.

Для начала он потребовал голову самого вождя и половины старейшин племени. Потребовал, чтобы племя передало им половину своих женщин, причем тех, на которых они укажут сами. Потребовал сложить все драгоценности и шкуры в одну кучу, при них разделить надвое и отдать половину. Потребовал, чтобы племя оставило эти земли, и полмесяца шло вверх на Север. Последним он потребовал отдать им сестер и братьев близнецов. Дав на раздумье полдня и полночи, Горм вернулся к своим.

Свой ответ «Орлиные когти» дали той же ночью. Как только солнце скрылось за горами, они напали на лагерь объединенных племен. Даже Горм, который всякого повидал от горцев, не ожидал подобной дерзости. Хелкат мог начать торговаться, или попробовать увести племя выше в горы, но напасть на столь грозного противника было решением слишком неожиданным и имело непредсказуемые последствия для обеих сторон. «Орлиные когти» древний клан, переживший многих, именно потому, что никогда раньше не поступал столь рискованно.

Эта вылазка неожиданна еще и тем, что в ней, казалось, нет никакого смысла, ведь вслед за Гормом придут другие, их будет больше, и они будут беспощадней.

Но Хелкат видел смысл. Его поступок – послание всем кланам: «Эта война обойдется им дорого. Он пойдет до конца. Племя отказывается от любых переговоров, и будет драться до последнего мужчины».

Внезапность сыграла свою роль. За одну ночь союзники потеряли половину своих людей. «Когти» напали с трех сторон, не давая им опомниться, и объединиться под одним командованием. Обе стороны дрались с небывалым отчаянием и жестокостью. Но удача в эту ночь сопутствовала смелым. «Когти» потеряли не больше дюжины бойцов. От их мечей и топоров пало не меньше двухсот воинов со стороны союзников. До самого утра победители преследовали разрозненные, спасающиеся бегством отряды.

В прежние годы такую победу отмечали бы несколько недель, но ни в это утро, ни в последующие дни никто не танцевал и не пел, и «Сыны» не били в свои звонкие черные бубны. «Когти» знали – судьба племени на волоске; последний бой уже близко.

Через две недели в племени начался голод. Мужчины, которые уходили на охоту, уже не возвращались. На всех тропах были засады. Союзники подтягивали силы, окружая клан со всех сторон.

День, которого все так ждали и боялись, все же пришел. Впервые за многие недели пропал ветер, воздух стал теплым и влажным; с неба полетели хлопья снега, скрывая туманной пеленой горные хребты и вершины. Из воздуха, из ослепительной белой дымки прояснялись очертания человеческих фигур. Они спускались по склонам с Севера, поднимались на холм с Востока, черной волной двигались по руслу замерзшей реки с Запада.

В какой-то момент все замерло, горы затаили дыхание, от мертвящей тишины зазвенело в ушах, а потом раздался первый крик, а за ним второй, третий, и вот уже все зашумело и задвигалось: звуки, люди, небо, снег и кровь смешались в кучу и кубарем понеслись в бездну, к самому краю света.

Их было тысяча, а может и больше, и все же они отступили. Отступили, оставив большую часть своих людей убитыми и смертельно ранеными. Отступили, потому что не хватило ни сил, ни воли. Отступили, чтобы зализать раны, собраться с силами и следующим утром закончить начатое.

От клана «Орлиных когтей» осталось не больше четверти. Почти все мужчины погибли. Пал Хелкат и оба его сыновей, убили Эгора, его брата и отца, погибли старейшины, и Сыны старых духов. Уцелевших можно было сосчитать на пальцах одной руки. Краогор, как и многие другие был серьезно ранен.

Снег валил все гуще. Под его покровом, дождавшись ночи, остатки племени, перешли горный хребет, и отправились на Север, в надежде затеряться среди скал и бесчисленных ущелий Высоких гор. На наспех сколоченных санях женщины тащили по снегу своих мужей и детей, свои разобранные дома и шкуры – единственное, что обладало сейчас реальной ценностью.

Поднявшийся ветер морозил до костей, но сейчас он был нужен; ветер медленно заметал следы, скрывая направление их поспешного бегства.

Старые духи не оставили племя – союзники потеряли их. Одной проблемой стало меньше, но все чаще напоминал о себе голод, снежные сугробы становились все выше, и все труднее было идти.

Через три дня племя встало на большой привал. Пора было отдохнуть, дождаться отставших, и определиться с дальнейшим маршрутом.

На привале выбрали новый совет племени и нового вождя – молодого Тагорма – старшего из внуков Хелката. Единственного из рода вождя, кто остался в живых.