Дыши

Всю свою жизнь я, как и двести миллионов людей в мире, болею бронхиальной астмой.

Болею бронхиальной астмой.

Болею бронхиальной астмой.

Астма – это когда у тебя отек и спазм бронхов с приступами удушья. Когда тебе тяжело выдохнуть, но ещё тяжелее вдохнуть. Незаметная глазу инвалидность, которая может убить тебя в любой момент, если ты не будешь следовать бесконечному списку правил.

Моё детство отличается от твоего, как и любовь моих родителей отличается от любви твоих. Каждое утро моя мама корит себя и просит у меня прощения. Ежедневно мой отец говорит, что обязательно всё исправит. За завтраком, за ужином, во время вечернего киносеанса. Если мы разговариваем о чём-либо, то мы непременно заговорим и об астме.

В моём доме три кондиционера. В каждой комнате стоит увлажнитель воздуха. Никаких домашних животных, никаких контактов с аллергенами и постоянная…

Непрерывная…

Строгая…

Гипоаллергенная диета – это питание, исключающее из себя почти всё, что ест обычный человек, а жизнь с астмой – это жизнь, включающая в себя почти всё, чего обычный человек не делает.

Ограничения – это самое подходящее слово, чтобы описать нашу с тобой жизни.

Ограничения сопровождают каждого на протяжении всего существования. У кого-то их больше, у кого-то меньше, и причины могут быть самые разнообразные.

Ожирение. Цирроз печени. Родительский запрет заводить домашних животных.

Разница между мной и тобой в том, что твои ограничения носят лишь рекомендательный характер.

В детстве тебе нельзя много сладкого, потому что у тебя сгниют зубы. В юности тебе нельзя плохо учиться, потому что ты не найдешь хорошую работу. Ты взрослеешь, и тебе нельзя быть несерьезным, ведь ты взрослый. А постарев, тебе нельзя волноваться потому что слишком для этого стар. Ограничения меняются на протяжении всего твоего времени.

Это твоя жизнь, и проживёшь ты её в вечных ограничениях.

Девять. Десять. Одиннадцать.

Дыши.

Мы переехали в этот город из-за местной клиники, которая по словам моего отца «даже мертвеца вылечит». Мне тогда только исполнилось тринадцать, родители купили большой дом, а меня устроили в престижную школу. Отец нашел хорошую работу, и они с мамой были уверены, что наша жизнь улучшится.

Мне пятнадцать, но до встречи с Лили так ничего и не изменилось. Я не вылечился и не нашёл друзей. Школа, в которую я хожу – действительно престижная, но она для обычных (здоровых) детей. Поэтому хочу того или нет, я выделяюсь из толпы ребят. Я всю жизнь был «особенным», но чем старше становишься, тем сильнее это становится заметно и тем меньше это начинает нравиться.

Только сейчас, согнувшись пополам и осознав, что вот-вот умру, я понимаю, чем родителям пришлось пожертвовать, чтобы спасти меня. Оставить работу, друзей, хорошую жизнь. Выйти из зоны комфорта ради какого-то там дурачка, который просто не умеет дышать, и уже никогда не научится.

Пока я стою, скрючившись, мне вспоминается анекдот:

– Сколько нужно астматиков, чтобы вкрутить лампочку?

– Один, при условии, что у него с собой есть ингалятор.

Если у тебя есть ингалятор, который помогает избавиться от приступа, ты выделяешься из общего числа людей. Если тебе опасно для жизни контактировать с аллергеном – ты выделяешься из общего числа людей. Один контакт, и ты забываешь, как дышать.

Хотя нет, не так. Ты прекрасно знаешь, что всё очень просто. Вдох. Выдох.

Ты стараешься изо всех сил сделать то, что миллиарды людей делают на автомате, но дыханием это сложно назвать. Ты пыжишься, краснеешь, напрягаешься изо всех сил. Ты прикладываешь максимум возможных усилий для такой простой вещи. И хрип вырывается из тебя.

Непереносимость лактозы. Наследственность. Вектор развития государства. Астма.

Ты стоишь, оперевшись на поручни или скамейку, твоя спина непроизвольно округляется, пока ты сам через усилие пытаешься сделать то, на что способен даже младенец.

И свист сотрясает твои уши.

Основная причина приступов у большинства астматиков проста – аллергия. Аллерген вызывает реакцию, слизь выделяется, трахеи сужаются. Кислороду сложно проходить через столь узкие каналы, и ты задыхаешься. Избавься от аллергена, и никаких приступов. Погаси аллергическую реакцию антидотом (ингалятором), и никаких приступов. Никаких проблем.

Моим аллергеном оказалась лаванда. Ещё мёд и цитрусы. Это не так страшно. У многих астматиков аллергия на пыль. И жизнь их похожа на вечную уборку.

Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать.

Обычному среднестатистическому человеку, такому как ты, не нужно задумываться о простых вещах. Всё происходит само собой, тут даже делать ничего и не нужно.

Пошевели пальцем. Взгляни в окно.

Даже не задумываясь, ты делаешь то, на что не способны миллионы людей.

Скажи что-нибудь. Подними ногу.

Вещи, о которых толпы людей могут лишь мечтать.

Дыши.

В отличие от моего рыжего друга, от моего друга-художника и в отличие от Лили, я всю жизнь такой. Я родился с астмой, а теперь живу с мыслью о том, что в любую секунду я перестану дышать и умру. Мои лёгкие перестанут работать, и я всеми силами буду стараться вдохнуть, но не смогу. То, что обычно мы делаем, не задумываясь, становится мне не по силам.

Это возможность всё переосмыслить. Это твой шанс взглянуть на собственную жизнь иначе. Иллюстрация, созданная специально для тебя.

Пошевели рукой.

Как бы это странно не звучало, но до встречи с Лили мне даже нравилась моя жизнь. Кроме минусов в ней так же были и плюсы.

– По крайней мере, – шутили одноклассники, – ты всё ещё жив.

Родители делали всё, о чем я их просил, а учителя относились с пониманием и ничего от меня не требовали. Одноклассницы не прочь были поболтать с мной хотя бы из жалости, а какие-нибудь школьные хулиганы не связывались, потому что им не нужны были проблемы.

Посмотри на звёзды.

Однажды я не сделал домашнее задание. Я сказал учительнице, что у меня был сильнейший приступ, и я весь вечер провёл у врача. И всё, никаких проблем. Никаких двоек в дневнике или вызовов родителей к директору. Если я не хотел идти в школу, я частенько говорил родителям, что неважно себя чувствую. Мама начинала волноваться, и конечно же я оставался дома. Смотрел телевизор, развалившись на диване с шоколадным печеньем и стаканом тёплого молока.

Вдохни.

Я частенько наблюдал за моими одноклассниками и их родителями. Я замечал, как много им запрещают, как сильно их ругают, сколько всего от них требуют и как мало их любят. Я же напротив постоянно окружен вниманием, любовью и заботой просто потому что я могу умереть.

Словно для того, чтобы тебя любили, тебе нужно быть смертельно больным. Будто бы для того, чтобы по-настоящему жить, тебе нужно почти умереть.

Многие мои одноклассники смотрели на мою жизнь и мечтали о возможности задохнуться в любую секунду. Я же всю жизнь мечтал не переживать из-за какой-то там ерунды, как дыхание.