Неоправданная ставка

– Мне кажется, что ты думаешь о Марго гораздо чаще меня, потому что постоянно повторяешь её имя, уж не хочешь ли ты дружище Гром, у меня её украсть? – ухмыльнувшись, бросил Карамо.

– Земля! – закричал дозорный.

– Ну вот, Барракуда, пришла пора ступить на земную твердь. Моя требуха приятно постанывает в предвкушении доброго вина и душистой, хорошо зажаренной свиной корочки. Отгадай, где постанывает у Карамо? Вот именно друг мой Барракуда, свербит у канонира в ядрышках. ХХХ

Через два часа «Посейдон» вошёл в большую бухту.

Якорь бросили в миле от берега. Акула взял с собой десять человек, среди которых был и Сэмуил.

Добравшись до берега, капитан оставил матросов в портовой таверне и в сопровождении Сэмуила пошёл искать человека по прозвищу Одноногий Брюс.

Брюс, в прошлом отчаянный пиратский капитан, потерял свою левую ногу в драке с Акулой. Когда два матёрых морских волка начали драться, никто не мог заранее сказать, кто в этом бою выйдет победителем. Капитан Брюс владел абордажной саблей так, что мог сражаться сразу с несколькими противниками. Он легко ориентировался в любом палубном бою и выбирал наиболее удачные позиции для нападения. Капитана Акулу Пьера в береговом братстве знали, как самого выносливого рубаку. Он усыплял внимание сильного противника своей показной усталостью и, как только тот начинал искать лёгкие пути к победе, нападал со страшной силой, нанося разящий удар.

Никто из капитанов не решался бросить Акуле вызов, зная его несгибаемую волю и выносливость. Первым и последним, кто это сделал, был капитан Брюс, в среде пиратов непревзойдённый фехтовальщик, отлично владеющий абордажной саблей. Он хотел доказать Акуле своё мастерство, но Акула не намеревался соревноваться в искусстве, и при первых же выпадах Брюса, резко опустившись на колено, рубанул соперника по ноге. Рану, полученную в этой схватке, невозможно было вылечить, и после недолгого совещания один из членов команды без лишних церемоний опустил на раненую ногу капитана топор. Лишившись ноги, Брюс продолжал оставаться капитаном и несколько раз подсылал к Акуле убийц, с которыми тот моментально расправлялся. Брюс, как правило, выбирал на роль убийц самых отпетых негодяев, и это стало ему нравиться. Получалось, что Акула выполнял его волю, убивая тех, кого Брюс мысленно приговорил. Через год противостояния Брюс заболел и, оставив вместо себя капитаном своего помощника, сошёл на берег. Дружба прежних врагов началась после того, как к Брюсу, умирающему в одиночестве от нищеты и лихорадки, пришёл его заклятый враг Акула Пьер и привёл с собой лекаря, который в течение пяти дней поил Брюса отварами из трав. После этого случая прошло несколько лет, и старый пират скучал без вестей от своего заклятого друга, Акулы Пьера .

Брюс имел небольшую портовую контору, которая приносила неплохой доход. Он отыскал свою давнюю подругу, которая ещё в его пиратскую бытность родила ему двоих сыновей-близнецов, и зажил со своей семьёй. Через год счастливой семейной жизни по городку прошла эпидемия чумы, унёсшая большую часть населения города. Брюс нашёл спасение от чумы в море. Как только эпидемия начала распространяться, он забрал сыновей и ушёл в море со знакомым капитаном. Через три месяца Одноногий Брюс вернулся и узнал, что среди тех, кого забрала «черная смерть», оказалась и его любимая Кассандра. Брюс ждал её на корабле, чтобы забрать с собой, но так и не дождался. И только спустя два года одна старуха рассказала ему, что Кассандра не пришла, потому что была уже больна. С тех пор Брюс вместе с сыновьями, которым к моменту прихода «Посейдона» исполнилось по пятнадцать лет, занимался разными портовыми делишками, включая покупку и продажу различных грузов, и даже кораблей.

Одноногий Брюс покачивался в гамаке, подсчитывая в уме, сколько денег ему надо заработать, чтобы обеспечить свою старость и достойную жизнь сыновьям.

– Здравствуй, одноногая развалина! – произнёс Акула, стоя таким образом, чтобы слепящее солнце мешало его рассмотреть. Брюс прикрыл ладонью глаза и какое-то время рассматривал пришедших, догадываясь, что человек, наградивший его такими эпитетами, может быть только Акулой Пьером.

– Неужели твои глаза перестали быть такими зоркими? А ведь раньше ты без подзорной трубы мог определить принадлежность корабля на расстоянии в несколько кабельтовых и рассмотреть, как я расправляюсь с твоим очередным подсылом. Может быть, ты уже подумываешь увидеть ангела в золотом сиянии, но тебе ещё рано отправляться к праотцам, раз ты до сих пор нужен Акуле Пьеру.

– Раньше я не замечал за тобой подобной болтливости, – пристёгивая ремнями деревянный протез, сказал Брюс. – Кто это с тобой?

– Это Барракуда.

– Это тот Барракуда, который распорол брюхо галеону-охотнику?

– Даже сидя на берегу в тысяче миль от событий, ты по-прежнему знаешь все новости берегового братства.

– За свою никчёмную жизнь я не нажил себе много друзей, зато приобрёл достаточно врагов, которые заставляют интересоваться происходящим. Среди них найдётся немало желающих засунуть мою голову в петлю за старые проделки. Думаю, ты пришёл не затем, чтобы потрепаться со мной. Ты помог мне остаться без ноги, но не без глаз и ушей. А я на старости лет расплодил столько глаз и ушей, что на них уходит половина всех моих денег. О твоём появлении здесь я знал ещё тогда, когда ты только собирался посетить наши края. Тебе должно быть известно: то, что знают двое – знает весь мир. «Посейдон» ты, конечно же, оставил в миле от берега, а сопровождавших тебя посадил в портовой таверне. Боюсь, что не позднее чем через пару часов они будут болтаться на виселицах. Губернатор имеет среди пиратов немалое количество своих осведомителей, и о твоём приходе уже известно.

– Что же ты молчишь, тухлая требуха? Тебе в назидание необходимо отрубить вторую ногу, чтобы ты говорил о главном в первую очередь, – злобно произнёс Акула.

– Я отправил тебе весть с капитаном «Розы ветров», но он не застал тебя.

Акула и Сэмуил выскочили из дома Брюса и побежали короткой дорогой через небольшую рощицу, выходящую на портовую пристань. Приближаясь к набережной, они услышали выстрелы, крики и лязганье стали. Акула выскочил на портовую площадь как раз в тот момент, когда члены его команды выбежали из таверны. Раздался свист Карамо и, обнажив спрятанное оружие, пираты напали на окруживших площадь солдат. Силы были неравны. Солдаты втрое превосходили пиратов по количеству, но боевая закалка научила последних не обращать внимания на численное превосходство противника. На этот раз исход боя решило многократное превосходство подоспевших на пристань солдат. Акула ранил нескольких из них и сумел отбить у них раненого в плечо Карамо. Пираты подбежали к краю пирса и прыгнули в воду. Солдаты начали стрелять по беглецам из мушкетов. Внезапно как по команде Акула Пьер громко вскрикнул, за ним вскрикнул Карамо и оба исчезли под водой. На водной поверхности появилось кровавое пятно и стало быстро расползаться.

– Всё, с этими покончено, отправились на корм крабам, – сказал один из солдат, закидывая мушкет на плечо.

В пятидесяти ярдах от берега стоял фрегат «Мэри Роуз», капитан которого частенько заходил пополнять запасы пресной воды и знал многих членов берегового братства. Он видел всё происходящее и ничуть не удивился, когда у борта, обращённого к морю, появились две головы. Капитан тихо скомандовал бросить верёвочную лестницу, и через две минуты на палубу вылезли Акула Пьер, и Карамо. Акула зажимал на руке рану, которая сильно кровоточила.

– Да, капитан, – выпалил Карамо, – ты лишний раз подтвердил своё прозвище. Акулы были рядом, но не тронули нас.

– Если бы солдаты не увидели кровь, ты не стоял бы на этой палубе. А кровь я припас заранее, – с этими словами Акула вытащил из кармана небольшой жёлтый мешок, – сколько раз этот фокус спасал мне жизнь. Это бычий мочевой пузырь с кровью, – добавил он, бросая использованный предмет за борт.

Метод вскрикивания, словно в тебя попали, был опробован уже давно, а вот пускание крови до Акулы никто не практиковал, зная молниеносную реакцию морских обитательниц. Достаточно было отрубить курице голову, бросить в море, и акулы появлялись с точностью до пяти минут. Они распознавали этот запах за несколько миль.

– Самое главное, Карамо, не махать конечностями. Сегодня ты по моему примеру освоил движение угря. Считай, что мы сбили акул с толку, но сильно не обольщайся, акулы прощают подобные фокусы только капитану Акуле Пьеру.

Сэмуил остался в укрытии немым свидетелем происходящего. Слух о поимке пиратов быстро разлетелся по городу. Гром снялся с якоря и курсировал в трёх милях от гавани, ожидая появления военных кораблей. В море быстроходность и маневренность «Посейдона» давали ему преимущества перед противником, вдвое превосходящим по силе оружия. Ночью фрегат «Мэри Роуз» доставил капитана и канонира на борт «Посейдона».

Акула собрав членов команды, сказал:

– На берегу остались восемь членов нашей команды, и, если их еще не повесили, мы спасем их.

Команда одобрительно загудела.

– Действовать будем немедленно. Команду разобьём на три отряда. Первый возглавлю я, второй поведёт Гром, а третий пойдёт с Карамо. С собой возьмём шесть малых палубных пушек. «Посейдоном» останется управлять Барракуда.

– Но он не вернулся на корабль, капитан, – сказал Гром.

– Скоро он будет здесь, – ответил Акула. – Спускайте шлюпки.

Сэмуил, не зная о дальнейшей судьбе капитана, вернулся к одноногому Брюсу. Старый морской волк, покуривая трубку, покачивался в гамаке, когда Сэмуил добрался до его дома.

– Мне нужна лодка, чтобы добраться до «Посейдона».

– Мой человек сказал, что Акуле и ещё кое-кому удалось уйти. Я знаю повадки этого безумца. Если Акула добрался до воды, обязательно уйдёт. Слишком громко вы прожили последний год, раз за ваши головы назначена такая цена. Морем из бухты тебе не уйти, каждый корабль и лодку будут досматривать таможенные патрули. Лучше уходить по суше с каким-нибудь караваном, и чем быстрее ты это сделаешь, тем раньше избавишь себя от неприятностей.

Брюс несколько минут оглядывал Хэмпфила и наконец сказал:

– Впрочем, если ты по-прежнему хочешь вернуться на «Посейдон», я знаю, как это сделать. Капитан Акула Пьер никогда не оставляет членов своей команды, и не позднее часа с момента его возвращения на корабль отправится на поиски. В этом весь Акула Пьер, – закончил Брюс, довольно усмехаясь. – Власти не знают тебя в лицо, так что можешь оставаться в городе, а если тебя спросят, скажешь, что привёз мне заказ на корабельный лес. В этой сумке подтверждающие бумаги.

Брюс бросил Сэмуилу кожаную сумку.

– Остановишься в таверне «Шарлотта», что находится в порту, за верфями Круазье. Акуле я скажу, где тебя искать.

Хэмпфил хорошо помнил барона Круазье, который был соседом маркиза Лотти, и его немало удивило, когда он услышал о судоверфи барона, находящейся за тысячи миль от дома. Не эти ли верфи упоминал маркиз Лотти, когда говорил о закладке нового фрегата? Это стоило выяснить, и Хэмпфил направился в сторону, где виднелись многочисленные строящиеся остовы кораблей. Пройдя чуть больше мили, он увидел большой каменный дом с надписью «Шарлотта». По доносящемуся гулу голосов было несложно предположить, что это популярное место пребывания моряков и судостроителей.

В таверне было многолюдно, и Сэмуил сел на одно из свободных мест, оказавшись рядом с компанией матросов, один из которых уставился на него пьяными глазами.

– Тебя в детстве мамочка не учила спрашивать разрешения? – сказал тот, оскалив гнилые зубы. – А если ты плохо слышишь я отрежу твои уши, и заставлю их сожрать.

Сэмуил повернул к нему голову и, смерив его взглядом, спокойным голосом произнёс:

– Если ты посмотришь под стол, то увидишь там стволы моих пистолетов, а если не заткнёшься, твоя вонючая требуха окрасит эти стены.

–Что? – зарычал гнилозубый, но в эту минуту в дверях показалась массивная фигура Грома.

Он обвёл присутствующих взглядом и, увидев Сэмуила, направился к его столу.

– Барракуда, друг мой, а ты не теряешь времени зря. А ну, раздвиньтесь, крысы портовые, – добавил он, усаживаясь на лавку.

Два человека, сидевшие за столом, упали с лавки.

Гнилозубый выхватил нож и с воинственным кличем бросился на Грома.