Колдунья моя

Каждый вечер он возвращался отдыхать, и Мэйрин купала его, как и в тот первый день. Вечера они проводили в большом зале, ужиная и общаясь с новыми друзьями, слушая диковинные наигрыши волынщиков, от которых даже у сильных мужчин слезы наворачивались на глаза, и глядя на плясунов, исполнявших такие старинные танцы, что подлинный смысл их уже давно затерялся где-то во мгле столетий.

При дворе короля был бард – невероятно высокий старик с белоснежной гривой густых волос и голосом, чистым, как горный воздух. Звали его Сесайд Мак-Кэмбел, и когда он начинал петь сказания о минувших днях, о выигранных битвах и утраченной любви, все в зале умолкали, как по волшебству.

Новорожденный сын короля, Эдуард, оказался крепким и здоровым, и весь двор разделял радость Малькольма Кенн Мора и его супруги. Маргарет родила легко и теперь хотела еще детей. Они по-прежнему оставались с Мэйрин подругами, и королева пообещала Мэйрин, что будет рядом с ней во время родов так же, как Мэйрин находилась рядом с Маргарет. Мэйрин и Жосслен понимали, что их ребенок родится в Эдинбурге, поскольку торжества в честь свадьбы Кристины завершатся не раньше конца августа.

Энгус Лесли не уставал благодарить Мэйрин за то, что она помогла ему набраться смелости для ухаживания за Кристиной. Как Мэйрин и предсказывала, он быстро влюбился, а ответная пылкая любовь светловолосой принцессы подарила ему такое счастье, что он не ходил, а летал над землей. Мэйрин тоже была счастлива видеть такую прекрасную пару, и к этому добавлялась радость от воссоединения с Жоссленом.

Королевская свадьба принесла много радости и всему шотландскому двору. Погода в том августе выдалась ясной и теплой.

– Начинается сезон охоты на куропаток, – сказал Энгус во время свадебного пира. – Поехали с нами в Гленкирк, а, Жосслен?

– Я бы с радостью, Энгус! Но скоро родится ребенок, а как только Мэйрин оправится, мы должны вернуться в Англию. Мне уже давно пора снова приступить к строительству крепости, а Мэйрин беспокоится о Мод. Наша девочка уже, наверное, совсем ее забыла. Нас здесь удерживает только одно дело. Когда закончатся торжества, король назначит дату для моего поединка с Эриком.

– Ты знаешь, ему разрешили тренироваться под надзором, – сказал Энгус.

– Знаю. Это я попросил короля предоставить ему такую возможность. Я не хотел бы сражаться с человеком, который несколько месяцев просидел без движения в темном подвале. Это было бы бесчестно.

– А разве честно, милорд де Комбур, похищать жениха у невесты? – Принцесса Кристина незаметно подошла к ним и взяла Энгуса за руку. Она была очень миловидной, а сегодня – особенно. На ней было свадебное платье из золотой парчи, а в светлые косы вплетены нитки жемчуга.

Энгус Лесли поцеловал невесту в лоб.

– Обещаю никогда не забывать о тебе впредь, моя малышка, – с любовью проговорил он.

Жосслен улыбнулся и покинул молодоженов, отправившись на поиски своей жены. Мэйрин сидела рядом с королевой. В последние дни она так и сияла от счастья, предчувствуя скорое рождение сына. Подойдя к ней, Жосслен наклонился и поцеловал ее в золотисто-рыжую макушку.

– Из тебя получилась превосходная сваха. В жизни не видел более счастливой пары!

– Кроме нас с тобой, – ответила она, взглянув на него с лукавой улыбкой.

– Пути Господни неисповедимы, не так ли? – проговорила королева. – Интересно, если бы не Мэйрин, смогли бы мы заметить, что Кристина влюблена в Энгуса Лесли? Боюсь, что она, подобно мне самой когда-то, продолжала бы считать, что создана для монастырской жизни, и на том бы все и кончилось.

– Глядя на малыша Эдуарда, который так и пышет жизнью и здоровьем, – отозвалась Мэйрин, – я понимаю, что ваш брак с королем действительно был предопределен самим Господом.

– Кто это тут говорит о короле? – воскликнул Малькольм Кенн Мор, подходя к собеседникам.

– Мы говорили о воле Божьей и о том, что провидение даровало нам великое счастье за то, что мы внимали слову Божьему и повиновались ему, – ответила королева.

– Думаете, что я – орудие Господа? – усмехнулся король. – Допускаю, что орудие у меня действительно божественное, но я никогда не считал, что исполняю Божью волю. Но, быть может, я ошибался.

– Милорд! – Королева смущенно вспыхнула и с упреком проговорила: – Не кощунствуйте! Иначе Господь накажет вас за эти безрассудные слова. Уверяю, вам это не понравится.

– Боже упаси! – со смехом ответил король. Но затем он посерьезнел и обратился к Жосслену: – Нам с вами надо поговорить насчет Эрика. Вы по-прежнему хотите решить дело поединком?

– Да, милорд.

– Что ж, так тому и быть, Жосслен де Комбур. Вы сразитесь с вашим врагом первого сентября. Вас это устраивает?

– Да, – ответил Жосслен. – Чем раньше, тем лучше. Нам уже давно пора возвращаться в Эльфлиа.

– Если ты выйдешь победителем и не получишь тяжелых ранений, то мы отправимся в путь через несколько дней после сражения, – сказала Мэйрин.

– Но как насчет ребенка? Не опасно ли это? Я думал, ты хочешь остаться здесь до самых родов!

– Ребенок должен родиться в конце месяца. Если даже мы будем ехать медленно и осторожно, то, по-моему, все равно успеем добраться до Эльфлиа вовремя. Я предпочла бы воспользоваться случаем, Жосслен, и родить дома.

– Ладно, поживем – увидим, – отозвался Жосслен. – Не хотелось бы все же подвергать тебя лишней опасности.

Мэйрин была рада, что Жосслен так заботится о ней и о ребенке. Но никакой серьезной опасности для них не было. Куда больше Мэйрин тревожила сейчас жизнь Жосслена. Поединок с Эриком будет пеший, поскольку противник Жосслена не обучен сражаться верхом. Конные поединки в Англию принесли только нормандцы, а до тех пор бои были пешими. Итак, Жосслен и Эрик встретятся в рукопашном бою на мечах – до смерти одного из противников.

– Я не хочу, чтобы ты смотрела на наш поединок, – сказал Жосслен своей жене накануне сражения.

– Ты считаешь, что я не смогу гордо стоять и смотреть, как ты будешь убивать нашего врага?! – возмущенно спросила Мэйрин.

– Ты скоро родишь. Ты ведь еще ни разу не видела поединка, верно?

Мэйрин покачала головой.

– Нет.

– Это будет бой не на жизнь, а на смерть, Мэйрин. Это не турнир, где бойцы затупляют оружие, чтобы предотвратить тяжелые ранения. И я, и Эрик выйдем на поле боя, зная, что вернется лишь один из нас. Впрочем, если я, упаси Боже, проиграю этот поединок, то Эрику все равно не жить: король Малькольм казнит его.

– Тогда какой смысл тратить время и силы на сражение, Жосслен?

– Мы уже говорили об этом, Мэйрин. Я должен отомстить за оскорбление. А Эрик хочет убить меня, чтобы я не получил тебя так же, как и он.

Мэйрин пожала плечами и воскликнула:

– Мужчины так глупы! Но, как сказала бы королева Маргарет, Господь не оставил нам, женщинам, другого выбора.

Жосслен рассмеялся и обнял ее.

– Не беспокойся, колдунья моя. В этом деле Господь на моей стороне. Я выйду победителем.

Мэйрин раздраженно высвободилась из его объятий.

– Я прослежу, чтобы Лойал как следует подготовил все твое снаряжение, – сказала она, выходя из комнаты.

– Она боится, – заметил Дагда, стоявший неподалеку и слышавший их разговор.

– Я не хочу, чтобы она смотрела на нас завтра.

– Жаль, что вам не удалось отговорить ее, милорд. Но завтра вам следует забыть о ней и сосредоточиться на сражении. Нельзя, чтобы тревога за Мэйрин помешала вам убить этого негодяя. Иначе вы можете погибнуть.

Жосслен кивнул.

– Я знаю, – ответил он. – Но все равно не проиграю этот бой. Даже если я погибну, то прежде убью его.

– Не говорите о смерти, милорд. Это дурная примета. Завтра вы встретитесь в поединке с Эриком и убьете его быстро и спокойно.