Домби и сын

– Такъ ты не в?ришь этой исторiи? – спросила м-съ Пипчинъ съ величайшимъ изумленiемъ.

– Не в?рю, – сказалъ Павелъ р?шительнымъ тономъ.

– Ну, a если быкъ этотъ былъ не б?шеный? – возразила м-съ Пипчинъ, – неужели ты и тогда не пов?рилъ бы?

Такъ какъ Павелъ еще не разсматривалъ вопроса съ этой стороны, и основалъ свои заключенiя только на предположенномъ б?шенств? быка, то на этотъ разъ онъ счелъ себя поб?жденнымъ и замолчалъ. Но въ ту же минуту онъ началъ сравнивать, вникать, соображать и устремилъ такой пытливый взоръ на свою собес?дницу, что м-съ Пипчинъ заблагоразсудила удалиться и выждать, пока онъ забудетъ объ этой матерiи.

Съ этого времени какаято странная притягательная сила увлекала м-съ Пипчинъ къ маленькому Павлу, точно такъ же, какъ Павелъ чувствовалъ неотразимое притяженiе къ ней самой. Она начала сажать его рядомъ подл? себя y камина, и онъ располагался въ углу между м-съ Пипчинъ и каминной р?шеткой, такъ что маленькое лицо его совершенно поглощалось чернымъ фланелевымъ платьемъ. Въ этой позицiи онъ, казалось, еще пристальн?е началъ изучать каждую черту, каждую морщинку на лиц? своей сос?дки и съ такой проницательностью всматривался въ одинокiй с?рый глазъ ея, что м-съ Пипчинъ иногда принуждена была закрывать его совс?мъ и притворяться спящею. У м-съ Пипчинъ былъ еще старый черный котъ, который тоже располагался всегда y камина, мурлыкалъ самымъ эгоистическимъ образомъ и свир?по моргалъ глазами на огонь до т?хъ поръ, пока р?сницы его не принимали форму восклицательныхъ знаковъ. Когда вся эта компанiя вечеркомъ усаживалась y камина, м-съ Пипчинъ – не въ обиду будь ей сказано – чрезвычайно была похожа на старую в?дьму, a Павелъ и черный котъ представлялись служащими ей духами, и посл? этого никто бы не удивился, еслибы вс? они въ бурную ночь вдругъ выскочили черезъ трубу для своихъ воздушныхъ похожденiй.

Этого однако жъ никогда не случалось. И котъ, и Павелъ, и м-съ Пипчинъ находились каждыя сутки на своихъ обыкновенныхъ м?стахъ, въ обыкновенныхъ позахъ, вс? здравы и невредимы. Изб?гая сообщества маленькаго Байтерстона, Павелъ продолжалъ изучать и м-съ Пипчинъ, и кота, и огонь, какъ будто эти предметы были для него волшебными книгами въ трехъ томахъ, откуда онъ почерпалъ подробныя св?д?нiя относительно некромантiи.

М-съ Пипчинъ составила свой особый взглядъ на странности Павла, взглядъ весьма неут?шительный, соотв?тствовавшiй ея бол?зненной хандр?, усиленной постояннымъ созерцанiемъ сос?днихъ трубъ изъ своей комнаты, шумомъ в?тра и вообще пошлостью, или, какъ сама она выражалась, скаредностью ея повседневной жизни. Соображая вс? предшествовавшiя обстоятельства, она вывела самыя печальныя заключенiя на счетъ м-съ Виккемъ, и приняла на первый случай строгiя полицейскiя м?ры, чтобы ея "собственная бестiя" – такъ вообще величала она прислугу женскаго пола – ни подъ какимъ видомъ не сообщалась съ этой негодяйкой. Чтобы в?рн?е достигнуть этой ц?ли, она не пожал?ла времени для тайныхъ наблюденiй изъ-за дверей: скрываясь въ этой засад?, она выжидала минуту, когда "бестiя" подойдетъ къ комнат? Виккемъ, и потомъ вдругъ выб?гала на открытую сцену съ огромнымъ запасомъ энергическихъ ругательствъ и укоровъ. Но, къ несчастью, эту м?ру никакъ нельзя было распространить на племянницу Беринтiю, которая, по своимъ разнообразнымъ и многосложнымъ должностямъ, съ утра до ночи обязана была ходить по вс?мъ угламъ и закоулкамъ обширнаго «замка». Берри могла говорить и съ м-съ Виккемъ.

– Какъ онъ хорошъ, когда спитъ! – сказала однажды Берри, поставивъ ужинъ для м-съ Виккемъ и останавливаясь передъ постелью маленькаго Павла.

– Б?дненькiй! – со вздохомъ произнесла м-съ Виккемъ, – хоть бы во сн?-то Богъ послалъ ему красоту!

– Да онъ хорошъ, когда и не спитъ, – зам?тила Берри.

– Ахъ, н?тъ, н?тъ! Онъ, что называется, какъ дв? капли воды, Бетси Джанна моего дяди, – сказала м-съ Виккемъ.

Берри съ недоум?нiемъ взглянула на собес?дницу, никакъ не понимая, что за связь между Павломъ Домби и Бетси Джанной, какой-то родственницей м-съ Виккемъ.

– Вотъ видите ли, – продолжала м-съ Виккемъ, – жена моего дяди умерла точь-въ-точь, какъ его маменька. Дочь моего дяди точь-въ-точь, какъ м-ръ Павелъ, начала тосковать, сохнуть, чахнуть, такъ что я вамъ скажу…

– Что такое? – спросила Берри.

– Да то, что я никогда въ св?т? не согласилась бы переночевать одна съ Бетси Джанной, – сказала въ страшномъ волненiи Виккемъ, – ни за что, хоть осыпь меня золотомъ съ ногъ до головы!

Миссъ Берри натурально спросила, – почему же н?тъ? Но м-съ Виккемъ, в?рная принятой метод?, безъ всякаго зазр?нiя сов?сти продолжала таинственную р?чь:

– Бетси Джанна, скажу я вамъ, была самымъ тихимъ, кроткимъ ребенкомъ. Ужъ смирн?е Бетси ребенку быть нельзя. Джанна вытерп?ла вс? д?тскiя бол?зни, вс? до одной. Судороги были для нея нипочемъ, то же, наприм?ръ, что для васъ угри.

Миссъ Берри невольно вздернула носъ.

– И вотъ, – продолжала Виккемъ, понизивъ голосъ и съ н?которой боязнью озираясь вокругъ комнаты, – покойница мать Бетси Джанны задумала съ того св?та нав?щать свою дочку… да и какъ нав?щать! Колыбелька-то, знаете, виситъ, a она, покойница, такъ и юлитъ, такъ и юлитъ! Ужъ какъ это она д?лала, и когда она это д?лала, и узнавалъ ли ребенокъ свою мать, сказать вамъ не могу, a то нав?рно знаю, что Бетси Джанна частенько вид?ла свою мать. Вы можете, пожалуй, сказать, что все это вздоръ, что я все это выдумываю; говорите, сколько угодно говорите, я не обижусь. Я даже сов?тую вамъ считать все это вздоромъ: вы будете спокойн?е въ этомъ прокл… извините меня… въ этомъ проклятомъ кладбищ?, гд? мы живемъ съ съ вами, миссъ Берри. Павлу, кажется, что-то пригрезилось. Потрите ему спину, миссъ Берри.

– Стало быть, вы думаете, – сказала миссъ Берри, слегка погладивъ по спин? маленькаго Павла, – что и къ нему также приходила его матушка?

– Бетси Джанна, – возразила м-съ Виккемъ торжественнымъ тономъ, – высохла, что называется, какъ лучинка, и стала вовсе не похожа на ребенка, такъ же, какъ и онъ. Бывало, я смотрю на нее, a она сидитъ, сидитъ, да и думаетъ, ни дать, ни взять, какъ м-ръ Павелъ. Бывало, я заговорю съ ней, a она взглянетъ на меня такой старухой, старухой, старухой!.. a онъ разв? не старикъ?

– Жива ли дочка вашего дяди? – спросила Берри.

– Да, она жива, Богъ съ ней, и вышла замужъ за серебряника, – возразила Виккемъ торжественнымъ тономъ, зная очень хорошо, что собес?дница ея вовсе не ожидала такого отв?та. – Да, говорю я, о_н_а-т_о жива, – повторила м-съ Виккемъ, д?лая особое ударенiе на м?стоименiи.

Было ясно, что другой кто-то умеръ, и племянница м-съ Пипчинъ натурально спросила: кто же?

– Мн? бы не хот?лось васъ обезпокоить, – съ важностью отв?чала м-съ Виккемъ, поднося ложку ко рту. – Не спрашивайте меня.

Это было в?рн?йшимъ средствомъ заставить себя спрашивать. Миссъ Берри н?сколько разъ повторила вопросъ; м-съ Виккемъ посл? н?котораго сопротивленiя и отговорокъ положила ложку, осмотр?лась вокругъ себя, взглянула на маленькаго Павла, и съ особой таинственностью начала р?чь:

– Бетси Джанна любила очень многихъ, то есть любила она совс?мъ не такъ, какъ другiя д?ти, a привязанность ея была какая-то странная, даже, можно сказать, страшная… и что-жъ бы вы думали, сударыня моя? вс? перемерли, кого она любила, вс? до единаго!

Это неожиданное заключенiе такъ поразило племянницу м-съ Пипчинъ, что она съ неподд?льнымъ ужасомъ обратила изумленные взоры на разсказчицу и не см?ла перевести духъ.

М-съ Виккемъ, качая головой, указала тайкомъ на кроватку, гд? лежала Флоренса, и всл?дъ зат?мь выразительно повела глазами на полъ къ тому м?сту, подъ которымъ находилась маленькая комната, гд? обыкновенно м-съ Пипчинъ кушала свои горячiе пироги.

– Помяните мое слово, когда придетъ время, – продолжала Виккемъ, – и благодарите Бога, что м-ръ Павелъ васъ не слишкомъ любитъ. Меня, слава Богу, онъ терп?ть не можетъ, и я спокойна на этотъ счетъ, хотя, признаться сказать, жизнь въ этой тюрьм? не большая находка. Вы извините меня, миссъ Беринтiя.

Племянница м-съ Пипчинъ до того была взволнована, что уже не см?ла подойти къ д?тской кроватк? и обдумывала, какъ бы навсегда избавиться отъ необходимости гладить по спин? страшнаго ребенка. Въ эту минуту Павелъ проснулся, с?лъ на кровать и позвалъ къ себ? Флоренсу. Волосы его были растрепаны, и лицо пылало: ясно, онъ вид?лъ какой-то страшный сонъ.

Флоренса, по первому призыву, соскочила съ своей постели, нагнулась надъ подушкой встревоженнаго братца и скоро убаюкала его своей п?сней. М-съ Виккемъ, качая головой, пророчественно указала на маленькую группу, прослезилась и повела глаза къ потолку.

– Спокойной ночи, – сказала тихонько Виккемъ, – спокойной ночи! Ваша тетушка, Богъ съ ней, довольно пожила на б?ломъ св?т?, и тужить много вы не станете.

Этотъ ут?шительный прив?тъ м-съ Виккемъ сопровождала взглядомъ, исполненнымъ самой отчаянной тоски. Оставшись одна съ двумя д?тьми, она зам?тила на первый случай, что в?теръ воетъ очень печально, какъ будто оплакиваетъ чью-нибудь смерть, и при этой в_?_р_н_о_й о_к_а_з_i_и сама заплакала чуть не навзрыдъ. Въ такомъ меланхолическомъ расположенiи духа пребыла она до глубокой полночи, пока сонъ насильно не сомкнулъ ея глазъ.

Неизв?стно, въ какой степени пророчественное предсказанiе неминуемой смерти м-съ Пипчинъ поразило чувствительную душу ея племянницы, но во всякомъ случа? миссъ Беринтiя была очень рада, когда тетка при вход? въ комнату накинулась на нее съ необыкновенной яростью и жив?йшими упреками, которые совершенно отстраняли мысль о близкой ея кончин?. На сл?дующей нед?л? тоже, слава Богу, она была въ добромъ здоровьи, хотя со стола ея постепенно исчезали вс? горячiя мясныя кушанья.

Павелъ между т?мъ, какъ и прежде, съ непоколебимымъ постояиствомъ продолжалъ наблюдать м-съ Пипчинъ, и занималъ свое обыкновенное м?сто между чернымъ бомбазиномъ и каминной р?шеткой. Здоровье его немножко поправилось, хотя вообще онъ былъ такъ же слабъ, какъ при первомъ прибытiи въ этотъ домъ, и прогулка по морскому берегу его крайне утомляла. Чтобы ему не ходить п?шкомъ, для него промыслили маленькую колясочку, въ которой онъ могъ лежать очень привольно съ азбукой въ рукахъ и другими элементарными книгами. В?рный своимъ эксцентрическимъ выходкамъ, ребенокъ прогналъ отъ себя прочь краснощекаго дюжаго мальчишку, который вызвался возить его коляску, и взам?нъ выбралъ для этой должности его д?душку, стараго, дряхлаго брюзгу въ истасканномъ клеенчатомъ камзол?, отъ котораго несло запахомъ соли и морской травы.

Съ этимъ зам?чательнымъ возницей, въ сопровожденiи Флоренсы подл? коляски и плаксивой Виккемъ, которая должна была идти позади не иначе какъ на значительномъ разстоянiи, Павелъ каждый день вы?зжалъ на берегъ океана, и сид?лъ или лежалъ тамъ по ц?лымъ часамъ. Въ это время никто такъ не досаждалъ ему, какъ маленькiя д?ти, кром?, разум?ется, Флоренсы.

– Отойди оть меня, пожалуйста, – говорилъ онъ обыкновенно, если къ нему подходилъ какой-нибудь мальчикъ. – Благодарю тебя, да только ступай отсюда прочь.

Случалось, д?тскiй голосокъ съ участiемъ спрашивалъ, какъ онъ себя чувствуетъ.

– Очень хорошо, благодарю тебя, – отв?чалъ Павелъ, – да только сд?лай милость, убирайся отсюда. Ты лучше сд?лаешь, если пойдешь играть.

И когда мальчикъ уб?галъ, онъ оборачивалъ голову къ Флоренс? и говорилъ:

– Намъ не нужно другихъ, не правда ли? Поц?луй меня, Флой.

Въ эту пору ему также бол?е ч?мъ когда-либо не нравилось общество Виккемъ, и онъ былъ очень радъ, когда она уходила сбирать раковины или потолковать съ кумушками. Онъ любилъ оставаться совершенно одинъ, вдали отъ всякихъ гулякъ, и когда подл? него сид?ла за д?ломъ Флоренса, читала ему или разсказывала что-нибудь, a в?теръ между т?мъ дулъ ему въ лицо, и вода подступала къ колесамъ его постели, ему ничего бол?е не нужно было.

– Флой, – сказалъ онъ однажды, – гд? эта сторона… Индiя что ли, гд? живутъ родственники Байтерстона?

– Охъ, далеко отсюда, ужасно далеко! – отв?чала Флоренса, отрывая глаза отъ работы.

– На ц?лыя нед?ли? – спросилъ Павелъ.

– Да, мой милый, на ц?лыя нед?ли путешествiя днемъ и ночью.

– Если бы ты, Флой, была въ Индiи, – сказалъ Павелъ, номолчавъ съ минуту, – я бы… что бишь такое маменька сд?лала?… все забываю.

– Полюбилъ бы меня, – отв?чала Флоренса.

– Не то, не то. Разв? я не люблю тебя, Флой? Ахъ что, бишь такое? да, да – если бы ты была въ Индiи, Флой, я бы умеръ безъ тебя.