Душа мертвеца

– Мы учились в одном классе.

– Знаете, Мила – следователь городской прокуратуры.

– Очень даже кстати, мы собираемся ставить детективный спектакль, и я бы хотел проконсультироваться с Вами по кое-каким вопросам. Как Вы на это смотрите?

– Положительно.

– Я, сами понимаете, не специалист во всех этих расследованиях. А зритель у нас искушённый пошёл, ему всё натуральное нужно. Кстати, это не Ваши статьи периодически мелькают в местной прессе?

– Мои.

– Вы пишете об уровне преступности в нашем городе, довольно интересные вещи.

Ирка взяла Милу под руку и увлекла её за собой в длинный коридор.

– Пойдём скорее, а то Костик загрузит тебя по полной программе, он же у нас демагог.

– Серьёзный человек.

– А я что говорила, он – настоящий зверь особенно на репетициях. Ты правильно сделала, что зашла, а то такая тоска порой накатывает, хоть волком вой.

– Я не знала, что ты так хорошо играешь, да ты просто настоящий талант. На гастроли ездишь?

– Какие там гастроли, с нашим-то Костиком. Прежде чем сыграть так эту сцену знаешь, сколько было слёз. И так всегда. Надоело всё.

Мила улыбнулась:

– Ради искусства приходится идти на большие жертвы.

– Вот тут ты абсолютно права. Проходи, это – моя гримёрка, вот только свет включу, и ты всё сама своими глазами увидишь.

Ирина щёлкнула выключателем, и перед Милой открылась небольшая комнатка с огромным зеркалом на стене, рядом с зеркалом стоял совершенно белый стол с многочисленными ящиками, то здесь, то там были раскиданы маленькие коробочки с тенями для глаз, пудреницы, кисточки, на подоконнике валялась кипа журналов. К боковой части зеркала была пристроена лампа в виде розовой лилии. На противоположной части стены висел портрет актрисы Ермоловой, точнее это была всего лишь репродукция, облачённая в дорогую рамку.

– У тебя здесь красиво, – Мила непроизвольно опустилась на мягкий пуфик, почувствовала полный комфорт и расслабление, посмотрела на себя в зеркало, – А кто тебя гримирует?

– Валя, она позже подойдёт.

Ирка повернулась вокруг оси, голубое платье с рюшами всколыхнулось, сделала реверанс.

– Ну, как, мне идёт?

– Очень идёт, ты и в самом деле на барышню похожа. Честно говоря, в гриме тебя и не узнать.

– Представляешь, когда-то они все так одевались. До сих пор ума не приложу, как они в те времена стирали всё это барахло. Сколько же порошка уходило.

– Тогда не было стирального порошка.

– Чем же они тогда стирали?

– Не знаю. Я не историк.

Ирка взяла со столика шляпку, надела на Милу.

– Жаль, что ты не можешь появиться в ней на улице. Уверена, за тобой бы тотчас образовался шлейф поклонников со Степановым во главе.

Улыбка незаметно сошла с лица Милы, она сняла шляпку, положила обратно на столик.

– Ты что-нибудь знаешь о нём?

– О Степанове?

– Да, о Дмитрии Васильевиче Степанове.

– Дмитрии Васильевиче… К чему такая помпезность? Ты же на днях с ним танцевала, и он на тебя смотрел слишком влюблёнными глазами.

– Можно подумать, ты ревнуешь.

Ира тяжело вздохнула:

– Мне же нельзя, у меня есть муж.

– От которого ты мечтаешь давно избавиться.

– Слушай, – поморщилась Ирина, – твои предположения ничего не дают. Мало ли что я тебе говорила под пьяную лавочку. Женщина в отчаянии ещё не то скажет. Морозов – неплохой человек, но он – настоящая тряпка, а не мужик. Ты пришла сюда, чтобы только узнать больше про Степанова?

– Нет, хотела посмотреть, как ты живёшь, чем дышишь. Ведь мы давно не виделись, в последний раз три года назад, когда я приезжала.

– Ошибаешься. В последний раз мы виделись три дня назад в школе.

– Это не в счёт.

Ирина села напротив зеркала, взяла стоявшую на полке помаду и начала красить губы, они стали яркими, вызывающими, вряд ли скромная дочка помещика Троекурова предпочла бы такой цвет. Мила отвлеклась.

– Я ничего о нём не знаю, и ты сама убедилась в этом. Я даже не знаю, что он до сих пор не женат. А зачем ты спрашиваешь о нём у меня?

– Просто так. Мне почему-то казалось, что ты виделась с ним, что вы общались.

Ирина оставила помаду в покое, принялась за тени.

– Когда кажется, нужно креститься.

– Не обижайся на меня, я из любопытства спросила. Есть во мне такая нехорошая черта.

Иринка откровенно посмотрела на подругу:

– Прости, но я сомневаюсь, что тобой движет простое любопытство, ты одинока, свободна, он тоже, значит, у этой длинной истории может быть продолжение. Разве не так?

– Давай поговорим о другом.