Александра

– Ваша дружба – тлен, как и дружба многих других. Выгодные взаимоотношения, скорее даже в одностороннем порядке не могут быть названы дружбой. Это тлен. Всего лишь слова, когда-то сильные и весомые.

Артем молчал. Он боялся что-либо говорить, чтобы не потерять единственную нить, связывающего его и ее.

– Знаешь, – продолжила Саша, даже не обратив внимания на то, что Артем побледнел и проглотил капсулу молчания, – я уже много раз встречалась с дружбой и ее последствиями. Как правило, они плачевные для одной из сторон, – Саша взглянула на парня, – а иногда и для обеих.

– Да брось! – отмахнулся Артем, стараясь снизить уровень возникшей напряженности, – ты просто не тех людей выбирала в друзья.

– А друзей не выбирают, – Саша взглянула на него, – а если выбирают, значит это уже не дружба, а меркантильность. Как, в общем-то, и все остальное, с чем соприкасается человек.

– Ты случайно не святая? –выпалил Артем, не подумав.

– Нет, – улыбнулась девушка, – но я не от мира сего, помнишь?

Они оба улыбнулись и продолжили свой путь, уходя уже на сто пятый круг в парке. Холод то ли сжалился над гуляющими и отступил, то ли был покорен их настойчивостью находиться на улице и просто сдался и их тела перестали содрогаться от холода. Расслабились. И уже никто не спешил домой, подчинившись странному стечению обстоятельств, ведущих двоих сквозь зимний пустой парк.

5

– Саш, – Слава оторвался от книги, взглянув на сестру. Она сидела на диване в гостиной, с босыми ногами, с растрепанным пучком, в тонкой майке, надетой на обнаженное тело. На коленях лежал атлас по анатомии, впервые открытый на произвольной странице. Девушка даже не смотрела в него. Ее взгляд застыл на уголке книги, а пальцы монотонно и задумчиво теребили уголки страничек, перебирая их словно карты в колоде, перед началом решающей партии. Она думала о чем-то таком, что увлекло ее в свои дебри так глубоко, что Саша даже не сразу услышала, что кто-то зовет ее. Она медленно, чуть хмурясь, перевела взгляд на брата, и замерла, словно не узнавала его. Бледные губы были опущенные, изредка вздрагивали, словно силились спросить: «ты кто такой?», но им не хватило решительности.

– Саш! – Слава позвал сестру уже в четвертый раз и тут она улыбнулась и прикинулась, что внимательно слушает брата. Именно прикинулась, и Слава это знал. Но он уже настолько привык к поведению сестры, что даже не пытался спросить, все ли в порядке. – Я давно хотел спросить, – он закрыл свою книгу, уперся локтями в колени и сосредоточенно уставился на девушку, надеясь поймать ее внимание и заставить сконцентрироваться на себе.

– Ты давно здесь? – спросила Саша, не слыша вопроса брата.

– В смысле? – удивился он.

– В комнате. Давно? Я не видела, как ты вошел, – улыбнулась девушка и тоже захлопнула книгу, таращась на брата.

– Э-м, – Слава поджал губы. Что он должен был сказать? Что они вдвоём последние полтора часа сидят практически друг напротив друга и читают? Бред! Не может быть, чтобы она не заметила. – Достаточно, – сухо ответил он.

– Хорошо, – пожала она плечами и встала с дивана, намереваясь выйти из комнаты. Но Слава поймал ее за руку, быстро встал, перегородив ей собою путь.

– Я хотел спросить тебя, – чуть строже повторил он, расслабив пальцы, сжимающие ее тощее запястье, холодное как кожа покойника.

– О? – удивилась она и снова улыбнулась. – О чем же?

– Помнишь, ты как-то приезжала в гости к Максу? – Слава смотрел ей в глаза, желая уловить хоть одну эмоции, чувство, хоть что-нибудь, чтобы понять истинные переживания девушки. Но все напрасно. Черные глаза Саши оставались холодной, неприступной стеной Бастилии, чёрной, грязной, истощённое криками стращаний и муками невинных.

– Дай подумать, – Саша закусила губу и подняла глаза к потолку. – Хм, да, – кивнула она с лёгкой, едва заметной улыбочкой, – кажется припоминаю. А в чем вопрос?

– Зачем ты ездила к нему?

– А как ты узнал, что я к нему ездила?

– Макс вскользь упомянул.

– А-а, понятно, – Саша опустила взгляд на руку брата, держащую ее запястье, Слава смутился и разжал пальцы. – А разве он вскользь не упомянул о цели моего визита?

– Нет, – Слава покачал головой. Девушка исчерпывающе смотрела ему в глаза, а на ее губах все ярче и масштабнее торжествовала издевательская и высмеивающая улыбка.

– И ты не поинтересовался у него, зачем приходила твоя сестра? – она грациозно приподняла бровь, ожидающе рассматривая глаза брата.

– Конечно, поинтересовался.

– Что же он ответил?

– Что тебе нужна была помощь по анатомии.

– Этого ответа недостаточно? – строго спросила Саша, чем моментально смутила брата. В такие момента Слава, стыдясь признавать самому себе, побаивался сестру. Он сам не понимал, что именно, но чувствовал неприятную нервную волну, закручивающуюся в воронку внизу живота.

– В какой теме у тебя случился провал?

– В половой, – практически по слогам произнесла она, небрежно поправляя лямку майки на плече.

– Саш, я, – Слава покачал головой, – прости, что лезу не в свое дело, но ты моя сестра и я беспокоюсь о тебе и твоих поступках. Тем более таких, которые, как бы сказать, чрезмерно странные. Я просто хотел понять настоящий мотив. Цель! – Слава потер лоб, вздыхая.

– Но Макс же твой друг. Разве я не могу беспрепятственно общаться с теми, кто вызывает у тебя доверие?

– Ты могла попросить меня о помощи.

– Ты не смог бы помочь мне.

– А это уже оскорбление, – Слава улыбнулся и погладил сестру по плечу.

– Это факт, – Саша взглянула на него исподлобья.

– Факт?

– Иногда люди общаются на физиологическом уровне, который гораздо важнее теоретического. – Девушка улыбнулась и пошла вперед, но у дверей остановилась. – Кстати, Марина неплохая девушка, но ее физиологический уровень практически истощен. Обрати на это внимание. – Саша вышла из комнаты и тут же в коридоре столкнулась с Ириной Ильиничной.

– Александра! – строго сказала женщина, уперев руки в бока.

– Саша! – из комнаты выскочил Слава, рвущийся за разъяснениями брошенных фраз, но увидев разъярённую мать, тут же умолк и замер.

– Ма? – Саша, вздохнув, посмотрела на женщину.

– У меня два вопроса и я даже не знаю с которого начать! – скрипучим от негодования голосом, сквозь зубы выговорила Ирина Ильинична.

– Я бы посоветовала начать с бабы Нюры, – сказала Саша, рассматривая как сжимаются от злости губы женщины, меняя розовый цвет на истошный белый, видя, как она борется, чтобы не залепить дочери звонкую, отрезвляющую оплеуху.

– Баба Нюра видела тебя голой! – процедила Ирина Ильинична, – зимой! С какой-то чертовой собакой, тащащейся по твоим следам! С кровавой пастью! Ты что? совсем рассудок потеряла! На улице конец марта, а ты голая шляешься по деревни с псами!

Слава обреченно вздохнул и потупил взгляд.

– Тогда было тепло, – безразлично ответила Саша.

– Я запишу тебя к психиатру на следующей недели, – мысленно посчитав до 10, сказал Ирина Ильинична, – так больше не может продолжаться, Саш! Отец прибьет тебя, если узнает! И меня!

– Я не пойду к психиатру, – девушка покачала головой и поспешно схватила брата за руку, ища у него защиты.