Беспечная жизнь Миши Л. Автобиографические рассказы

На втором этапе курса были организованы дни для посетителей, они давали нам долгожданный перерыв в нарастающей интенсивности ежедневных занятий. В такие дни мы исполняли освоенные «гурджиевские движения», наслаждались застольем и напитками, приготовленными специально для этих случаев, старались подробно отвечать на вопросы посетителей. Если выходные проходили без посетителей, то нам давали свободное время, и, конечно же, наши прогулки неизбежно заканчивались в оживленных пабах ближайших деревень.

Когда зима сменилась весной, а весна перешла в лето, на большой лужайке перед шерборнским домом мы начали разучивать танец моррис[34 - Моррис – разновидность английского народного танца, восходящего к XV веку, основанного на исполнении хореографических фигур и ритмичном шаге группы танцоров с колокольчиками на голенях. В танце используются платки и палки.]. Я с большим удовольствием исполнял эти танцы в шерборнском доме, а затем и в разных пабах Глостершира.

Третья, эзотерическая часть курса оказалась наиболее сложной, особенно в дни 48-часового поста, в котором я решил участвовать. К тому времени, когда курс подошел к завершению, я сумел понять, что в результате всех совместных действий и занятий во мне произошли некие тонкие изменения. Занятия обогатили меня новыми способами более ясного восприятия жизни и окружающих людей, а также вселили уверенность, что я смогу принять вызовы, которые жизнь припасла для меня на ближайшие годы.

В последний день занятий все собрались в большой библиотеке, чтобы послушать заключительную лекцию мистера Би. Он рассказал нам о любопытных случаях, которые он наблюдал за последние 10 месяцев, об изменениях, которые он обнаружил в своих учениках, а затем спросил, если ли у нас вопросы. Выслушав его ответы на несколько прозвучавших вопросов, я поднял руку и спросил: «Мистер Би, во время этого курса мы узнали удивительные вещи о жизни и о себе. Как нам применить всё это в том мире, куда мы возвращаемся?»

На последнем слове мои глаза увлажнились от слез, и мистер Би на мгновение замолчал. Затем, глядя прямо на меня, он сказал: «Когда Миша пришел ко мне и спросил, может ли он присоединиться к этому курсу, я, посмотрев на него, подумал, что он слишком дикий и недисциплинированный! Но в момент, когда я было развернулся, чтобы уйти, внутренний голос сказал мне: „возьми его!“ И сейчас я очень рад, что прислушался к этому голосу!»

И тут плотина, сдерживавшая мои слезы, прорвалась, и я позволил им течь свободно. Это были слезы благодарности, а не боли. Когда я окинул зал затуманенным взглядом, то увидел, что многие сокурсники тоже плачут. В тот вечер старые и новые ученики отпраздновали окончание курса грандиозным пиршеством и особыми тостами, которые провозглашал мистер Би. Это были знаменитые «тосты за идиотов» в гурджиевском стиле, каждый из которых, разумеется, сопровождался рюмкой крепкой водки! К концу череды тостов, представляющих 21 разряд идиотов[35 - Пили за здоровье «всех обычных идиотов», «кандидатов в идиоты», «супер-идиотов», «архи-идиотов», «безнадежных идиотов», «жалких идиотов» и «сострадательных идиотов». Были еще «круглые», «квадратные», «зигзагообразные» и «скорченные» идиоты. Почитали всех «просветленных идиотов» и «патентованных идиотов», себя Гурджиев величал «уникальным идиотом» и относил к двадцать первому разряду, а выше него был только Господь Бог, которого Гурджиев называл «Его Бесконечностью». Греческий корень idios означает «характерная черта».], большинство из нас были в полном восторге и изрядно набрались.

На следующий день все разъезжались, кто в Европу, кто в Америку. Ученики, один за другим, прощались с мистером Би, и когда я подошел, чтобы поблагодарить и попрощаться, он задумался на мгновение, а затем сказал: «Э-э-м-м… ты возвращаешься в Непал, не так ли? Хорошо, там недалеко от Дхарамсалы в Индии есть тантрический монастырь под названием Гьюто[36 - Гьюто – тантрический колледж верхнего У традиции гелуг, основанный в 1475 году в Тибете. И сегодня в стенах колледжа, который теперь находится в Сидхбари (штат Химачал, в Индии), изучают комментарии к тантрам для получения высших степеней геше, монахи Гьюто поддерживают традицию особого обертонного пения, см.: https://www.youtube.com/watch?v=LZ-hZ83GhJ8 (https://www.youtube.com/watch?v=LZ-hZ83GhJ8)]. Поезжай, там ты сможешь узнать кое-что еще!»

Через 3 дня я летел на самолете в Катманду!

Глава 9. Просто будь в потоке жизни!

Вернувшись в Непал, я чувствовал себя бодрее и счастливее, чем когда-либо. И, хотя я с нетерпением ждал встречи с Николасом и своей женой, я не рассчитывал, что мы воссоединимся, тем более, что они прожили отдельно несколько месяцев. Но когда жена пришла с Ником в ресторан «Як и йети» на встречу со мной, и мы посмотрели друг другу в глаза, я понял, что между нами ничего не закончилось! Вскоре мы втроем переехали в арендованное бунгало и снова стали маленькой счастливой семьей!

После возвращения я наводил справки о монастыре Гьюто, что недалеко от Дхарамсалы. После нескольких безуспешных попыток найти хоть какую-нибудь информацию, я решил написать мистеру Би, чтобы получить его совет. Но не успел я отправить письмо, как пришло печальное известие о том, что мистер Би умер вскоре после начала четвертого гурджиевского курса. «Ай-яй-яй, и что же теперь делать?»

И тут я неожиданно вспомнил, как высоко мистер Би отзывался о Шивапури бабе и его учении «Свадха?рма[37 - Свадхарма (санскр. надлежащий закон, долг) – праведный закон, приравненный к долгу, который нужно исполнять.]», основанном на трех дисциплинах: физической, моральной и духовной. Не зная, как добраться до его ашра?ма[38 - Ашрам (а) (санскр.) – уединенная обитель отшельника; место расположения духовной общины, формирующейся вокруг гуру, куда приходят для обучения, медитации и совершения ритуалов.], я приступил к его поискам. Мне сказали только, что место называется Дхрубастхали, находится недалеко от аэропорта и что туда нужно идти через армейский лагерь. Я без труда нашел этот лагерь и после разговора на непали с часовым о моем желании посетить место сама?дхи[39 - Самадхи (санскр. – погружение, собирание) – самадхи-мандир, мемориал-усыпальница в память святого или гуру, который находился в момент смерти в недвойственном состоянии сознания.] Шивапури бабы, мне тут же разрешили пройти.

Самадхи этого необыкновенного мудреца находилось посреди джунглей за просторным ограждением с небольшими воротами и простым забором из колючей проволоки. В центре площадки стоял павильон, в котором был установлен большой мраморный шивали?нг[40 - Шивалинг (ам) (от санскр. лингам – знак, метка, признак) – символ производящей силы Шивы, одного из трех главных богов в индуизме. В основе ритуального образа находится фаллос.], здесь сидели люди и медитировали. Рядом располагался крохотный домик, где баба спал, а снаружи были установлены удобные качели, на которых он любил сидеть. Рядом была еще одна хижина, где жил смотритель, он же готовил еду для бабы и его посетителей.

Я стал частым гостем этого маленького и исключительно спокойного ашрама. Обычно я тихо медитировал у его самадхи, а затем обсуждал учение «о правильной жизни» с его последователями. Один из них произвел на меня особенно сильное впечатление. Ему было за 50, звали его Тхакур Лал Манандхар. Этот мягкий и спокойный человек провел с мудрецом много лет и считался одним из его главных учеников. Шивапури баба позволил Джону Беннетту написать о себе книгу при условии, что весь материал сначала будет прочитан Тхакуром Лалом. Учение «о правильной жизни» опирается на три основы: долг, нравственность и преданность. Единственной целью человеческой жизни считается поиск высшей истины или Бога, для чего требуется соблюдать определенный порядок в духовной, моральной и интеллектуальной жизни.

Шивапури баба умер 28 января 1963 года вскоре после того, как одобрил черновик этой книги. Его последнее послание гласит: «Живите правильной жизнью, поклоняйтесь Богу… и всё. Ничего больше!» Глотнув воды, он сказал «гайя[41 - Гайя (санскр.) – восклицание: «я ухожу!».]», лег на правый бок и скончался.

Я бывал в Дхрубастхали и в будние дни, но мои субботние визиты были самыми приятными, потому что там всегда был Тхакур Лал. По субботам всем посетителям предлагали простую, но вкусную вегетарианскую еду в виде праса?да[42 - Прасад (а) (санскр. – божественная милость) – благословенное подношение божеству в виде пищи, которая распределяется среди верующих как священный дар.], и нам приходилось во все глаза следить за озорными обезьянами, которые всем способами пытались стащить нашу еду!

Шли месяцы, и тихое святилище Дхрубастхали привносило в мою жизнь равновесие. Уважение к Тхакуру Лалу Манандхару, благодаря его пониманию учения Шивапури бабы, продолжало расти, и мы стали добрыми друзьями. Он всегда был желанным гостем в нашем доме, и я с большой нежностью вспоминаю его ясные наблюдения за жизнью и по-детски невинный юмор. Во время одного из визитов к нему домой мы просматривали несколько собранных им статей о Шивапури Бабе. В одной из них была выдержка из необычного интервью:

«Вопрос: Разве мир периодически развивается и деградирует? Почему люди строят, а затем разрушают то, что они строят, даже целые цивилизации?

Ответ: Всё, что мы строим, должно быть разрушено и построено заново, это циклический процесс. Каждые 100 лет происходят некоторые изменения. Каждые 1000 лет происходят большие перемены. Каждые 2000 лет – конец эпохи. Каждые 6000 лет случается крупная катастрофа. Каждые 12000 лет всё обновляется. Сейчас мы находимся в конце 6000-летнего цикла.

Вопрос: Будут ли разрушения, которое вы предвидите, локальными?

Ответ: Нет. Они будут повсюду, в городах, в деревнях. Что-то останется для того, чтобы продолжить этот мир с людьми, которые почувствовали и увидели результаты материалистически ориентированной жизни.

Вопрос: Как подготовиться, если это невозможно избежать?

Ответ: Есть только один способ. Начните делать что до?лжно прямо сейчас и медитируйте о смысле своей жизни.

Вопрос: Пак Субуд сказал, что катастрофа произойдет «по ошибке».

Ответ: Да. Это будет выглядеть как ошибка».

Несколько месяцев спустя, осенью 1975 года во время семейного ужина в бальном зале ресторана «Як и йети» мой отец внезапно встал со стопкой водки в руке: «Давайте выпьем за новый отель „Як и йети“!» – провозгласил он тост зычным голосом, опрокинул водку и бросил пустую стопку через плечо! Завершив этот русский ритуал, он заметил на моем лице недоумение и пояснил: «Я заключил соглашение с надежным индийским бизнесменом о строительстве на этом месте 5-звездного отеля, и он будет называться „Як и йети“! Благодаря моей репутации, Всемирный банк согласился предоставить кредит в несколько миллионов долларов под низкие проценты. Мой индийский партнер инвестирует бо?льшую, а я вкладываю меньшую сумму денег. Управление отелем будет в моих руках, а его строительство начнется через несколько месяцев!»

Направив взгляд на меня, он продолжил: «Мой партнер согласился назначить тебя менеджером по питанию и напиткам, а твою жену – старшей горничной. Я договорился с отелем „Хилтон“ в Маниле, на Филиппинах, чтобы вы оба прошли там стажировку в течение четырех месяцев. Будьте готовы к отъезду в Манилу через 10 дней!»

Десять дней спустя мы летели в Манилу, где нас тепло встретил генеральный менеджер отеля «Хилтон», старый друг моего отца. Нам щедро выделили просторный и комфортабельный номер-люкс. Как и номер, проживание и все разнообразное питание с напитками были для нас бесплатными. Эти условия стали для нас приятным сюрпризом, поскольку к этому времени моя жена была уже на третьем месяце беременности.

Недели летели быстро и были наполнены приобретением новых знаний и опыта, полезных для наших будущих управленческих должностей. А во время выходных, предоставляемых нам в конце каждого месяца, заботливые и гостеприимные дамы из отдела горничных приглашали нас в гости и возили на экскурсии на прекрасные острова недалеко от Манилы. Честно говоря, это было больше похоже на медовый месяц, чем на работу!

Не успели мы оглянуться, как настал день нашего отъезда в Непал. После сердечных прощаний с новыми друзьями мы вылетели в Катманду, где я должен был продолжить управление рестораном «Як и йети» до завершения строительства нового отеля.

В отеле уже был назначен приглашенный из Германии генеральный менеджер, и мы с женой начали набор и обучение персонала для отдела питания и горничных. А спустя месяц разверзся настоящий ад!

К моему полному изумлению я обнаружил, что, несмотря на то, что строительство нового отеля было практически завершено, отец так и не подписал соглашения со своим индийским партнером. Всё то, о чем они договорились, было основано на рукопожатии! После нескольких дней непрерывного давления со стороны всех членов нашей семьи, отец, наконец, поговорил со своим партнером о подписании контракта. Текст контракта должен был составить юрист в Гонконге, который был хорошо знаком обоим партнерам и, предположительно, четко проинформирован о согласованных условиях.

Индийский партнер улетел в Гонконг и через несколько дней вернулся с проектом соглашения. Затем он созвал совет директоров, на котором присутствовали отец и члены семьи обоих партнеров, в том числе и я. Но – оп-ля! – когда мы вместе просматривали текст, мы обнаружили, что доля отца была значительно уменьшена! «Что, черт возьми, здесь происходит?» – подумал я.

После долгих минут молчания отец резко встал и стремительно покинул собрание. Глядя на индийского партнера с негодованием, я выругался: «Ты, чертов мошенник! Как ты мог с ним так поступить?» – и тоже вышел.

Откровенно говоря, я и по сей день не знаю всех деталей сделки, заключенной между отцом и его партнером. Тогда у меня была версия, услышанная от родителей. Но 35 лет спустя от близкого друга я услышал совсем другую версию: индийский партнер отца был просто крутым бизнесменом, а не мошенником. Но кто знает наверняка?

Была зима 1975 года, и моя жена была на седьмом месяце беременности. После того, что случилось с Николасом, мы не хотели рисковать в больнице в Катманду, и решили ехать в Англию, чтобы рожать там. Решение оказалось правильным, поскольку в течение долгих родов возникли осложнения, и врачи решили делать кесарево сечение. К счастью, и мать, и ребенок благополучно перенесли это испытание, и у нас родилась прекрасная маленькая девочка, которую мы назвали Кэтрин. Наши старые английские друзья любезно предложили разделить с ними дом в Бёртон-он-Уотер, и после нескольких спокойных месяцев в английской деревне мы вернулись в Непал. В Катманду я сразу был проинформирован генеральным менеджером отеля «Як и йети», что я и моя жена больше не нужны в новом отеле. Нас уволили!

К этому времени уже стало абсолютно ясно, что отец не получит никаких акций в новом отеле, мало того, как только строительство будет завершено, он потеряет и ресторан, так что нам всем придется выехать из здания. Ситуация определенно выходила из-под контроля! Как бы то ни было, мы с женой сняли бунгало с садом, где могли безопасно играть наши дети, и наняли тибетскую горничную для помощи по дому.

Как управляющий ресторана «Як и йети», я был знаком с большим кругом западных предпринимателей, дельцов-антикваров и владельцев других более сомнительных предприятий, но лишь немногих считал близкими друзьями. Среди них было несколько тибетцев, которые пришли в Непал как беженцы, когда китайцы вторглись в Тибет. Они выглядели довольными, к этому времени кто-то открыл небольшой ресторан, а кто-то управлял предприятием по производству ковров. Одним из таких был Булу? – большой мускулистый человек из области Кхам в Тибете, который годами сражался с китайскими захватчиками. Он был настоящим воином кха?мпа! Со временем мы стали очень близкими друзьями, вместе попадали в разные переделки, куражились и балагурили, это всегда были веселые шалости!

Однажды ночью мы с ним были на вечеринке в Джавлакхеле (Jawalakhel), недалеко от моей старой школы Св. Ксаверия. Был вечер, часов 11, мы уже довольно много выпили, и я был готов вернуться домой. Когда я сказал об этом своему тибетскому другу, он рассмеялся и предложил: «Эй, Миш, давай косячок выкурим перед отъездом?»

В те дни я редко курил марихуану, да и он тоже, но голос его звучал очень решительно, поэтому я согласился, и взял немного га?нджи[43 - Ганджа (хин.) – сушеные листья и почки конопли.] у одного знакомого хиппи. Сев снаружи, мы забили толстый косяк и направились к его маленькой машине, одному их тех старых двухтактных «Ситроенов» со странным рычагом переключения передач, который надо было вытащить, повернуть и снова воткнуть.

В ту ночь всё вокруг заволокло густым туманом, так, что мы могли видеть не дальше нескольких метров перед собой. Расстояние от Джавлакхеля до его дома в Тамеле (Thamel) по одной из главных дорог Катманду было около 5 км, нам потребовалось всего 20 минут, чтобы приехать на эту вечеринку. Булу сел за руль, мы немного отъехали, и нас накрыло! Мы начали безудержно ржать и, выглядывая то и дело из запотевших окон, пытались понять, куда едем. Через полчаса, всё еще не в силах перестать смеяться, мы поняли, что окончательно заблудились! «Эй, Булу, ты не туда повернул!» – кричал я, хохоча. «Мужик, дай мне порулить!» – отвечал он, корчась от смеха.

Чем дольше мы ехали, тем больше запутывались. Примерно каждые полчаса мы останавливали машину и менялись местами, каждый раз падая в приступах смеха. Я не представляю, где можно было так заблудиться, но мы потратили 6 часов, чтобы добраться до его дома!

Когда мы наконец доехали, его жена открыла дверь и встала на пороге. Глядя на то, как мы пытаемся выползти из машины, она было открыла рот, чтобы нас отругать. Но прежде, чем она произнесла хоть слово, мы, глядя на нее, снова рухнули от смеха. Покачав головой, она пошла в дом заваривать для нас крепкий тибетский чай!

Еще одного примечательного персонажа, с которым я подружился в Катманду, звали «Всемирный император» – этот титул он носил уже несколько лет. Ходили слухи, что он был непальцем из королевского рода и жил во дворце, когда его постигла какая-то ужасная трагедия, которая сильно повлияла на его рассудок.

Впервые я встретил «Всемирного императора» во время обеда в тибетском ресторане «Ом» недалеко от улицы Нью роуд (New Road). Он с достоинством вошел в ресторан, одетый в потрепанную шерстяную армейскую шинель, черную непальскую шапочку то?пи и пыльные черные парусиновые туфли. В ресторане был довольно много народу, и я заметил, что все отводили глаза, когда он смотрел на них. Позже я узнал, что все считали его полностью сумасшедшим и не хотели иметь с ним дела.

По какой-то непонятной причине меня тянуло к нему. В нем чувствовалось неуловимое достоинство, и я на непальском языке пригласил его за свой стол. Он сел, представился императором земного шара и вручил мне открытку с изображением Лакшми?[44 - Лакшми (санскр.) – супруга индуистского бога Вишну, покровительница благополучия и богатства.]. Обратная сторона карточки была исписана текстом на английском языке, выведенным крохотными и очень аккуратными буквами. Содержание представляло собой молитву о мире во всём мире, а также приветствия, благословения и наилучшие пожелания британской королеве, премьер-министрам, президентам и королям разных стран. Затем, наклонившись ко мне, он начал говорить о божественном свете, который явился ему прошлой ночью, и поручил обратиться ко всем мировым лидерам с призывом к всеобщему миру. Всё это было сказано тихим и сдержанным голосом на идеальном оксфордском английском!

Я внимательно его выслушал и купил ему обед, выбрав сладкий непальский чай на молоке и момо?[45 - Момо (тиб.) – аналог цзяоцзы или баоцзы, тибетские пельмени.]. Слова, которые он говорил, не имели для меня особого значения, но его простая и наивная убежденность в своей роли в этой жизни, меня тронула. Покончив с обедом, он пожал мне руку и, объяснив, что ему нужно идти на почту, чтобы отправить послания лидерам мира, удалился.

После этого я довольно часто встречал «Всемирного императора» в самых необычных местах Катманду. И когда он, увидев меня, расплывался в улыбке, а затем медленно и грациозно поднимал руку в королевском приветствии, у меня всегда теплело на душе. Его откровения о божественных посланиях всегда были однотипны, но всякий раз происходило что-то еще, таинственное, после этих встреч я всегда испытывал умиротворение.

Несколько лет спустя он неожиданно появился в моем ресторане. К этому времени его шинель цвета хаки выглядела еще более потрепанной. Я тепло его поприветствовал, предложил ему пообедать и спросил, не хочет ли он выпить что-нибудь прохладительное. Его глаза оживились и он ответил: «Может быть, большую порцию (60 мл) „Джонни Уокера“, черный лейбл[46 - Виски Johnny Walker Black Label.]?»

Ну как не любить этого парня? Когда он насладился сытным обедом и двойной порцией виски, я поднялся в свою комнату и взял свое практически новое пальто. Попросив снять рваную шинель, я накинул пальто на его костлявые плечи: «Скоро придет холодная зима, друг мой, давай обменяемся шинелями, хорошо?» Его лицо засияло чудесной улыбкой!