Беспечная жизнь Миши Л. Автобиографические рассказы

Но было еще кое-что важное. Помимо наслаждения хаотичными и волнующими ночными съемками в потрясающих местах, однажды ночью я случайно открыл для себя одну новую черту Катманду. Вот что произошло в ту памятную ночь.

Съемки в тот вечер были отменены, и я шел домой один по тускло освещенной улице Аса?н (Asan). Внезапно я услышал разливающиеся в воздухе незнакомые прекрасные звуки, они трогали что-то глубоко внутри меня. В поисках источника чарующей музыки я остановился и прислушался. Мне показалось, что она доносится из близлежащего храма. Войдя во внутренний дворик, я разглядел несколько пожилых непальских музыкантов, которые сидели на полу открытой террасы и играли на традиционных музыкальных инструментах, сопровождая игру негромким пением. Прямо на земле напротив них сидело около двадцати мужчин и женщин, которые пели вместе с ними. Очарованный гармонией и мелодичностью музыки, я тихо устроился позади группы. Время словно замедлилось, и я почувствовал, как музыка перенесла меня в параллельное измерение, полное красоты и покоя. Позже я узнал, что такая музыка традиционно исполняется в Непале и в Индии, эти песнопения называются бха?джана[26 - Бхаджан (а) (санскр.) – лирическое песнопение, выражающее чувства любви и преданности Богу.], они основаны на определенной духовной или религиозной теме. Я обнаружил, что в долине Катманду во многих почитаемых храмах регулярно исполняются бхаджаны, и стал довольно часто их посещать, позволяя завораживающей музыке уносить меня вдаль.

Прошло уже полгода, строительство отеля «Як и йети» шло черепашьими темпами, и, так как мое участие в управлении рестораном стало не столь необходимо, было решено, что я должен продолжить обучение. С учетом этого отец заключил соглашение с двумя грандиозными 5-звездными отелями в Лондоне, весьма уважаемыми заведениями, сохранившимися со времен Британской империи.

Без лишних слов мы с женой и нашим маленьким сыном отправились в Лондон, но по прибытии туда обнаружили, что ни в одном из отелей для меня пока нет вакансии. Поскольку денег у нас было немного, и я находился в поисках хоть какой-то работы, мы сняли небольшую квартиру в Сербитоне, в районе Кингстон-на-Темзе (Surbiton, Kingston-upon-Thames). Вдобавок выяснилось, что у маленького Николаса что-то не так с бедром, он часто жаловался на сильную боль и плакал. Поэтому мы поместили его в больницу в городке Кингстон, в получасе езды от Сербитона. Единственное, что я смог найти, была работа носильщика в большом универмаге в Кингстоне. И хотя для моего самолюбия это было довольно серьезным испытанием, вместе с тем, это было и хорошим уроком! Кроме того, близость места работы к больнице позволяла мне ежедневно навещать Николаса.

В то время мне был всего 21 год и, когда дело доходило до повседневных забот, я был очень наивен, иногда до такой степени, что чувствовал себя, скорее, старшим братом своего маленького сына, чем отцом! Моя жена, напротив, всегда была очень практичной и умела справляться с трудными житейскими ситуациями. И, кроме этого, у нее был замечательный природный дар в области альтернативной медицины.

Видеть маленького Николаса, стоящего в больничной кроватке в жестком пластиковом корсете от груди до колен, было душераздирающим зрелищем для нас обоих. И в то же время он с раннего возраста обладал способностью преодолевать трудности, и его лицо всегда светилось улыбкой, когда он видел, что мы пришли его навестить.

Шли месяцы, но в больнице так и не смогли поставить точный диагноз, поэтому мы решили забрать сына и искать альтернативное лечение. Жена обратилась к известному индийскому врачу в Лондоне, который разбирался как в аллопатической медицине, так и в гомеопатии. Через неделю после того, как Николас попал под наблюдение доктора Шармы, его пластиковый гипс был снят, и было назначено гомеопатическое лечение. Довольно скоро здоровье сына стало улучшаться. Предполагаемой причиной слабости бедренной кости Николаса было то, что в больнице Катманду ему слишком рано сделали прививку БЦЖ[27 - БЦЖ (фр. Bacillus Calmette-Guеrin, BCG) – вакцина против туберкулеза.], в связи с этим одна его нога росла медленнее, чем другая.

Монотонная работа в универмаге медленно меня изматывала, поэтому, забрав Николаса из больницы, я уволился. А незадолго до увольнения произошло нечто важное. Получив в пятницу еженедельную зарплату, я почувствовал, что мне необходим перерыв и отправился в ближайший паб, который мне нравился. В те дни моим любимым напитком был шотландский солодовый виски и я, не теряя времени, начал пробовать один за другим различные представленные в пабе сорта.

Я уже наслаждался третьим напитком, когда к стойке подошел незнакомец и сел рядом со мной. Вежливо представившись, он начал беседу и задал несколько вопросов о моей жизни. Мне понравилась необычная откровенность этого англичанина средних лет по имени Джон, и я был рад, что рядом оказался человек, с которым можно поговорить откровенно. Оказалось, что он разделяет мое пристрастие к солодовому виски! Прошло несколько часов, и мы попробовали еще несколько сортов. К тому моменту, когда мы уже сидели напротив друг друга за небольшим столиком, Джон неожиданно спросил, слышал ли я о духовном учителе по имени Георгий Гурджиев[28 - Георгий Ианович Гурджиев (1866—1949) – мистик греко-армянского происхождения, основатель оригинального учения.]. Когда я ответил, что ничего о нем не знаю, он стал рассказывать о его книге под названием «Всё и вся» с подзаголовком «Рассказы Вельзевула своему внуку».

То, о чем говорил этот бородатый англичанин, глубоко меня заинтересовало и породило множество новых вопросов. Паб закрывался, поэтому для продолжения разговора Джон пригласил меня к себе, я согласился, и мы поехали в его уютный дом. Жена и дети уже спали, а мы продолжали говорить и пить виски до двух ночи, пока большое количество хорошего алкоголя и глубоко тронувший меня разговор не сделали свое дело. Заметив это, мой новый друг предложил отвезти меня домой, и через полчаса я крепко спал дома в Сербитоне! Я пока не знал, что эта случайная встреча в английском пабе вскоре приведет к радикальному повороту в моей жизни!

Вскоре после увольнения из универмага в Кингстоне я получил письмо из отдела кадров знаменитого лондонского отеля «Савой», в котором сообщалось, что для меня открыта вакансия в их главном баре. При встрече с менеджером по персоналу, к своему ужасу я обнаружил, что моя форма состоит из белой рубашки с жестким воротничком и черным галстуком-бабочкой, черных брюк, черных туфель и традиционного британского черного фрака с «ласточкиным хвостом»! Мало того, этот наряд я должен было купить на свои деньги! Что было делать, потратив небольшое состояние на покупку ужасной униформы и совершив часовое путешествие на поезде и автобусе из Сербитона, я явился на свой первый рабочий день в эксклюзивный бар отеля «Савой»!

Там я продержался всего 6 дней! Меня раздражали не только напыщенные и чопорные члены руководства. Мои коллеги вели себя с таким нескрываемым снобизмом и подхалимством, что в конце шестого рабочего дня я вступил с одним из них в жестокий спор. Швырнув поднос на барную стойку, я вышел из бара, переоделся в обычную одежду, засунул практически новую униформу в мусорный бак и направился домой. «Хорошего понемножку! Но, черт возьми, я должен как можно скорее найти новую работу!»

К тому времени я чувствовал не только неудовлетворенность, но и беспомощность от того, что происходило в окружающем мире и в моей жизни. Я начал читать книги по философии и психологи таких западных мыслителей как К. Юнг, С. Кьеркегор, Ф. Достоевский, Г. Гессе, З. Фрейд, В. Райх, отчаянно пытаясь найти какую-то значимую цель своей жизни. Хотя чтение этих книг способствовало размышлениям и самоанализу, оно принесло мне лишь поверхностные знания, которые провоцировали путаные и безрезультатные споры с друзьями и незнакомыми людьми. Эти знания лишь царапали по поверхности подлинного понимания человеческой природы и приводили меня в еще большее уныние!

Как бы то ни было, через пару дней я нашел работу садовника в величественных садах Хэмптон-Корта (Hampton Court Gardens), расположенных всего в получасе езды на поезде от нашей квартиры. У меня не было опыта садоводства, но существующая любовь к деревьям с раннего детства помогла мне быстро освоиться. Вскоре я уже вовсю занимался садоводством: сажал яркие цветы, подстригал экзотические кустарники, обрезал необычные сорта деревьев, удобрял и поливал все эти прекрасные растения. И эта работа приносила мне удовольствие! Хотя оплата была невысокой, мне нравилось работать с вежливыми и добродушными садовниками, которые были моими начальниками и коллегами.

Три месяца спустя я получил письмо из прославленного отеля «Клариджес» («Claridges Hotel») в Лондоне, которым меня уведомили, что для меня открылась вакансия в отделе контроля продуктов питания и напитков. С неохотой я бросил работу в прекрасных садах Хэмптон-Корта и приготовился, как я пытался себя убедить, к еще одному новому и ценному опыту. Поездка на поезде и автобусе до этого отеля также занимала около часа. Вместо черной бабочки и фрака с ласточкиным хвостом от меня требовалось носить в офисе костюм и галстук. Однако большинство моих коллег по офису принадлежали к британскому высшему классу, и надменная атмосфера мешала завязать с ними искреннюю дружбу. Поэтому во время перерывов я просто заходил в ближайшую кофейню выпить капучино и осиливал очередные несколько страниц книги Гурджиева «Всё и вся». Многие места в этой книги было очень трудно понять, потому что всякий раз, если не находилось подходящего английского слова, он просто придумывал новые слова из смеси нескольких языков, включая греческий, латынь и какие-то еще старые языки!

После полугода работы в отеле я понял, что вполне овладел основами управления отделом питания и напитков, а моя дальнейшая работа – просто предоставление отелю дешевой рабочей силы. Поэтому, получив очередную мизерную зарплату, я сообщил начальнику отдела, что ухожу. Он предложил мне повышение и более высокую зарплату, но я поблагодарил за ценный опыт, полученный под его руководством, и отправился домой.

Вскоре последовали еще два отеля. В течение двух месяцев я работал на стойке регистрации в качестве администратора и сотрудника фронт-офиса в отеле «Траст хаусез форте» («Trust Houses Forte»). А затем три месяца в качестве помощника менеджера в 3-звездном отеле в самом центре Лондона. Хотя я понимал, что набираюсь полезного опыта для своей будущей работы в отеле «Як и йети» в Катманду, но в то же время жизнь в западном мире всё больше меня подавляла. «Что же делать? Как это изменить? Как вернуть в мою жизнь подлинную удовлетворенность и благополучие?»

И тут блеснул луч надежды! Я уже несколько раз навещал Джона, с которым мы повстречались в пабе в Кингстоне-на-Темзе, и стал считать его в некотором роде своим наставником в поисках «более глубокого понимания». Наши семьи к этому времени стали довольно близки, хотя он переехал со своей семьей в просторный дом в небольшой деревне под названием «Бёртон-он-Уотер» (Bourton-on-the-Water) в Глостершире (Gloucestershire).

Однажды вечером позвонил Джон и любезно предложил нам пожить с ним и его семьей в сельском Глостершире. Мы с благодарностью приняли такое милое приглашение и через неделю переехали в его просторный дом в окружении природы сельской Англии. Но, несмотря на добросердечную поддержку, которую мы получили, я не мог избавиться от гложущей меня странной депрессии. Эта безнадежность разрушала мои отношения с женой и тяготила заботливую семью, которая разделила с нами дом. Полный печали, я решил пожить некоторое время один, периодически навещая своего друга и наставника и продолжая наши беседы.

И вот однажды вечером, когда мы уже распили бутылку солодового виски, произошел прорыв! Джон стал рассказывать об уникальном «гурджиевском курсе», который планировался в соседней деревне Шерборн (Sherborn) через три месяца, в сентябре. Этот 10-месячный курс организовывался «Международной академией непрерывного образования[29 - см.: https://sherbornehousephotos.com (https://sherbornehousephotos.com/)]» под руководством ее основателя Джона Беннетта[30 - Джон Годолфин Беннетт (1897—1974) – ученик Г. Гурджиева, автор многих книг по психологии и духовности, также участвовал в синкретическом неосуфийском движении субуд.]. Этот замечательный человек много лет был близким учеником и последователем Г. Гурджиева. Заявленный курс был уже третьим курсом такого рода. Джон подробно описал мне ход занятий[31 - Джон участвовал в первом гурджиевском курсе Д. Беннета двумя годами ранее, в 1971 г.] и, несмотря на поздний час и обилие виски, я мгновенно проснулся!

В курсах принимали участие до сотни учеников в возрасте от 18 до 80 лет. Они проходили интенсивное обучение техникам, которым мистер Беннетт научился у Г. Гурджиева и других наставников за 50 лет своего духовного поиска. Помимо изучения многочисленных «гурджиевских движений» (мистических танцев) и медитаций, все работы в академии – приготовление еды, животноводство, уход за огромным зданием, садами и полями – должны были выполнять ученики. «Неужели это тот прорыв, которого я так отчаянно ждал?»

Глава 8. Открытие новых горизонтов

Следующим утром я сидел в саду, моя голова еще кружилась от смеси будоражащих разговоров и изрядного количества виски, принятого прошедшей ночью. Неожиданно из дома вышел Джон, сел напротив меня и перешел к делу: «Если ты действительно хочешь участвовать в гурджиевском курсе, нужно принять решение прямо сейчас и сегодня же поговорить с мистером Беннеттом! Я с удовольствием отвезу тебя в Шерборн-хаус и представлю ему!»

Час спустя я стоял в просторном холле имения в Шерборне, ожидая, когда спустится мистер Беннетт. Дрожа от предвкушения, я одновременно сдерживал сильное желание сбежать, пока есть такая возможность. Мгновением позже мистер Беннетт вышел из своего кабинета и стал спускаться по широкой лестнице: высокий широкоплечий мужчина с взъерошенной копной седых волос и проницательными глазами. Остановившись в нескольких футах, он пристально посмотрел на меня и спросил:

– Да? Чем я могу вам помочь?

«Ну, мой мальчик, сейчас или никогда!» – подумал я глубоко вдохнув и, стараясь изо всех сил казаться уверенным, спросил:

– Мистер Беннетт, могу ли я стать участником вашего гурджиевского курса в этом году?

Молча глядя на меня, казалось, целую вечность, он начал разворачиваться, чтобы подняться к себе. Затем, остановившись внезапно на лестнице, он повернулся ко мне и сказал:

– Хорошо, приходите!

Мистер Беннетт в Шерборне

Только 10 месяцев спустя, в самом конце нашего курса, он открыл мне то, что происходило у него внутри в момент этого колебания, и как он сомневался, брать меня или нет!

Мне повезло, я почти сразу нашел неплохо оплачиваемую работу за стойкой в пабе недалеко от Бёртон-он-Уотер, и мог оплатить курс. Наши отношения с женой расстроились, поэтому еще пару месяцев назад мои родители предложили им с Николасом пожить в Непале, взяв на себя все расходы. Так что они улетели в Катманду и собирались вернуться в Англию к началу моего курса в сентябре.

Три месяца пролетели незаметно, и вот, я прибыл в Шерборн с кучей багажа, постельными принадлежностями и тысячами теснящихся в голове вопросов. Когда я разгружал багаж, ко мне подошла изящная дама средних лет и представилась: «Я Элизабет, жена мистера Беннетта. Вы ведь нас не помните? Мы с вами виделись в Катманду в 1963 году, когда останавливались в отеле вашего отца». Да, некоторые события в жизни действительно заставляют задуматься о природе совпадений!

Беннетт дважды приезжал в Непал между 1961 и 1963 годами, чтобы встретиться с Шивапури бабо?й, глубоко почитаемым индуистским мудрецом, о котором ему было известно еще в 1940-е годы. С тех пор он мечтал написать книгу о его жизни и учении, которое отличалось живостью и простотой. Позже Беннетт стал называть его своим учителем, отметив: «Шивапури баба был истинным святым, который оказывал немедленное вдохновляющее воздействие на каждого, кто оказывался в его присутствии». Опубликованная им книга называется «Долгое паломничество: жизнь и учение Шивапури бабы». Тогда Шивапури бабе, по слухам, было 137 лет и, верите вы или нет, этому существует множество свидетельств! Во время визитов в Непал Беннетты останавливались в отеле «Ройал» в Катманду и видели меня там 11-летним мальчиком. И вот спустя 10 лет я оказался в Англии и обращался к ним за наставлениями!

Третий гурджиевский курс начался в Шерборне в сентябре 1973 года, когда на улице уже холодало, особенно это ощущалось в огромном неотапливаемом имении. Я жил в одной комнате с тремя мужчинами моего возраста, и мы сразу поладили. Десятимесячный курс делился на 3 этапа: первый назывался экзотерическим, второй – мезотерическим, а третий – эзотерическим. Новые участники были разделены на три группы, интенсивность занятий возрастала по мере перехода от одного этапа к другому.

Всё начиналось в 6 утра с гонгом, затем следовало омовение, которое предполагало умывание или душ, на выбор. Я выбрал душ, хотя знал, что горячей воды не будет, а в зимние месяцы это требует известной решительности! После душа я дрожал мелкой дрожью еще минут 10, зато холодная вода мгновенно смывала паутину сна с моего тела и ума! Соседи по комнате думали, что я чокнутый, но этот ритуал хорошо готовил меня к утренним упражнениям, которые проводились мистером Беннеттом, или мистером Би, как его называли ученики.

Утренние упражнения состояли из множества замечательных техник и медитаций, которым мистер Би научился у Гурджиева, суфийских[32 - Суфии – исламские мистики, аскеты, подвижники.] мастеров, буддийских монахов и других духовных учителей, с которыми он встречался в течение многих лет своих поисков. В дополнение к этому нас учили фокусироваться на дыхании и быть внимательными к своему телесному опыту в трех аспектах: физических ощущений, чувств и мышления.

За утренними упражнениями следовал завтрак, который всегда включал большую тарелку каши, а через час начинались другие занятия и повседневные дела. Они предполагали работу на кухне и приготовление пищи, работу на огороде и уход за животными, садоводство и уборку территории, плотницкие и строительные работы, а также обслуживание огромного шерборнского дома.

Занятия были посвящены истории и естественным наукам под углом зрения учения Гурджиева. В течение 10 месяцев мы освоили 39 невероятно сложных и напряженных «движений» в комплексе «священных танцев» Гурджиева. Он собирал их из традиций различных эзотерических школ во время путешествий по далеким и часто запретным местам. То, что сказал мистер Би, объясняя цель этих движений, произвело на меня глубокое впечатление, вот его слова: «Ваше тело имеет первостепенное значение, это связь между внутренним и внешним миром!»

Мистер Би сам распределял учеников по трем группам, их состав сохранялся на протяжении всего курса. Распорядок дня зависел от того, к какой из групп мы относимся, занятия и работа проходили под руководством выпускников предыдущих курсов или самого мистера Би. Всем ученикам предлагалось придерживаться поста по четвергам, когда можно было только пить воду. Это делало четверги более изматывающими, так как все повседневные дела должны были выполняться как в обычные дни, без дополнительного отдыха и послаблений. Во время третьей части курса пост был увеличен до 48 часов, но это предлагалось только тем, кто был выбран для участия в эзотерическом этапе.

Курс уже начался, а я так и не получил никаких известий из Непала. Через 6 недель после начала курса я получил короткое письмо от жены: «Дорогой Миша, мне очень жаль, что наш брак не сложился. Я остаюсь в Непале, и не буду участвовать в курсе».

Я почувствовал себя разорванным надвое и начал пить больше обычного. С одной стороны я мучительно тосковал по жене, а с другой стороны меня захватывал новый глубокий опыт, который я открывал для себя на курсе. «Что мне выбрать? Должен ли я немедленно вернуться в Непал и пытаться спасти наш брак или мне стоит направить всю энергию на этот новый мир, что открывается для меня?»

Я решил остаться и поехать в Непал после завершения курса! Проходили дни, недели, и я чувствовал, как во мне растет что-то новое. Вместе с этим возвращалась и та радостная уверенность в себе, которую я испытывал когда-то в детстве. И, несмотря на то, что вместе с соседями по комнате я по ночам употреблял изрядное количество ньюкасловского эля[33 - Ньюкасловский эль (Newcastle Brown Ale) – полутемный эль, один из самых популярных сортов в Великобритании.], орехов и шоколада и просыпался на следующее утро с тяжелым похмельем, я ни разу не нарушил распорядка и никогда не пропускал утренние упражнения и другие занятия.

Я уверен, что данный в начале занятий обет и постоянное преодоление себя во время всего курса, были тем самым «сознательным трудом и намеренным страданием», которые, как подчеркивал Гурджиев, необходимы для трансформации к более высокому состоянию бытия. Эта борьба двух сил внутри: «нет, я не могу!» и «да, я смогу!» наиболее ярко проявлялась, когда дело доходило до освоения и оттачивания «гурджиевских движений», то и дело порождая некую третью силу, ранее мне не знакомую. Эти три фундаментальные силы Гурджиев называл «Святое утверждающее», «Святое отрицающее» и «Святое примиряющее».

Упорно пытаясь освоить одно особенно трудное движение, однажды днем в классе я внезапно испытал то, что считаю той самой таинственной третьей силой. Это нечто безмерно прекрасное, что не поддается описанию. Как будто я, или, точнее, какая-то часть меня находится вне тела и молча наблюдает, как отдельные части моего тела выполняют невероятно сложные движения и жесты в идеальной координации. И в то же время это состояние «бдительности» несло в себе всеобъемлющий покой. Это и был мой первый опыт переживания «неопределимого присутствия», чего-то совершенно отличного от привычных физических, эмоциональных или интеллектуальных переживаний, то, что невозможно описать словами.

Жизнь в Шерборне не всегда складывалась для меня гладко. Должен признаться, что пару раз в течение первых месяцев курса я позволил своим негативным эмоциям и привычке бунтовать против правил взять надо мной верх, что в итоге привело к вызову в кабинет мистера Би. Свой суровый выговор он закончил словами: «Если продолжишь в том же духе, сдохнешь в сточной канаве, как поганый пес!»

После этого безжалостного нагоняя всё постепенно стало меняться, моя решимость искренне участвовать в занятиях укрепилась и приобрела большую ясность. Кроме этого у меня завязался нежный роман с сокурсницей, который продолжался 4 месяца и оказался целительным после болезненного известия от жены. Во время перерыва между первой и второй частями курса мы с подругой съездили к ней домой на Гернси (Guernsey), один из прекрасных Нормандских островов.

Еще одним весьма полезным элементом курса была ежевечерняя встреча с мистером Би. Все мы собирались в большой библиотеке, где он читал вслух книгу Г. Гурджиева «Всё и вся» и давал пояснения к трудным местам. Поскольку большую часть того, что Гурджиев написал в своей первой книге, практически невозможно понять, я с благодарностью слушал объяснения мистера Би о представленных там загадочных беседах.

Вторая часть курса проходила с нарастающей интенсивностью, а мороз суровых зимних месяцев усложнял всё еще больше. Одна из тем, которую мистер Би представил во второй части курса, касалась того, что Гурджиев называл нашей «главной особенностью». По сути, эта особенность представляет собой какую-то вредную привычку, старую модель поведения, паттерн, которые мы обычно не осознаем, но они являются помехами на пути более глубокого понимания себя. С момента, когда я впервые об этом услышал, мне стало любопытно, каков мой паттерн. В тот день, когда мистер Би должен был мне это открыть, я в нетерпении топтался у дверей его кабинета. Дверь открылась, мистер Би, не сказав ни слова, прошел мимо, а затем резко остановился и одарил меня одним из своих проницательных взглядов: «Ты всё еще умничаешь, общаясь с людьми?» – бросил он тоном, не терпящим возражений, и, не дожидаясь ответа, ушел. «Фу-х, и это всё, что он хотел мне сказать?»

И все же, его слова вызвали мимолетное понимание особенности моей личности. Однако пройдет еще много лет, прежде чем я смогу четко распознавать и контролировать этот эго-паттерн, направленный на привлечение внимания к себе.