Раскол Панкеи

Драка за драгс!

Как драконы, дерётесь за драгс!

Это нойз, красавчики! Это найс!»

– Крутая звукопись! – выпускал дым из лёгких Везувий. – У меня есть схожая жемчужинка – «Пушки Пушкина».

– А я сочинил песню «Гондоны». Она отсылает к названию группы, – пояснил Уроборос, – а ещё «Торнадо». Я посветил её своим тарантулам Зомби и Штейну, – грамотно изложил гот.

– Сгодится, – как бы разрешил Фтор, – только как объединить все тексты единой композицией? – озадачился он.

– Хм, – поджал подбородок Везувий, – может, наименовать альбом «Взрыв»? Типа после катастрофы во Вселенной обосновался хаос, все дела. Этакий винегрет, – предложил он.

– Не звучит, – отмахнул идею Фтор, – коротко и резко.

– Так это и хорошо, что коротко и резко! – не унимался панк.

– А как насчёт «Страхосинтеза»? – впутался Уроборос.

– Ты как вообще такую бессмысленную комбинацию состряпал? – жёстко огрел его Фтор.

– Ну, мне подумалось, что общество испытывало бы страх от ужасающих тем, – мешкаясь, ответил густо накрашенный Винни Пух.

– Галилео Галилею тоже думалось перед инквизицией, – огрызнулся жёлтый, – хотя в твоей версии есть зерно, – добавил он в конце.

Уроборос растянул свои баклажанные губы в наивной улыбке.

– Спасибо, я старался, – смутился он.

– Ах, – приложил руку ко лбу Везувий, – его тупость неисправима!

– Погодь, а давай назовём альбом «Наркосинтез»? Тут вам и смешанный винегрет, и торнадо, – вспыхнул Фтор.

– Точняк! – закивал Везувий.

На радостях мустанги позволили себе пропустить ещё по одной баночке пива и, слегка расслабленные, продолжили творить.

***

Так парни собирались пару раз в неделю, подбирая максимально яростные мелодии и находя свежее звучание. Мурашки служили им чем-то вроде индикатора крутости. Если спина покрывалась мелкой дрожью, значит, трек пробирал до костей. Если нет, то табы зачёркивали и выбрасывали в улей. Когда стопка мятой бумаги стала увесистой, три цветных парня записали несведёнки на диктофон. Очистили записи от лишнего шума и несколько раз прокрутили. Результатом остались довольны.

– Теперь можно и в студию нести! – радовался Уроборос.

Деньги у них водились. После тура вундеркинды, конечно, не шиковали, но и не попрошайничали в проходе. Впереди им мерещился блистательный подъём.

Селекция грусти

Осень опять выдаивала разбухшие тучи. Дождь скучно и однотипно барабанил по «Сахаре». Странно, вроде в пустыне не должны капать дожди. Значит ли это, что они укрылись в оазисе? Значит ли это, что в ящике Пандоры сохранилась надежда? Не сами ли они приберегли её чемоданчик на десерт?

– Хватит унывать! – решительно поднял себя за шкирку Помпея. – Аппетит приходит во время еды. Так и в музыке. Нечего ждать манны небесной. Её надо добиваться самим, – сказал он, силясь придать товарищам бойцовский дух. Разумеется, его призыв подействовал слабо, но всё же подействовал. Поначалу ребята вяло перебирали струны, словно накрытые героином, но постепенно вошли во вкус. Даже создали оглушительную, пропитанную болью песню. – Утопи меня, утопия-ия-ия! – расщеплял голос Помпея.

Этот приём известен как скриминг, но он предпочитал именовать его катарсисом. Пока Помпея голосил, Пустыня подбирал на слух музыкальные партии, и это занятие напоминало поиски сокровищ. И клад однозначно стоил затраченных усилий. Следом за «Утопией» вылупились и «Тирания», и «Помпезность трагедии».

– Пощади-и-и! – ревел Помпея, пока Пустыня снимал, а Фрикаделька стоял рядом.

Для себя солист уяснил одну нехитрую штуку: результат – это время, умноженное на мучения. Если к мукам прибавлялось вдохновение, то результат вырастал в разы.

Их регулярные встречи потихоньку приносили плоды. Сморщенные и мелкие, но всё же плоды.

Соперничество

Как назло, в студию обе группы пришли в один и тот же ноябрьский слякотный день. Первой её заняла «Гондвана», и «Loveразии» оставалось только плеваться от зависти или смиряться с очередью. Естественно, парни плевались, и проклинали белый свет, и желали этим «грёбаным педикам» технических капризов и провалов в памяти. «Гондвана» же наслаждалась мелким везением и считала себя на шаг впереди. Их альбом «Наркосинтез» записался первым. В него вошли убойные треки с эпичными названиями:

Драка за драгс

Пушки Пушкина

Гондоны

В ванной

Г*вно

Торнадо

Демиургия

Котлован

Соловьи

Наводнение

Дно

Данс ворд

В негласную борьбу с «Наркосинтезом» вступила «Селекция грусти».

Тирания

Помпезность трагедии

Утопия

Стенания

Смерть Ромео