40 ножевых

Ника удивленно приподняла бровь.

– Увидеть-то вашу жену можно? Или вы ее тщательно скрываете за семью замками?

– Да, увидеть можно, – вздохнул Медков. – Только она что-то плоха совсем.

– А почему она дома, а не в больнице? – спросила Ника.

– Да не хочет она в больницу, упертая. Дома, говорит, и стены лечат. Да вы не думайте, что она тут лежит без медицинской помощи, доктор каждый день приезжает, ее смотрит.

Ника, Перегудин и Медков зашли в дом, где хозяин проводил их в небольшую, уютную гостиную с камином. На диване полулежала женщина с перемотанной бинтами головой. Она читала книгу, но, услышав шум, отложила ее в сторону и приподнялась навстречу гостям.

– Жена моя, Катерина, – кивнул на нее Семен. – Катерина, а это следователь Следственного комитета, участкового Геннадия ты и так знаешь.

– Конечно знаю. Добрый день, Геннадий, – улыбнулась Катерина. – А вы…

– Меня зовут Ника Станиславовна Речиц. Я занимаюсь расследованием убийств фермеров в лесополосе.

Катерина в недоумении покосилась на своего мужа.

– Ничего она не помнит после падения, – грустно сказал он. – У нас вся деревня после обнаружения второго трупа два дня уже на ушах стоит, а Катерине нашей все хоть бы хны.

– Я правда ничего не помню, – жалобно сказала она. – Помню, что очнулась, что в погребе лежу, что Семен меня поднимает. Потом помню, как волосы стригли и раны на голове зашивали. А больше ничего не помню. Я даже не помню, что я в кафе работала.

– Доктор говорит, что у Катюши амнезия. Сейчас немного в себя придет, будем память восстанавливать.

Вся ситуация вызвала у Ники чувство недоумения. Она мельком видела Катерину Медкову в «Горячих беляшах». Внешний вид женщины явно говорил о том, что той действительно нехорошо, уж слишком сильно изменила ее травма. Черты лица заострились, Катерина была очень бледной, с большими синяками под глазами. Она была мало похожа на ту холеную красотку, которую Ника и Макс видели всего два дня назад в «Горячих беляшиках».

– Давайте тогда у вас изымем образцы слюны, а допрос оставим до момента, когда вам станет лучше, – предложила Ника.

– А образцы изымать зачем? – снова нахмурился Медков.

– Это необходимо следствию, – расплывчато ответила следователь Речиц.

– Надо это, Семен Иванович, – кивнул Перегудин. – Было бы не нужно, мы бы не пришли.

Недовольный Медков выдержал паузу, а потом тряхнул головой и сказал:

– Ладно, Катя, сдавай ты эти образцы, нам бояться нечего.

Через пару минут Ника и Перегудин уже садились в «Ниву» участкового, вооружившись очередным конвертом с образцом слюны.

– Еще к кому-нибудь поедем? – спросил Геннадий у Ники.

– Да думаю, что нет. Двадцать образцов слюны прекрасных селянок мы набрали, пусть лаборатория их обработает.

– Ничего себе, как Катерина расшиблась, – удивился Геннадий, отъезжая от дома Медковых. – Бледная как смерть.

– Ага, но с черепно-мозговой травмой вряд ли будешь хорошо выглядеть, – ответила Ника. Она уже представляла, как озадачит ДНК-лабораторию исследованием двадцати образцов женской слюны и что ей скажут эксперты в ответ на поручение им этого исследования.

Эксперты действительно не были рады объему работы, не забыли «ткнуть» Нике на то обстоятельство, что она напрягает их исследованиями по уже раскрытому преступлению, в то время как у них в работе куча нераскрытых «темняков».

Выслушав много интересного про себя и других следователей, Ника отправилась в отдел. Уже паркуясь у здания, Ника получила отчаянное СМС от Макса: «Ника, поторопись. Тут такое! Нужна твоя помощь».

Заинтригованная, Ника поспешила подняться на второй этаж. Из-за двери с табличкой «Старшие следователи Преображенский М. Н. и Речиц Н. С.» раздавались какие-то крики. Кричал не ББ (его голос Ника узнала бы из тысячи), кричала какая-то женщина.

Ника открыла дверь и вошла в свой кабинет. Мизансцена и правда была угрожающей для Макса, любителя спокойствия и тишины. На приставном стуле перед его рабочим столом сидела заплаканная молодая девушка, а по кабинету фурией носилась женщина лет пятидесяти пяти, беспрестанно крича.

Расшифровав вопли женщины, Ника поняла, что у нее пропал сын, а молодая стерва-невестка и полиция в ус не дуют, и что она это так не оставит.

В какой-то момент женщина наткнулась на Нику и крайне надменно поинтересовалась у нее:

– А вы вообще кто?

– Я могу задать вам встречный вопрос. Разрешите мне пройти на мое рабочее место, – предельно вежливо попросила Ника.

Она уже поняла, что в отдел нагрянула она – Крайне Проблемная Заявительница. И сулила она всем бедами большими: криками громкими, жалобами длинными да приемами у генерала личными.

– Вы – следователь? Так чего встали, проходите! – приказала Нике заявительница.

– Спасибо, что разрешили, – не удержалась от шпильки Ника.

– Ника Станиславовна, помоги, пожалуйста! Мне шеф отписал заявление по факту безвестного исчезновения гражданина Сосновского. А тут его супруга и мама, гражданка Сосновская, между собой ругаются. Опроси, пожалуйста, супругу в другом кабинете, – жалобно протянул Преображенский.

– Да без проблем. – Ника кивнула заплаканной девушке. – Пойдемте со мной в архив.

В архиве супруга пропавшего гражданина Сосновского присмотрелась к Нике и спросила:

– А это вы у нас в Глухарево перед Новым годом обыск делали? Мы с Петей были понятыми.

– Так это вы – жена учителя? Точно, я помню и вас, и вашего супруга, – сказала Ника. – Напомните, как вас зовут?

– Меня зовут Полина. Ника Станиславовна, с Петей точно что-то случилось. Два дня назад он сказал мне, что поедет на ночь к своей маме. По его словам, Наталье Евгеньевне срочно понадобилась его помощь. Но наутро Петя не пришел, а Наталья Евгеньевна сказала, что Петя к ней не приходил и не собирался приходить.

– Я так понимаю, что у вас долгая история и сложные отношения с Натальей Евгеньевной. Расскажите все подробно с самого начала, – ободряюще улыбнулась Полине Ника.

По сравнению с хабалистой гражданкой Сосновской Полина вела себя вполне достойно, и Ника была очень рада, что как настоящий джентльмен Преображенский принял бремя общения с крайне проблемной заявительницей на себя.

Рассказ Полины оказался немудреным. Со своим любимым Петей она познакомилась в школе, когда училась в десятом классе. Юный Петр Иванович Сосновский, щеголь, только после университета, пришел к ним преподавать русский язык и литературу. На почве любви к русской словесности Петр и Полина сошлись, Петр читал ей стихи собственного сочинения, Полина влюбленно внимала им, и все это привело к незапланированной беременности и большому скандалу.

– Моя мать, как узнала, отходила меня ремнем и выгнала из дома. Петю заставили уволиться из городской школы. Его мать устроила ему выволочку из-за меня, кричала, что не даст ему жениться на малолетней шлюшке. Это она про меня так говорила, – рассказывала Полина свою невеселую историю. – Но Петя от меня не отказался, он сказал, что не даст своему ребенку жить в нищете и убожестве. Мы поженились, ведь мне уже было шестнадцать. Петя нашел работу в деревенской школе, так мы оказались в Глухарево. Тут и родился наш Митенька. А два дня назад Петя мне сказал, что ему срочно нужно поехать к своей матери в Энск, что она снова его вызывает.

– В смысле – «снова вызывает»? Вы же говорили, что ваш муж с матерью не общался? – сразу задала уточняющий вопрос Ника.

– Да, они где-то год не общались, а примерно полгода назад Петя раз в две-три недели стал ездить на ночь к матери в Энск. Говорил мне, что ей тяжело жить одной, что надо ее навещать. Я несколько раз предлагала Пете поехать вместе с ним, но Петя наотрез отказывался меня брать, говорил, что мать меня так и не простила и видеть меня не хочет. Так вот, два дня назад Петя уехал на своей машине, старенькая иномарка у него, его мать ему на окончание университета подарила. Сказал, что поехал ночевать к Наталье Евгеньевне. Но утром он домой не вернулся, на телефонные звонки не отвечал. Я заволновалась, позвонила Наталье Евгеньевне. Она сразу трубку не взяла, я ей стала писать сообщения, что Петя пропал. А потом она мне перезвонила, стала кричать, что Петю из-за меня уже два года не видит и что он к ней не приезжал. И вообще с момента переезда в Глухарево ни разу у нее не был. А потом она сама приехала, и мы пошли в полицию.

– У вас нет никаких догадок по поводу того, куда мог уезжать ваш Петя на ночь? – поинтересовалась Ника.

– Нет, вообще никаких, – помотала головой Полина. – Единственное, две недели назад он мне дал крупную сумму, которую ему точно не в школе выплатили, – сто тысяч рублей. Я спросила, откуда у него эти деньги, он сказал, что Наталья Евгеньевна дала. А сейчас выяснилось, что она ничего ему не давала. Вот думаю, что, может, он продал свою книгу или стихи?..