40 ножевых

– Я ее, честно говоря, вижу в полумраке, и поэтому в вопросах ее красоты поверю тебе на слово. Но я слышала от местных ментов, что хозяин этого заведения – не какая-то баба, а местный коммерсант по фамилии Медков. Так что думаю, что твоя любовь с первого взгляда, скорее всего, его жена. – Ника решила вернуть Макса с небес на землю.

– Да ты что? – Макс выглядел действительно расстроенным. – А кольца, вроде, не было у нее на руке. Но попытка – не пытка! Как говорится, муж – не стенка, подвинется, когда в бой вступает следователь Следственного комитета! – При этих словах Преображенский приосанился, поправил очки, натянул джемпер на округлое пузико и бросился на абордаж.

Ника решила, что это зрелище стоит того, чтобы снова повернуться лицом к витрине. Сейчас она уже внимательнее пригляделась к высокой продавщице, и не могла не согласиться с Максом, что та была весьма хороша. Высокая, белокожая, с огромными русалочьими глазами. Из-под форменной шапочки выбивалась прядь рыжих волос, и Ника сразу заподозрила, что волосы зазнобы Преображенского имеют такой красивый оттенок от природы, а не в результате ухищрений парикмахера. Но, к сожалению, в ее товарище красавица из «Горячих беляшиков» оказалась не заинтересована. Ника увидела, что на какую-то реплику Макса продавщица показала на свою правую руку, скорее всего, сказав ему, что она замужем.

Преображенский вернулся на место и печально стал дожевывать свои пельмени.

– Она сказала, что замужем и что у нее есть любимый человек, – сообщил он Нике.

– Не удивлюсь, что у такой красотки муж и любимый человек могут оказаться разными людьми, – хохотнула Ника.

– Мне нет места на этом празднике жизни… – резюмировал Макс. – Можно я съем твой беляш? Так сказать, заем свою неудачу.

– Ешь… Я стройнее буду.

Немного подкрепившись, следователи вернулись в машину Ники.

– Кеша, ты точно есть не будешь? – еще раз уточнила Ника у своего юного помощника.

– Нет, Ника Станиславовна! Я такое не ем. Я придерживаюсь принципов правильного питания, – уточнил Иннокентий.

– Ох, Кеша, я когда-то тоже такое не ела, – вздохнула Ника. – Если пойдешь работать следователем, то забудешь про нормальную еду, полноценный сон и здоровые отношения…

– У тебя-то что они нездоровые? – покосился на нее Макс. – У вас же конфетно-букетный период должен быть в разгаре!

– Конфетно-букетный период на расстоянии в короткие перерывы между работой – то еще удовольствие, – задумчиво протянула Ника.

После второго задержания Чеботкова уже по подозрению в убийстве второго фермера в деле мало что изменилось. Он категорически отрицал свою причастность к обоим убийствам, говорил, что никогда не был знаком и никогда не встречался со вторым фермером – Евгением Кротовым. По поводу обнаруженного у него дома охотничьего ружья Чеботков заявил, что ружье ему подкинули.

В это любимое всеми жуликами объяснение Ника не поверила. Суд тоже не поверил в версию защиты и арестовал Чеботкова на два месяца.

Ника очень надеялась на результаты экспертиз, к концу января некоторые из них уже были готовы, и следователь Речиц поехала в бюро судебной медицинской экспертизы за заключениями.

Вопреки заблуждению, растиражированному фильмами и сериалами на криминальные темы, экспертизы делаются не за час и даже не за день, а в течение нескольких недель и даже месяцев, да еще и в порядке очередности. Нике очень повезло, что интересующие ее медико-криминалистические экспертизы по одежде Чеботкова и Шевкопляса, а также кожному лоскуту с трупа первого потерпевшего, находились в производстве ее любимого отделения бюро.

Ника обожала назначать медико-криминалистические экспертизы, находя их чрезвычайно познавательными исследованиями, способными на многое пролить свет в обстоятельствах совершенного преступления. Так, сотрудники медико-криминалистического отделения могли по следам на черепе установить примерное орудие, точное количество и направление нанесения ударов. По следам крови на одежде убийцы и жертвы они могли указать взаимное расположение этих лиц в момент нападения.

Устроившись поудобнее в кабинете экспертов, Ника читала заключения по одежде Чеботкова и одежде и кожному лоскуту с трупа Шевкопляса. Догадки эксперта Рябоконь по поводу кухонного ножа были абсолютно верными, по описаниям медико-криминалистов действительно получалось примерно такое орудие. Но ни один из ножей, изъятых в доме Чеботкова, согласно выводам экспертов, не мог причинить повреждения, аналогичные обнаруженным на трупе.

Еще более интересным оказалось заключение эксперта по одежде Чеботкова. На его клетчатой рубашке действительно оказались следы крови Шевкопляса в виде брызг, но эти брызги носили единичный характер.

– Как вы думаете, могли эти следы образоваться при нанесении ножевых ранений Шевкоплясу? – Ника оторвалась от чтения и решила немного помучить вопросами эксперта Вознесенскую и заведующего медико-криминалистическим отделением Федотова.

– Ну, это вы как следователь сами должны разобраться, – улыбнулся в усы Федотов. – Но, думаю, вряд ли. Вы почитайте заключение по одежде трупа, там у вас возникнет много поводов для размышлений.

Ника открыла заключение по одежде Шевкопляса, вчиталась в него и от неожиданности присвистнула.

– Я так понимаю, нашего потерпевшего зарезали, когда он лежал на животе?

– Да, правильно понимаете. По следам на его одежде такая картина и вырисовывается, много потеков от спины к животу, – вступила в беседу эксперт Вознесенская.

– И, исходя из этого, сложно представить положение нападавшего, когда кровь в виде крохотных брызг долетит именно до верхней трети передней поверхности рубашки. Но это повод вам, следователям, подумать, как такое может быть, – резюмировал Федотов.

– А при таких ранениях много крови сразу брызгает из раны? – задала Ника давно интересовавший ее вопрос.

– Как правило, много. Не фонтаном, конечно, льется, но кровить ваш потерпевший от сорока ножевых должен был довольно сильно. А вот насколько сильно он испачкал своего убийцу – вопрос неоднозначный, все зависит от того, в каком положении был нападавший в момент нанесения ударов: сидел он, стоял… Хотя вообще следы крови на одежде вашего Чеботкова больше вписываются в его версию, что он дал своему другу в нос, и конфликт между ними на этом закончился.

– Спасибо вам большое, – оживилась Ника, пряча заключения в папку и собирая пакеты с вещественными доказательствами. – Ваши экспертизы, как и всегда, очень мне помогут.

По дороге в отдел Ника еще забрала у экспертов-«геномщиков» заключение по изъятой ею на месте происшествия барсетке. Эксперты поколдовали над ней на совесть и обнаружили следы женской ДНК. Кроме того, этот геном стрельнул еще и в кабине рефрижератора по второму убийству. Это вряд ли могло быть просто совпадением.

Что же, теперь предстоит искать женщину.

Cherchez la femme.

Вернувшись в отдел, Ника позвонила Ткачуку и озадачила его вопросом:

– Где мы можем попробовать допросить максимально возможное количество фермеров, привозящих товары с Алтая в Энскую область?

– Ну, у тебя и идеи, – протянул Коля. – Можно попробовать поработать с теми, кто ночует в «Тракхаусе».

– А «Тракхаус» – это что такое? – удивилась Ника.

– А это придорожная гостиница в Глухарево, там приезжие часто остаются на ночь, чтобы утром пораньше без пробок выдвинуться в сторону Алтая.

– О, круто, давай ты сегодня туда съездишь, надо опросить фермеров, которые гоняют по маршруту наших потерпевших, вопрос по сути один: не замечали ли они в дороге чего-то подозрительного, в частности, каких-нибудь подозрительных женщин.

– Женщин? А при чем тут женщины? – удивился Коля.

– А при том, что на барсетке из грузовика первого трупа есть следы женской ДНК.

– Может, это его жена наследила? – предположил Ткачук.

– Тогда она еще и в кабине второго фермера наследила. Это явно наша фигурантка, Коля, надо ее искать. А бывшая жена нашего Чеботкова не знаешь где? – спросила Ника.

– Да где ей быть, в Глухарево она, посудомойка в «Горячих беляшиках». Он ее как за измену с заезжим молодцем выгнал, так она недалеко ушла, – засмеялся Коля.

– Надо будет с ней побеседовать. Так, давай сегодня ты сконцентрируешься на фермерах, а завтра поедем в Глухарево, будем допрашивать женщин и получать образцы их ДНК.

– Это сколько же нам надо женщин допросить? – задумчиво сказал Коля. – Ника, ты уверена, что это точно надо делать?

– Пока идей получше у меня нет. Сегодня получила все экспертизы по первому трупу, что-то там по Чеботкову доказательств не прибавилось.

– Ника, опять ты завела свою пластинку, что Чеботков не виноват. Очнись, там по второму трупу все отлично бьется!

– Так, давай все отработаем как следует, а потом уже будем решать, что с чем бьется и что доказывает.

– Хорошо, я тебя услышал. По результатам я тебе позвоню, – закончил разговор Коля.