Сможешь и ты

Тестировщики молча рванули в разные углы изолятора. Две синие ящерки припустили следом, хищно разевая пасть. Третья осталась на страже в центре, кося глазами по сторонам как хамелеон.

Обе охотницы одновременно прыгнули на жертв. Та, что справа, взбежала элле на голову, несколько раз куснула стряхивающую ее ладонь, раздосадованно хлестнула хвостом и дематериализовалась. У ящерицы в центре изолятора стало на один хвост больше.

В углу слева продолжалась нешуточная борьба. Испытатель вертелся волчком, бранился, подбирая для юркого пресмыкающегося красочные эпитеты, хлопал руками по телу в попытках прибить назойливую тварь как муху и взвизгивал при каждом укусе.

Сцилла коварно телепортировалась из-под накрывающей ее ладони в самый последний момент, чтобы материализоваться на новой, еще не укушенной части тела.

Хранительница щелкнула пальцами – ящерица с явной неохотой выплюнула кончик уха испытателя, который терзала сквозь капюшон, и с хлопком исчезла. Оглушенный элле ругнулся в последний раз и принялся проверять, не телепортировала ли бестия какую-то часть его тела в другой угол изолятора.

Трихвостая Вельза резво пробежала расстояние, отделяющее ее от хозяйки, забралась ей на плечо и удовлетворенно воззрилась на жертву.

– Поздравляю образец два с победой, – Деаэлру сняла сциллу с плеча и посадила в клетку. – Осталось постирать костюм и заново провести все четыре теста… Куда?! Образец два остается в изоляторе! И желательно в сознании. Кто-нибудь, принесите хлорид аммония!

Междуглавие. Об ожидании

Я принес из леса Нечто темное.

Оно сидит во мне, невидимое, неслышимое, несмотря на то, что двуногие создания поднимают мне веки и светят в глаза резким светом, от которого сводит тело.

С приходом рассвета они вынимают меня из логова, пропахшего другими существами, что обитали здесь до меня, их болью, страхом и отчаянием. Прикладывают к меху разные предметы, которые жалят, после чего приходит слабость и сонливость. Или наоборот, накатывает ярость. А временами – волны обжигающей боли.

В такие минуты Нечто сидит внутри и не шевелится. Оно выжидает подходящего случая.

Подходящего носителя.

Но ночью, свободное от страха быть обнаруженным, оно сжимает мне горло и изливает тоску в звуке, громком и пронзительном.

Моя жизнь – безысходность.

Счет дням потерян. Вдали от леса и стаи моя сила тает, и мне все меньше хочется сопротивляться оцепенению, которое гасит во мне жажду жизни.

Там, на свободе мое племя живет под угрозой смерти, подстерегающей на каждом шагу, сражается на пределе возможностей – для того, чтобы просто прожить на свете еще один день.

Здесь же не нужно противостоять хаосу, чтобы выжить.

Смысл моей жизни сводится к тому, чтобы подчиняться другим.

Целыми днями я бесцельно лежу, прислонившись к клетке, подставляя их взглядам загривок и спину. А они – те, кто за мной наблюдает – сменяют друг друга так быстро и непредсказуемо, как сытость на воле сменяется жестоким голодом.

Ко мне подходит представитель их вида – неразвитый еще, зависимый от взрослых. Такой же беспомощный, как я.

И такой же одинокий.

Он трогает мой мех, пробивающийся сквозь прутья, так медленно и осторожно, как будто это он из нас двоих сидит в клетке.

Нечто темное восстает во мне и ликует. Я атакую без предупреждения, изворачиваюсь и впиваюсь зубами в его ладонь.

Маленький двуногий кричит, отдергивает руку и прижимает к телу. Вокруг суетятся взрослые, накладывают на рану белые лоскуты с резким ароматом, перебивающим запах крови. Они не знают, что Нечто выбралось из меня и поселилось в нем, где будет зреть, обретая недостающие элементы, и медленно, но верно подчинит носителя своей воле.

Однажды оно снова сделает меня свободным.

Я ложусь на прежнее место, спиной к решетке, кладу голову на лапы и закрываю глаза.

Моя жизнь отныне – ожидание.

Глава вторая. Незваная гостья.

– И что, господин управляющий не жалеет, что связался с воительницей? – андар’эльне, не сбавляя шага, кокетливо завела за ушко прядь волос цвета лугового клевера.

– Ни минуты, прелесть моя, – одна рука Эмриата из рода Илуфер покоилась на девичьей талии, другая сжимала бокал с вином. Элле толкнул плечом дверь в свои покои. – Вы пощады не признаете. Ни в чем.

Дверь распахнулась. Парочка ввалилась в полутемную прихожую, хихикая, натыкаясь на мебель и шепча непристойности. Управляющий поднес даме бокал; эльне с многообещающей улыбкой сделала глоток и скользнула вниз.

Эмриат в блаженстве закатил глаза и тоже пригубил вина. Пурпурная капелька, сладкая и терпкая, скользнула по его губам и упала на воротник черной рубахи.

Из кабинета напротив донеслось сухое покашливание.

Эмре прислушался. И изменился в лице.

– Тебе придется уйти, милая. У меня дела, – он отстранил умелые руки воительницы и поставил бокал на плетеный стул.

Место в центре прихожей, предназначенное для стола, пустовало.

– Я лучше подожду в…

– Немедленно, – в голосе Эмриата зазвучала сталь.

Девушка поджала губы, поднялась с колен и направилась к выходу. Пару раз оглянулась, но управляющий не обращал на нее внимания. Он застегивал пуговицы там, где она успела их расстегнуть.

Воительница фыркнула, поправила бретельку платья и выскользнула из прихожей через приоткрытую дверь.

Эмриат одернул воротник рубахи, поправил изумрудную диадему на волосах и шагнул в полумрак своего кабинета. Тлеющие люми-колонны, обнаружив движение, вспыхнули ярче. Из темноты проступили книжные полки с рядами бумаг, свитков и фолиантов, помеченных алфавитными ярлычками, приоткрытое оконце с видом на сад, несколько картин на стенах и широкий стол в центре, за которым и восседала незваная гостья.

За ее спиной на полках застекленной этажерки поблескивали нейрокристаллы разных цветов и размеров – элле дублировали в них важную информацию, хранить которую только на бумаге было бы неразумно.

– И чем я могу быть полезен хранительнице в такой час? – Эмриат не воспользовался табуретами, что предназначались для посетителей, и встал посреди комнаты, скрестив руки.

– Хранительнице надоело ждать, когда управляющий соблаговолит оказать ей приватную аудиенцию, – Деаэлру из рода Ранто выпрямилась в кресле и положила ладони на стол. – Где отчеты? Последний я получила в начале прошлой весны. Через два года после предыдущего.

– В отчетах больше нет нужды. Таэм уже не мальчик, не за чем его опекать.

– Ты хотел сказать, Объект сто пятьдесят восемь?

– Я сказал так, как хотел.

Деаэлру усмехнулась.

– Ваша с Объектом сентиментальная связь меня не интересует. Тем более, что она перестала бы быть взаимной, узнай он о тебе правду.