Сможешь и ты

Дворцы элле – островки стабильности в океане непостоянства Аэд – возводятся как венец эргономики и порядка, в котором не бывает ничего лишнего и не случается ничего случайного. Проектированием занимаются архитекторы вероятностей из числа Аэд сейде: они рассчитывают положение дворца в пространстве таким образом, чтобы тот не возмущал физику реального мира и гармонично сочетался с силовыми линиями, формирующими каркас обитаемого Аэд. Но при этом оставляют правителям некоторую свободу в перепланировке архитектуры под надобности его обитателей.

Для выращивания новой стены за ночь понадобились бы как минимум высокоранговый хранитель или умудренный опытом повелитель стихий. Вчера Тамлин устроил консилиум с главами родов по поводу грядущих багровых сумерек, который затянулся до полуночи. Из зала совещаний Минна с Ассеей помчались прямиком в виварий – воины все-таки поймали молодого ящера живьем и приволокли во дворец для исследований. Эмре поспешил на свидание с воительницей из Андаро. Тамлин же прихватил из этой кладовой бутыль с грушевым ликером, которую под утро откупорил.

Вчера стены здесь не было, и никто из элле Виртаэн или Аоэт не согласовывал с королем структурных изменений в южной части дворца.

"Ну, бездна, пусть так", – Тамлин отступил и в раздражении оглядел камень. "Я тебя обойду. А завтра, хаос, серьезно поговорю с Минной".

Он вновь прошел галерею, от входа в библиотеку взял вправо, спустился вниз и снова свернул направо, надеясь достичь кладовой через детскую секцию. Но вдруг остановился.

В стене лестничного пролета зияла дыра.

Тамлин прищурился.

"Какого…"

В том, что это не галлюцинация, он не сомневался – иммунитет, подпитанный бешенством от того, что некто перестраивает его дворец без его же, короля, ведома, мгновенно вытеснил из организма постэффекты от регенерантов и ликера. Тамлин, к своему огорчению, стремительно трезвел, не менее стремительно сатанея.

Дыра доходила ему до бедер и аккуратными ступеньками спускалась на первый ярус. Хотя в юго-западной части второго яруса хода вниз не было отродясь – под детскими располагались закрытые для несовершеннолетних рабочие помещения рода Аоэт, полные образцов ядовитых растений и клеток с опасными животными.

Найденная лестница еще росла. Глаз улавливал дыхание стен, которые понемногу раздавались вширь и ввысь. Тамлин присел, заглянул внутрь, обострив чувствительность сенсоров до предела.

Ничего. Камень умиротворенно дышал, не выдавая ни страха, ни агрессии.

Поразмыслив, Тамлин влез в проем целиком. С мыслью о том, что кого бы он сейчас ни встретил там, внизу, ему не поздоровится.

Пришлось спускаться чуть ли не на четвереньках. Узкие ступени, расположенные винтообразно, привели его на первый ярус в коридор запертых дверей.

За исключением горшков с геранью, под взглядом короля пугливо подтянувшей листву, коридор оказался пуст. Тамлин выпрямился и повел плечами. Огляделся, не переставая сканировать окрестности.

Никого. Умиротворяющая тишина и влажный полумрак окутали его с головы до ног, приглушили посторонние звуки.

Воин, заинтригованный, прошелся по коридору, проводя кончиками пальцев по дверям. От них веяло прохладой, означавшей, что элле покинули скрытые за ними помещения еще до полуночи.

Через два десятка шагов ладонь ощутила тепло. Тамлин оглядел дверь, которой касался. Ею некто пользовался, причем недавно. Возможно, он еще внутри.

За дверью обнаружился узкий коридор биолаборатории, заставленный полками с саженцами цветов и иглами люми-трубок. Единственный просторный пятачок пространства занимал лабораторный стол, заставленный посудой, присыпанный землей и окруженный табуретами. На одном из них, свесив края на пол, лежала шафранная шаль.

Тамлин знал, где находится. И подозревал, кому принадлежит шаль. Он подобрал легкую ткань, поднес к лицу.

Шаль пахла бегонией. И была еще теплой. Восхитительно теплой и не имеющей к миру монструозных галлюцинаций никакого отношения. Хранила отпечаток тайны, наполняющей жизнь смыслом, ради которой воину следовало стоять на вахте и охранять дворец ночи напролет.

Прямо сейчас могла бы этой тайной стать.

Тамлин покинул комнату, миновал рабочую секцию повелителей стихий, прошел сквозь пустую и темную гостиную южного сектора – шторы на окнах еще не подняли – и оказался в зоне личных покоев элле Аоэт.

Вот и дверь, украшенная изображением цветка бегонии, но вопреки ожиданиям она оказалась холодной. Тамлин приоткрыл ее – и застыл на пороге, не желая видеть пустую спальню, что скрывалась за ней. Не понимая, куда теперь ему идти.

В конце коридора показалась эльне в пижаме, зевнула, увидала короля и двинулась было ему навстречу, но сзади возник молодой воин, подхватил ее на руки и пылко поцеловал.

Пара вспыхнула золотым светом – настолько ярким, что Тамлин сощурился и прикрыл глаза ладонью. Но вот девушка запротестовала, указывая рукой вглубь коридора, и исходящий от них свет померк. Воин опомнился, отпустил возлюбленную, поклонился Тамлину и покинул чужой сектор.

Девушка же приблизилась и сообщила, что Шаниэ сегодня не приходила ночевать.

– Она сказала, что будет работать всю ночь, – лепетала эльне, в то время как Таэм рассматривал холодную дверь и кривил губы. – Вы и сами знаете, сейчас дел невпроворот. Пока андар'элле в Мирисгаэ, и есть возможность работать с ними, госпожа Минна не даст нам ни секунды…

Приоткрытая дверь в комнату Шан захлопнулась с такой силой, что подпрыгнули цветочные горшки на стенах. Тамлин, стараясь не глядеть на собеседницу, все еще окутанную золотым ореолом, шагнул мимо нее в коридор и скрылся за поворотом.

На онемевшую эльне пахнуло запахом вмерзшего в лед цветка. Она задумалась, подбирая аналогии аромату. Глянула королю вслед.

Ароматы цветов и фруктов были ее специализацией, но этот запах скорее настораживал, чем манил. Смутно тревожил сочетанием несочетаемого, отталкивал единением взаимоисключающих вещей. Так последний крик вырывается из легких утопающего и достигает в воздушном пузыре поверхности, в то время как исторгшее его существо уже покоится на илистом дне.

Девушка поежилась. Вроде бы ничего не произошло, но управляющего нужно поставить в известность. Если его величеству понадобится помощь, господин Эмре единственный, от кого он ее примет.

Тамлин же в третий раз за утро пересекал библиотечную галерею, на середине пути остановился и сощурился.

Луч осеннего солнца, что светит для всех одинаково, пробился сквозь тучи, прошел через стекла витражей и с нежностью коснулся его лица.

…Луч солнца на щеке. Холод мраморного перильца под пальцами. Рассвет только родился, а дежурство у восточных границ – закончилось. Если разбежаться по одной из садовых дорожек, оттолкнуться от кривой яблоньки, ухватиться за бортик балкона и подтянуть себя наверх, можно оказаться на втором ярусе, в секторе личных покоев рода Илуфер.

Дверь балкона распахивается – и он тонет в свежести весеннего утра и аромате полевых цветов с преобладающей ноткой мелиссы в букете. Волна золотых волос ложится на плечо. Прохладное прикосновение к виску, скуле, губам, что следует за объятием, такое же нежное, как росчерк колонковой кисточки по грубому холсту.

Он обнимает ее в ответ. Зажмуривается, ослепленный золотым сиянием, что от нее исходит. Улыбается широко и искренне, осознавая, что счастье его слишком велико. Немыслимо. Невозможно.

– Ваше величество ждут на утреннем совещании.

– Не хочу быть величественным, сердце мое.

– Вот как? Чего же ты хочешь?

– Чтобы так продолжалось вечность.

Он пылко целует ее, подхватывает на руки и кружит. Шлейф пурпурного платья плывет по воздуху, принимает причудливые формы.

– Чем дольше вглядываешься во тьму, тем больше звезд в ней видно. И мы как эта тьма. Обещай, что будешь возвращаться. Обещай мне! Таэм…

– Я обещаю.

Шлейф платья хлопает о воздух, темнеет, обрастает перьями. Хрупкая фигурка у него на руках рассыпается стаей черных птиц. Прохлада балконного мрамора оборачивается могильным холодом белых стен, разрушенных до основания. Тело немеет, разум парализует страх. Такого страха он еще никогда не знал.

Земля под ногами взметается вверх и медленно оседает на камнях, ощерившихся как пасть чудовища.

– Иффиндея!!!

На разрушенную стену садится птица, наклоняет голову и с интересом вглядывается в нечто за его спиной.

– Обернись, – шепчет в ухо хриплый голос. – Обернись, воин. Она позади тебя.

И он оборачивается, немея от ужаса.