Воскрешение: Роман

– Ты выдумываешь.

Дед вопросительно посмотрел на Арю, но она ничего такого не помнила, и?ему снова ответил Митя:

– Не выдумываю. Дедушка Натан тогда еще сказал, что нашел кого-то, кто умеет читать по-древнееврейски.

– И?что там было написано?

– Я?не помню. Что-то про дорогу, и?море, и?про гору, на которую можно подняться. А?еще про выбор.

– Странно, Андрей ничего такого не говорил, – медленно сказал дед, и?его лицо стало еще жестче и?тяжелее, как будто он пытался что-то им неизвестное то ли вспомнить, то ли забыть.

– А?папа знает про эту сферу? – спросил его Митя.

– Не думаю. – Дедушка снова покачал головой. – Хватит того, что он забивает себе голову древнерусскими байками. Один пришел с?толпой хулиганов, сжег и?ограбил соседа, потом пришел другой и?сжег первого. Вон он и?сейчас там что-то такое копает. Никогда не понимал этой страсти. Еще древнееврейских историй вашему папе не хватает.

Сначала Арина обиделась за папу, но потом вспомнила, что и?сама на него за это обижена.

– Дедушка, – спросила она, – я?поняла, что про семейное предназначение – это выдумка. Но то, что Бог состоит из этих сфер, – это правда?

Он удивленно на нее посмотрел.

– Бога не существует, – ответил он. – Тебе в?школе еще не успели это объяснить?

– А?дедушка Натан говорит, что Бог существует.

Поля хмыкнула так громко, как будто встретила живого крокодила.

– Ваш дедушка ошибается, – коротко ответил дедушка Илья.

Они увидели, что по песчаной дорожке к?ним на пляж спускается тетя Лена. Со стороны моря дул легкий предсумеречный ветер, и?ее сарафан с?широкими лямками на плечах чуть колебался.

– Пора ужинать, – сказала она, подходя. – Чем это вы здесь столько времени занимались?

– Легендами и?мифами, – своим обычным спокойным и?твердым голосом ответил дед, но Арине почему-то показалось, что ему немного неловко.

– Молодцы. Теперь будете знать больше о?тех, в?чью честь названы звезды. Завтра проверим, что вы запомнили.

– Леночка, – ответил дед, – мы говорили не о?древнегреческих, а?о?древнееврейских мифах.

Она удивленно посмотрела на деда, но ничего не сказала. По уже остывающей гальке они пересекли пляж, все еще босиком, потом обулись и?начали подниматься по дорожке. Арина шла последней. Она оглянулась на море и?постаралась увидеть их невидимую Сферу стойкости. Начинало темнеть.

« 3 »

В?школу они поступили как все, по блату. Так что, в?отличие от большинства детей из соседних домов, ходивших на уроки только что не в?домашних тапочках и?уж явно не успев проснуться, им приходилось некоторое время добираться до школы. Сначала их отвозили родители, потом ездили сами. Раздевались и?переобувались в?гардеробе, поднимались по высоким лестницам, расходились по широким коридорам. Портретов Ленина было довольно много, с?его доброй улыбкой и?светлыми глазами, но именно в?силу их будничности к?ним быстро привыкали и?переставали замечать, как, наверное, привыкают к?доброму домовому. «Витальская Арина Андреевна» – неуклюжим квадратным почерком, так часто раздражавшим учителей, выводила Арина на обложках тетрадей и?сама себе начинала казаться взрослее. Школьные дни часто были бесконечными, даже за один урок столько всего успевало произойти, а?уж тем более за целый день. Да и?после школьного дня оставался еще один почти настоящий день, совсем другой, непохожий на школьный, за который можно было столько всего успеть, хотя в?основном уже в?сумерках. Когда они немного подросли и?обычно в?день было по шесть уроков, часто так и?получалось: из дома выходили затемно, при рассыпающемся в?воздухе коротком свете желтых ленинградских фонарей, и?возвращались тоже в?сумерках, которые поближе к?Новому году становились все более похожими на поздний вечер. А?вот школьные годы, наоборот, оказывались короткими; известное однообразие дней собирало их воедино, и, неожиданно оказавшись в?мае, они обнаруживали, что прошел целый год и?из школы они выходят в?яркий день, а?не в?счастливый сумеречный вечер. Школьный год кончался, и?начинались белые ночи.

Коричневое форменное платье Арине нравилось, хотя гладить его она не любила и?обычно отказывалась; так что гладить приходилось маме, эмоций при этом не скрывавшей и?довольно подробно объяснявшей, что растит не дочь, а?свинью. Повседневные черные передники Арине нравились тоже, а?белые раздражали, казались слишком напыщенными. Белый кружевной воротничок, наоборот, нравился, особенно с?тех пор, как немного игрушечный значок с?Лениным-ребенком сменился на пионерский значок с?огненными листьями, а?поверх накрахмаленного воротничка она стала повязывать красный галстук. Галстук был мягким и?трогательным, по утрам от него пахло теплым запахом утюга; он был совсем непохожим на важные папины галстуки, хотя тоже безобразно мялся, еще больше, чем платье и?передники, особенно если, выбегая из дома утром, она не успевала его повязать и, незаметно от мамы, просто запихивала в?карман пальто. У?Мити были темно-синий форменный пиджак и?брюки, а?на рукаве сияло оранжевое солнце над раскрытой книгой. Митиной форме она временами немного завидовала. У?него тоже был галстук; такой же, как у?нее, такой же, как у?всех. А?еще в?галстуке, свободно повязанном поверх воротничка, она себе нравилась. Поначалу иногда даже вытягивалась перед напольным зеркалом и?радостно рассматривала свою так зримо обретенную юность, хотя пока что не принесшую в?ее жизнь ничего существенно нового, и?кончиками пальцев разглаживала этот счастливый красный галстук на коричневом платье. Как-то мама застала ее за этим занятием, но почему-то не рассердилась, а?вечером Арина услышала, как мама одобрительно говорит по телефону, кажется, бабушке: «Наконец-то в?ней проснулись женские инстинкты». Арина поняла, что этому следует радоваться. Но дружила она все равно в?основном с?мальчиками.

« 4 »

Как-то утром, еще толком не проснувшись, Арина почувствовала, что трусы влажные; удивилась. Отбросила одеяло. Увидела на трусах яркие пятна, похожие на кровь. Она испугалась и?встала. Внизу живота болело. Несколько пятен крови были и?на простыне. Она сняла трусы и?начала внимательно их рассматривать, чувствуя, как неожиданно сильно бьется сердце. Месячные начались у?нее относительно поздно, так что от девочек в?классе что-то такое она уже слышала; но это что-то было достаточно смутным, и?Арина не была уверена, что речь идет именно об этом. Она поняла, что все еще немного испугана. Подруг столь близких, чтобы она могла их об этом расспросить, у?нее не было, а?откровенных разговоров с?мамой она давно уже старалась не вести. Но в?данном случае выбора не было. Она влезла под душ, переоделась и?принесла маме испачканные кровью трусы. Мама взглянула на них и?коротко объяснила ей, что именно следует делать и?как правильно пользоваться ватой. Арина внимательно слушала и?старалась все запомнить.

– Это не опасно? – спросила она.

– Нет.

– И?скоро это пройдет?

– Дня через три-четыре.

– И?все?

Мама раздраженно посмотрела на нее:

– Что все?

– И?все пройдет?

На этот раз мама поняла ее вопрос.

– Нет, так будет каждый месяц.

Ощущения были неприятными, и?Арину это расстроило. Она задумалась.

– А?что это значит? – спросила она.

– Что ты стала женщиной.

Мамин ответ озадачил ее еще больше. Арина могла много чего о?себе рассказать, часто в?себя всматривалась, но то, что она является женщиной, казалось ей далеко не самым важным из того, что она знала и?думала о?себе.

– А?что это значит, – настойчиво переспросила она, – что я?стала женщиной? И?кем я?была раньше?

Она неожиданно заметила, что теперь смутилась мама. Это было крайне странным. Такого с?мамой не происходило почти никогда.

– Это значит, что теперь ты можешь родить ребенка, – ответила она с?видимым усилием. – Или детей. Хотя тебе это еще нельзя.

Этот ответ показался Арине еще более бессмысленным. Среди ее подруг и?сверстниц не было ни одной, у?которой бы были дети. Да и?ей самой никакие дети совершенно не были нужны. Дети относились к?миру взрослых, она бы и?не знала, что с?ними делать. Даже в?детстве куклам, которых ей настойчиво навязывали родители, она предпочитала плюшевых зверей.

– Хватит пустых разговоров, – сказала мама снова раздраженно. – Пойди займи себя чем-нибудь полезным.

Но приблизительно в?то же время у?Арины начала расти грудь, и?она росла неожиданно быстро. Арина часто запиралась в?ванной и?заново рассматривала себя в?зеркале. Иногда ей казалось, что грудь еще выросла, а?иногда – что ей это только кажется. Потом она заметила, что постепенно грудь становится мягче. Мама купила ей первый лифчик и?со странной, непривычной на вкус смесью удивления, неловкости и?легкого стыда Арина научилась его на себе застегивать. А?еще стало интересно следить за тем, как ее одноклассники, вместо того чтобы смотреть в?глаза, все чаще стали смотреть на ее грудь возбужденно и?чуть растерянно. Симпатии к?ним эти взгляды Арине не прибавляли.

« 5 »

Несмотря на всю яркость и?ощутимость тогдашних переживаний, большинство событий того времени запоминалось неотчетливо, обрывочно, и?уже по прошествии года память сохраняла лишь их размытые контуры. Но бывало и?наоборот. То, что казалось незначительным и?случайным, даже не событием вовсе, а?скорее мелким повседневным фактом, незаметно начинало прокладывать широкую борозду в?память будущего. Так, однажды вечером, в?очередной раз решив заставить Митю почитать вслух, что он делал с?видимым раздражением, от раза к?разу только нараставшим, мама неожиданно его прервала.

– Это невыносимо, – сказала она Мите и?папе одновременно. – У?тебя такой акцент, как будто ты вырос в?Магнитогорске. Это невозможно слушать.

Где этот Магнитогорск находится, Арина не знала, но поняла, что французскому лучше там не учиться.