Женщины ушли все, кроме Кати, Гали и Полины, давно уже чуть слышно играл музыкальный центр, потом чья-то другая рука рубанула на всю катушку.
«Шат ап анд слип виз ми,
Комон, вай донт ю слип виз ми?
Ша тап анд слип виз ми,
Комон, аха, анд слип виз ми»
Дядя Гера вскочил с дивана, как будто не спал! И пустился в пляс – перелом, выкидывая далеко вперед свои нижние конечности.
Танцевали все! Братья Высоцкие с распухшими мордами, брызгая воду с мокрых волос, Галина Ивановна, хлопая ладонями по пяткам, маленький Андрейка на подоконнике.
«Ю а янг, ю фри-и,
Вай, донт ю слип виз ми»
Пришли какие-то люди с водкой.
– О-о-о!!!
Один чел был на костылях. Он танцевал словно игрушечная обезьяна из фильма «Приключения Электроника». Хоп, кувырок назад, между своих костылей, хоп еще! Кто-то крутанул «нижний брейк», зацепил журнальный столик, хлеб рассыпался по полу. Тете Гале разбили голову и уволокли домой. Катя, жена моя, пропала с Шутовым, несчастная Полина вызвала себе такси…
– Люди! Пойдем на Пятак!
– На Пятак, на Пятак! Я шавермы хочу!
– Сейчас ларьки будем переворачивать.
Люди, спотыкаясь и хохоча, вывалили в прихожую, одноногого передавали на руках, через головы летели его костыли, кто-то блевал, дядя Герман одевался, лежа на полу…
Я вышел в коридор, снял телефонную трубку, набрал номер. Теперь не страшно. Теперь можно.
– Алле? Алло-о-о!
– Здравствуй.
– О, господи, ты где? Ты куда пропал?
– Никуда, все в порядке.
– Подожди, я телевизор потише сделаю.
– Ну, рассказывай, где ты был больше месяца? Что там за шум?
– Родственники веселятся, меня никто не жалеет.
– Я теперь каждый день работаю, приходи.
– Мы не увидимся больше.
Пауза. Едва слышны незнакомые голоса сквозь треск эфира.
– Я все поняла…
– Не надо.
– Тебя стало плохо слышно!
– Значит мне пора. Подожди! Я буду любить тебя вечно! Алло?
– Не слышно!
– И ждать…
Гудки.
Я вернулся в комнату, сел за разграбленный стол, моя рюмка стояла на краешке скатерти, рядом блюдце с остекленевшим «оливье» и кусочком подсохшего хлеба. В серванте газета. Статья. «Известный поэт – песенник сбивает на автомобиле мальчика сироту насмерть и сам погибает, врезавшись в тополь!»
Двери в квартиру настежь, вошли два милиционера, они поднимались на лифте и разминулись с толпой. Эхом доносились вопли, ржач. Один милиционер заглянул в комнату.
– Свадьба, наверное.
– Соседи сказали сорок дней.
– Ладно, пошли отсюда.
Потом вошел человек в грязной брезентовой куртке, бородатый. Я его сразу узнал, хоть раньше никогда не видел. Мы поздоровались.
– Я за вами, где Андрей?
– В соседней комнате, телевизор смотрит.
– Ты зачем ей звонил?
Я пожал плечами.
– Вот так и рождаются сказки об измерениях.
Андрейка бросился к отцу на руки, и сразу уснул.
…Она так и стояла у окна с телефонной трубкой в руке, в своем любимом ситцевом халате, когда я, пролетая яркой кометой, взмахнул серебряным шлейфом, прощаясь, навсегда исчез в черном небе.
АРГЕНТИНА
Мы столкнулись с ней лбами в маршрутке на Садовой, я сказал:
– Еб вашу мать.