Игры чародеев

Он предложил показать сделанную мной копию первой страницы Великого реестра одному из своих товарищей – талантливому лингвисту и языковеду, увлекающемуся древними языками. Вдруг этому ученому уже доводилось встречать подобные письмена прежде?

К счастью, знакомый твоего отца согласился уделить мне немного времени и посмотреть, что за странный текст я обнаружила – и не встречал ли он чего-либо подобного раньше. Представляешь, этот человек оказался священником, одним из служителей в кафедральном соборе Милана. Более того, хотя это очень необычно для священнослужителей, но отец Бартоломью – так его зовут – оказался ещё и практикующим магом. И весьма неплохим.

Для встречи с отцом Бартоломью я приехала в Милан. Конечно, я могла бы отправить копию страницы по факсу или экспресс-почтой – но предпочла сама нанести визит этому человеку. К тому же, как раз подошла к концу моя командировка в Румынии – и я была не против на пару дней посетить теплую Италию. Тем более, что ты и твой отец уже вот-вот присоединитесь ко мне здесь.

Позавчера вечером я прилетела в Милан и встретилась с отцом Бартоломью. Он оказался очень приятным пожилым человеком и с радостью принял меня в своем кабинете прямо здесь, в Миланском соборе. Я показала ему сделанную копию страницы и, на всякий случай, также дала её перевод.

И вот здесь началось самое интересное!

Увидев эти документы, глаза Бартоломью вдруг удивленно округлились. Ненадолго мне показалось, что священник вообще забыл о моем существовании – он взволнованно взял бумаги в руки и принялся старательно их изучать, переводя взгляд с одного листа на другой.

«Вы знаете этот язык?» – в его голосе сквозило плохо сдерживаемое возбуждение.

«Можно сказать и так, – ответила я. – Мне известен способ, с помощью которого его можно прочесть».

«Откуда?» – спросил Бартоломью.

Вместо ответа я предпочла любезно уклониться от объяснений.

«Разумеется, я уже не первый раз вижу эти замысловатые символы», – сказал священник.

Услышав его слова, я нетерпеливо наклонилась поближе.

«Если не секрет, где ещё вам доводилось встречать подобный текст?» – спросила я.

******

Громкие звуки выстрелов выбили меня из концентрации, когда я прочитал около половины записи. Яркие буквы, расстилавшиеся по земле, тотчас пропали. Я увидел, как частые, непонятно откуда летящие пули, начали высекать белую пыль из каменных фрагментов здания. Один из стороживших нас охранников, словно подкошенный, упал на землю, а телохранители моментально обступили ошарашенного магистра вонтов, уводя его в сторону от обстрела под укрытие бетонной арки.

– Бегом сюда! – раздался громкий знакомый голос.

Максим спрятался за колонной и прицельно стрелял по врагам. Схватив рукой оторопевшую Ольгу, я рванул в сторону товарища.

– Вниз! – прикрывая наше бегство методичной стрельбой, Максим махнул рукой в сторону прохода на лестницу, и мы немедля бросились по узким, винтовым ступенькам. Лестница казалась бесконечным круговоротом из серых, шершавых глыб, от которого начинала кружиться голова. Отдаваясь эхом, сзади доносились шаги преследователей – и подобно хлысту подстегивали нас не сбавлять темп.

Ступени вывели в просторный зал собора, богато обставленный позолоченной церковной утварью. Сумрак храма едва-едва нарушался небольшим дежурным освещением и уличным светом, с трудом пробивавшемся сквозь массивные мозаичные витражи. Под хмурыми взглядами каменных статуй, вырезанных в изголовьях многочисленных колонн, державших свод, мы бежали сквозь длинные ряды деревянных лавок.

Вонты не заставили себя долго ждать. Выскочив вслед за нами, они тут же начали стрельбу.

Максим, верно подгадав момент, резко толкнул меня в сторону, а сам отпрыгнул за колонну. Потеряв равновесие, я натолкнулся на Олю, и мы оба свалились под прикрытие одной из лавок. Пули пролетели мимо – и отколов куски от бетонных и деревянных декораций храма, рикошетом отскочили куда-то прочь.

– Вы что делаете, идиоты? – не покидая укрытия, прокричал Максим. – За убийство в храме на весь ваш род проклятие ляжет!

Он говорил правду: насилие в священном месте действительно могло обернуться многовековым сглазом. Но нападавшим, похоже, было не до суеверий, и над нашими головами прошлась ещё одна свинцовая очередь.

Сев на корточки, из заплечной сумки Максим достал и выложил перед собой несколько жестяных цилиндров зеленого цвета с черными маркировками. Я сразу узнал светошумовые гранаты и дымовые шашки – во время службы в армии мне доводилось держать похожие снаряды в руках.

– Закройте глаза и уши! – скомандовал он, и поочередно вырвав металлические кольца, бросил жестянки в сторону врагов.

Мы с Ольгой тут же послушно зажмурились и заткнули уши ладонями. Следом раздалась серия громких взрывов и ярких вспышек, а затем зал начал обволакивать густой дым. Максим открыл заградительный огонь, целясь над головами преследователей и стараясь выиграть время, пока едкий туман полностью не заполнит собор. Воспользовавшись образовавшейся завесой, мы незаметно добежали до небольшой приоткрытой двери, ведшей из храма на улицу.

В такую рань площадь по-прежнему была пуста. Собор, как и расположенные поблизости бутики и музеи ещё не работали – а значит ни туристам, ни местным жителям пока что нечего было здесь делать.

Выбежав на улицу, я чуть не споткнулся об мертвое тело охранника, рядом с которым лежало ещё несколько убитых. Немного в стороне, тихо журчал двигателем, стоял заведенный представительский Мерседес, на котором приехал Милош. Двери автомобиля были открыты нараспашку и словно манили нас быстрее сесть внутрь и уехать подальше от этого места.

Наверняка, это Максим перебил охрану и заранее позаботился о быстром отступлении.

– В машину! – проорал он.

Ольга запрыгнула на заднее сиденье, я сел спереди. Следом, умело проскользнув по капоту своей пятой точкой, в машину влетел Максим, и, включив передачу, с силой ударил по педали газа. Мерседес отчетливо застучал резиной по крупной брусчатке площади. Под удивленный взгляд оказавшейся рядом парочки прогуливавшихся подростков, машина сбила перегораживавшие выезд пластиковые конусы, резко выскочила на пустую проезжую часть и на полной скорости умчалась вперед, игнорируя красный сигнал светофора.

Я оглянулся назад: погони за нами не было.

– Проколол им колеса, – словно поймав мою мысль, пояснил Максим.

Сердце продолжало бешено стучать, но комок из страха и возбуждения, застрявший где-то в груди, начал понемногу рассасываться. Я постепенно приходил в себя – и только теперь заметил, что всё это время умудрялся сжимать в руках дневник и алкафест.

Похоже, в бессознательном от испуга состоянии я сам не заметил, как схватил их с того парапета.

– Мы думали, ты погиб, – Ольга дышала неровно, с трудом переваривая произошедшие события.

– Почти погиб, – Максим, как всегда, держался невозмутимо.

Ненадолго оторвав взгляд от дороги, он посмотрел сначала на меня, затем на Ольгу.

– Отдышитесь и придите в себя, – бросил он. – Поговорим чуть позже, в спокойной обстановке.

Я откинулся головой на спинку кресла и уставился в кожаный потолок. Максим был жив, дневник и алкафест – в наших руках, Ольга – рядом, а Милош и его армия головорезов на какое-то время остались позади.

Удача? Многие считают, что удача – это миф. Но так или иначе, Максим уцелел, он оказался в нужном месте и в нужное время. И кроме как удачей объяснить подобное было попросту невозможно.

Через несколько километров мы бросили машину и, пересев в такси, приехали на окраину города – в небольшой двухэтажный хостел. Максим кивнул сидящему на ресепшене сонному, с ног до головы татуированному парню с дредами на голове. Тот смерил нас взглядом, но вопросов задавать не стал. Мы прошли по коридору, свернули в самую дальнюю дверь, соседствующую с запасным выходом, и оказались в тесной комнате европейского общежития, рассчитанной на проживание двух человек.

– Добро пожаловать, – Максим подозрительно выглянул в окно, проверяя, нет ли слежки.

Я посмотрел по сторонам. Всё-таки у этого парня был особый талант выбирать для проживания замшелые клоповники, от которых так и сквозило чувством отчаяния и депрессии. И даже здесь, в сердце старушки Европы – колыбели изысканной архитектуры – он умудрился найти комнату, на которую невозможно было смотреть без слез.

– А теперь – рассказывайте, – он сел на одну из кроватей. – Что случилось, пока меня не было? Что там с этим треклятым дневником?

Зная, что сейчас даже любая мелочь могла иметь значение, я принялся максимально подробно излагать события, произошедшие после моего отъезда из школы Кюшуке. Стараясь не упустить деталей, я рассказал о случившемся со мной и Ольгой, параллельно вплетая туда историю Адель: как она оказалась в замке Корвинов, напала на след ордена Хранителей и их Великого реестра.

– Вот так мы очутились в Италии, – подытожил я, сообщив последние детали. – Тот священник явно узнал текст, который показала ему Адель.

– Что было дальше? – нетерпеливо спросил Максим.

– Не знаю. Начала стрельба и дочитать запись я не успел. Запись была длинная – я прочел примерно половину.

– Проклятье, – Максим раздосадовано стукнул кулаком в ладонь и поднялся с места. – Нужно узнать, что написано дальше. Чем закончилась вся эта канитель со священником и Реестром.