Вилльям Шекспир. Статья I

(Умираетъ)

Маргарита.

Снять голову и на ворота Iорка!
Пусть Iоркъ любуется на городъ Iоркъ.

    Маршъ. Exeunt.

II. Шекспировское торжество въ Петербург?[12 - Одно изъ стихотворенiй, читанныхъ на этомъ торжеств?, именно А. Н. Майкова, изв?стно читателямъ «Эпохи», и потому о немъ не сказано въ этой глав? ни слова.].

Et tu quoque!

Et tu quoque! И ты, Брутъ! И мы туда же! Намъ нельзя было отстать отъ просв?щенной Европы! Безъ насъ вода не освятится.

Въ самомъ д?л?, отчего и не отпраздновать трехсотл?тнiй со дня рожденiя юбилей Шекспира? Надо было только распорядиться такъ, чтобы торжество это не происходило въ пустой зал?. Неудавшееся торжество хуже, ч?мъ еслибъ его совс?мъ не было. Безъ сомн?нiя, украшенiемъ и настоящимъ д?ломъ этого торжества было чтенiе сценъ изъ ненапечатаннаго еще перевода трагедiи о "Корол? Джон?" покойнаго А. В. Дружинина. Но одна ласточка весны не д?лаетъ, говоря на иностранно-рускомъ язык?.

Но зат?мъ?

Зат?мъ излагались мн?нiя нашихъ знаменитостей, литературныхъ и учоныхъ, о всемiрномъ значенiи "всепрощающаго" сердцев?дца вообще и о значенiи его въ Россiи въ особенности. Чего же еще больше?

Если къ этому прибавимъ т? нравоученiя, которыя одинъ современный поэтъ вывелъ изъ трагедiй Шекспира, – то кажется, дальн?йшiя требованiя должны показаться противуестественными.

Да, позабылъ, еще музыка была. Торжество, словомъ, на славу.

Одного ему недоставало, малаго – самостоятельности. Намъ кажется, точно оно составлено по г. Гервинусу. То же холодное почтенiе, то же отсутствiе задушевности, т? же нравоученiя.

Вотъ почему, несмотря на нашъ глубочайшiй патрiотизмъ, мы дали г. Гервинусу первое м?сто въ нашей стать?. Къ г. Гервинусу мы отнеслись критически, сл?дуя мудрому правилу Кузьмы Пруткова: "смотри въ корень", – о нашихъ же соотечественникахъ намъ остается только пов?ствовать. Разбирать ихъ нечего, потомучто своего, русскаго, они не сказали ничего; въ качеств? цивилизованныхъ европейцевъ, состоящихъ подъ наитiемъ н?мецкой мысли, они перевели н?мецкiя мысли на quasi-русскiй языкъ, и вотъ вамъ петербургское слово о Шекспир?! Никакого одушевленiя!

Полно такъ ли важенъ Шекспиръ для русской земли, какъ объ этомъ пов?ствовалъ, съ академическою важностью, г. Галаховъ?

Полно точно-ли Шекспиръ "намъ близокъ и родствененъ" и "мы можемъ съ чувствомъ справедливой гордости смотр?ть на того Шекспира, который является у французовъ, подвергаясь превратнымъ толкованiямъ и унизительнымъ сравненiямъ?"

Полно точно-ли "наше участiе въ праздник? не есть игра легкомысленнаго тщеславiя и пустой подражательности, а ясное представленiе д?ла, живо сознаваемаго каждымъ образованнымъ русскимъ?"

Если судить по стать? г. Галахова, то н?тъ. Почтенный историкъ русской литературы не сказалъ ничего, чтобы хотя н?сколько оправдывало его гордыя надежды. Его р?чь "Шекспиръ въ Россiи"[13 - Эта р?чь, а равно и р?чь г. Тургенева, читанная по отсутствiю автора адъюнктомъ академiи наукъ г. Пекарскимъ, – напечатаны въ N 89 С. Петербургскихъ В?домостей.] в?рн?е можно назвать «формулярнымъ спискомъ о служебной д?ятельности Шекспира въ Россiи». Жизни, жизни н?тъ въ р?чи почтеннаго академика, той жизни, которая ключомъ кип?ла въ великомъ-русскомъ челов?к?, «отъ кого можно было отставить академiю, но не его отъ академiи».

Что новаго пов?далъ намъ знатокъ отечественной литературы? То, что Сумароковъ вставилъ монологъ Ричарда III въ уста своего Дмитрiя Самозванца? Или то, что кто-то другой написалъ "безъ сохраненiя обыкновенныхъ правилъ" дв? пiесы въ 1786 г. "Историческое представленiе изъ жизни Рюрика" и "Начальное управленiе Олега"? Это Шекспиръ въ Россiи.

Или важно въ р?чи ученаго академика то м?сто, гд? онъ пов?ствуетъ, что Полевой перевелъ Гамлета, а Мочаловъ былъ генiальный актеръ? Что Б?линскiй писалъ о Шекспир?? Или что Тургеневъ написалъ "Гамлета Щигровскаго у?зда", и изображая его, "не выпускалъ изъ мысли образъ" настоящаго, заправскаго Гамлета?

Или можно-ли такъ разсуждать по поводу упомянутой пов?сти г. Тургенева: "д?йствующее лицо помянутаго разсказа смотритъ на себя съ презр?нiемъ: но разв? и Гамлетъ Шекспира не называетъ себя презр?ннымъ, ничтожнымъ созданiемъ?" Мало-ли кто ругаетъ себя всяческими словами, – ужь будто онъ и Гамлетъ сейчасъ. Или дал?е: "онъ (Гамлетъ) постоянно казнитъ себя за нер?шительность и сомн?нiя: то же д?лаютъ съ собою и герои слабоволiя, выведенные Тургеневымъ." Гамлетъ – герой слабоволiя! какъ это ново и оригинально! Кто не повторялъ этого избитаго выраженiя?

Или достаточно сказать, что "Шекспировъ генiй былъ родственъ духу нашего Пушкина, и потому легко ему сочувственъ?"

Какъ это старо! Какъ это давно окамен?ло въ нашей литератур?! Та жизнь, которая скрывалась подъ этими словами, давно выдохлась: и бездушный трупъ этой жизни всякiй сп?шитъ (хотя маленькiй кусочекъ этого трупа) закупорить въ свою баночку со спиртомъ!

Быть можетъ, намъ скажутъ, что объемъ статьи воспрепятствовалъ г. Галахову, что иначе статья вышла бы утомительно-длинна. Она и безъ того утомительно-длинна!

Вотъ вамъ живое явленiе – переводъ Полеваго и игра Мочалова. В?дь это совершилось на глазахъ г. Галахова; в?дь это былъ Шекспиръ, живьемъ проникающiй въ русскую жизнь. И объ этомъ ни слова.

Велика заслуга Полеваго, по знакомству насъ съ Шекспиромъ, также какъ велика заслуга Мочалова, – в?дь они заставили любить Шекспира, они заставили биться рускiя сердца отъ великаго слова поэта! И свид?тель этого, самымъ сухимъ образомъ, въ самыхъ избитыхъ выраженiяхъ пов?ствуетъ о томъ, "какъ театръ наводнялся слезами,

И вопли раздирали слухъ собранья!

Поди прочь, несносная жизнь! что намъ, людямъ ученымъ, за д?ло до тебя! Мы изучаемъ; мы кропотливо, какъ Плюшкинъ, всякую дрянь, собираемъ всякiе факты; – живое дыханiе претитъ намъ, какъ Ризположенскому шампанское!

Лучше мы сообщимъ руской публик?, что Вронченко прекрасно перевелъ "Гамлета," а г. Катковъ "Ромео и Джульету" (оба перевода по времени образцовые, д?йствительно), ей это, конечно, интересн?е. Она этого не знала.

Такъ отнесся къ Шекспиру нашъ маститый учоный. Посмотримъ теперь на литераторовъ.

Г. Тургеневъ написалъ р?чь о Шекспир?, тотъ самый г. Тургеневъ, который н?когда такъ унизилъ Гамлета и такъ возвысилъ Донъ Кихота.

Если отъ г. Галахова мы, собственно говоря, и не должны были ожидать ничего особеннаго, кром? мелочныхъ фактовъ и водянистыхъ разсужденiй, – то, напротивъ, отъ г. Тургенева вправ? были ждать задушевнаго слова.

Но на счастье прочно
Всякъ надежду кинь,

какъ чувствительно расп?вали наши бабушки во дни своей юности.

"Le talent oblige", – это должно быть изв?стно г. Тургеневу; онъ по праву считается однимъ изъ лучшихъ представителей нашей современной литературы. И что-же сд?лалъ г. Тургеневъ? Онъ написалъ, словно по обязанности, "возьмите молъ, впрочемъ только отвяжитесь", свою р?чь, нелишенную казеннаго краснор?чiя и водянистыхъ разсужденiй.

«Безъ преувеличенiя можно сказать», говоритъ ораторъ, "что нын?шнiй день празднуется, или поминается во вс?хъ концахъ земли. Въ отдаленн?йшихъ краяхъ Америки, Австралiи, Южной Африки, въ дебряхъ Сибири, на берегу священныхъ р?къ Индостана, съ любовiю и признательностью произносится имя Шекспира, также какъ и по всей Европ?. Оно произносится въ чертогахъ и въ хижинахъ, св?тлыхъ покояхъ богачей и въ т?сныхъ рыбачьихъ комнатахъ, въ отдаленiи отъ роднаго края и близь домашняго очага, подъ воинской палаткой и подъ шалашомъ промышленника, на суш? и на мор?, старыми и молодыми, семейными и одинокими, счастливыми, которыхъ оно радуетъ, и несчастными, которыхъ ут?шаетъ…..

Господи! ц?лое море реторики и какъ оно искусно прерывается многозначительнымъ многоточiемъ. Отчего это реторика такъ однообразна, в?чно повторяетъ одн? и т? же избитыя фразы? Или уже такова участь вс?хъ похвальныхъ словъ? Возьмите напр. «Историческое похвальное слово Карамзину», произнесенное 23 августа, 1845 г., въ Симбирск?, въ собранiи симбирскаго дворянства, академикомъ М. Погодинымъ, – и тамъ на стр. 6 вы встр?тите и дворцы и хижины, и вельможъ и отшельниковъ, юношей и старцевъ, д?въ и матерей семействъ, безусловныхъ в?рноподданныхъ в?ковъ прежнихъ и свободныхъ мыслителей новаго времени. И тамъ есть выраженiе sedant arma togae, разведенное водицей.

И только это могъ сказать Тургеневъ о Шекспир?? "Пусть-же сатана од?нется въ черное, а я стану носить соболью шубу"![14 - Слова Гамлета.]. Если только это могъ сказать г. Тургеневъ, – то лучше-бы вовсе ничего не говорить. Если онъ можетъ сказать больше, но въ данную минуту не высказывалось это большее, то ему-бы тоже вовсе не сл?довало говорить. И ты, Брутъ! Et tu quoque!

Все повторять одн? и т? же фразы, и потомъ печатать ихъ, – какъ не надо?стъ это, какъ это не намозолитъ глаза наборщикамъ! "И въ хижинахъ, и въ чертогахъ", – не лучше-ли было-бы сказать "у кого сюртукъ въ 60 рублей и у кого пальтишко въ 5 ц?лковыхъ, "кто куритъ гаванскiя и кто куритъ грошовыя сигары"? это оригинальн?е было-бы.

За только что выписаннымъ нами м?стомъ, черезъ н?сколько строкъ, сл?дуетъ другое: н?сколько фразъ, начинающихся нар?чiемъ "сколько"! Сколько именно этихъ фразъ, счесть мудрено.

Такъ прив?тствовала трехсотл?тнюю годовщину наша литература.

Наша поэзiя вывела изъ Шекспира н?сколько нравоученiй. Я зам?тилъ наизусть н?которыя изъ нихъ:

Но Датскiй Принцъ погибъ – пусть наше покол?нье
Не долго думаетъ, что «быть или не быть».
Но черный Мавръ погибъ, – да будетъ подозр?нье
Намъ чуждо!

Почему наше покол?нье не должно думать, потомучто Датскiй Принцъ погибъ, и почему намъ должно быть чуждо подозр?нье на томъ основанiи, что погибъ Отелло, – предоставляю р?шить людямъ бол?е ученымъ и цивилизованнымъ. Не нашему носу рябину клевать, и мы можемъ только сказать то же, что отв?чалъ Гамлетъ на подобныя заключенiя камергера Полонiя: «Одно изъ другаго не сл?дуетъ».

Почему не была играна на этомъ достопамятномъ торжеств? увертюра Бетховена "Корiоланъ?" В?роятно, и тутъ безъ учености обошлось. Откопана была какая нибудь самоученн?йшая и самонов?йшая бiографiя Бетговена, гд? не мало н?мецкаго мозга было потрачено на доказательство, что Корiоланъ Бетговена былъ игранъ въ первый разъ передъ какимъ-то другимъ "Корiоланомъ," только не шекспировкимъ. Не м?шало-бы господамъ, по ученымъ книжкамъ разсуждающимъ, помнить, что Шекспиръ и Плутархъ составляли любимое ученiе Бетговена.

Театръ нашъ не участвовалъ въ шекспировскомъ торжеств?. Избравъ благую часть, онъ предоставилъ эту честь одной литератур?.

Кстати о театр?. Н?сколько интересныхъ вопросовъ приходятъ намъ въ голову по случаю театральныхъ приличiй. Почему милая, игривая Бьянка (въ Отелло) не см?етъ явиться на сцен?, приличiя ради, – а вдова, весьма сомнительнаго поведенiя фигурируетъ въ одной изъ оглобель (изв?стно изр?ченiе: это не комедiя, а оглобля) г. Дьяченко? Почему также, тогоже приличiя ради, вычеркнута на половину роль Любаши, самаго живаго и любезнаго лица въ "Царской Нев?ст?" Мея, – а водивили съ канканами, двусмысленными куплетцами и тому подобнымъ приличны?

Что есть театральное приличiе?