Таёжная повесть

С большим трудом, запинаясь, она начала рассказывать. Из ее слов он узнал, что приходил Кузя, ползал на коленях перед ней, умоляя его простить, нёс всякую околесицу, забыв о всякой гордости. Не добившись своего, перед тем, как хлопнуть дверью, он бросил ей через плечо, что если она выйдет замуж и не вернется к нему, то он убьет детей и себя.

– Ну, во втором я ему помогу с удовольствием, – пообещал Михаил. В душе его распирало от желания отбить у этого типа всякую охоту лезть в чужие дела. В его дела. Теперь он ясно видел, как небезразлична ему судьба Марины.

– Понимаешь, – остановила она его, – я прожила с ним почти десять лет, сейчас не могу поверить в то, что когда-то любила этого человека.

При этих словах его охватила страшная ревность. Не к ней. После услышанного он еще больше возненавидел этого человека. Но в то, что тот пообещал, Михаил поверить не мог. Он обнял ее, хотя в груди все кипело от злости, и легонько похлопал ладонью по спине.

– Успокойся. Я же здесь. У него не хватит силенок. Мало ли что может наговорить пьяный мужик. Я-то никуда не уеду. Разберёмся как-нибудь. А пчелы не сдохнут.

Она высвободилась и пошла к столу.

– А как там поживает Мешок? – На ходу она вытирала мокрое лицо и постаралась улыбнуться.

– Да хрен с ним, с Мешком. Куда он денется? Привет тебе передавал. Главное, кот Вася!

Она рассмеялась и стала накрывать на стол:

– Голодный, наверное? Знаешь, если бы не ты, – она посмотрела в окно, – я не знаю, что бы сейчас делала. С ума бы сошла. Я ждала тебя вчера, но такой дождь….

Она сильно прижалась к нему.

– Ты опять колючий.

Он негромко рассмеялся.

– Спешил. Но это можно исправить. Паяльной лампой.

– Фу, дурак! – Она вздохнула. – Ты мне такой больше нравишься. Настоящий дикий медведь. Особенно, когда из леса приезжаешь. От тебя пахнет лесом. Помнишь, ты мне про берендеев рассказывал?

Он сел за стол и снял афганку.

… -Ты тоже сегодня не такой как обычно. Задумчивый.

Мишаня глубоко зевнул, поймав себя на мысли, что всё время думает какую-то мысль.

–Помнишь, я рассказывал тебе об одном типе. Ну, что той осенью ко мне забрёл. Бомж не бомж, но интересный кадр. Он ещё про воду рассказал мне. Секрет открыл великий.

–Какой секрет?

Марина стала приводить себя в порядок, и Мишаня залюбовался ей, глядя в её зеркальное отражение. От того, что всё было перевёрнуто, казалось, что эта женщина ему незнакома, но от этого она была ещё привлекательней.

–Оказывается, что когда-то, – начал пафосно повествовать Мишаня. – На земле жили динозавры.

–Но это я знаю.

–Мишка сделал вид, что удивился.

…-И росли огромные деревья, высотой в несколько километров. А потом была война, и всё это истребили. Было так много крови, что уровень океана повысился на полкилометра.

Марина притихла, задумчиво уставившись в одну точку.

–Я поняла. Мы все состоим из воды, и когда что-то погибает, то вода становится свободной.

–И вчера эта вода меня едва не утопила. Но Мешок был на высоте и спас меня.

Мишаня рассмеялся и посмотрел в окно.

– А где Кочерга? Где Ванька?

Она вдруг встрепенулась, словно опомнилась.

Не знаю. Бегали по улице. Может, к Татьяне побежали. Она блины собиралась печь.

Он встал и надел афганку.

– А пошли к Таньке, на блины. А потом пойдём в парк, на лавочке нашей посидим. Только сначала я с Кочергой разберусь за то, что она мне жуков в карманы насовала. Пошли, пошли. —Михаил взял ее за плечи.

– Ну, погоди. Дай мне хоть в порядок себя привести. Как ты думаешь, в этом можно по деревне?

– Ты мне в чем угодно нравишься. Особенно в ночной рубашке.

– Знаешь что, Мишечка. – Она вспыхнула и превратилась в дикую кошку.

Он рассмеялся, зная, что добился того, чего хотел. Она улыбнулась.

У сестры детей не оказалось.

– Бегали, – пожала та плечами. – Похватали грязными руками и помчались, сломя голову, даже рожи не помыли после блинов.

Татьяна была уже на седьмом месяце, и у нее хватало своих забот. Но с племянниками она обращалась, как со своими.

… – Может, к тетке побежали.

Они вышли на улицу. Мишке вдруг захотелось обязательно найти детей. На душе отчего-то было неспокойно. В селе друг друга знал каждый. Он подозвал одного из бездельников.

– А они с дядей Володей пошли, – мальчишка указал рукой в сторону, где жил бывший Маринин муж.

– Давно?! – Мишку словно взорвало. Он даже не смог сдержать голоса.

Испуганный пацан только пожал плечами.

– Может, час. А может, меньше.

Мишка даже не смог взглянуть на Марину, но краем глаза он не то чтобы видел, чувствовал, что происходит с ней. Ему стало страшно. Он с силой сдавил ее руку и быстро, чего до ужаса не любил, зашагал к ненавистному дому. Ему встречались люди, но он их словно не замечал. Они кивали ему, потом отходили в сторону. Перед глазами почему-то стояло лицо Катьки. У Мишки перехватило дыхание. Что творилось с Мариной, он только мог представить. Спрашивая встречающихся на дороге людей, он уже почти бежал. Сердце его колотилось в бешеном ритме, в висках стучало, а в горле стоял привкус крови. Дом был уже рядом. Мишка вдруг резко остановился, словно натолкнулся на стену. У забора стояли люди. Все они вдруг разом оглянулись и уставились на него. Ему показалось, что земля уходит из-под ног, а тело его разваливается на мелкие осколки. Вдруг он осознал, что уже держит ее обессиленное тело. Лицо ее было белым, как снег.

Оставив Марину на дороге, он пинком открыл калитку и, расталкивая людей, залетел в дом.

Ванька лежал в углу передней комнаты. На светлой голове ярким пятном выделялась рана. Кровь уже начала густеть. Мишка едва сдержал приступ рвоты от увиденного. Перед ним, как ему показалось, лежало уже, наверное, мертвое тело. Судорожно он стал искать пульс на руке парнишки. Руки тряслись. Он не знал, что делать. От бессилия его выворачивало наизнанку. Он бросил руку и стал искать пульс на шее. Наконец, он почувствовал. Удары, очень слабые, едва прослушивались. Мишку уже лихорадило. Ему стало невыносимо душно. Он схватил табуретку и швырнул ее в стекло.