Парадоксальная Золушка

– Мне казалось, ты со мной разговаривала. Да и кто ещё может называть тебя "Злобушка"?

– Золушка!?

– Рада, что мы это выяснили. А теперь, пожалуйста, объясни поподробней, что мы прям сейчас видели.

– Это был контрэнергетический переход кареты, наколдованной из тыквы, в исходное состояние с минимальным потенциалом, о котором предупреждала крёстная после того, как трансформировала четвёрку грызунов в лошадей и свила красное платье из стеблей лозы, а я рискованно пошутила про титанических размеров фалоимитатор, назвав его самотыком.

– Слу-шай, Зло-буш-ка, – оригинальная личность начала по слогам с изрядным удивлением в голосе, – если в нас синь какая, то почему вставляет только тебя.

– Читай память, дорогая. Там весь вечер. Пока подробней некуда.

– Хм… вижу: в карете летела, по замку бежала, молодого человека, ты над ним издеваешься, глумишься, хотя нет, традиционно ведёшь себя как сука…

– Ну почему девушек, способных защищать свои интересы, обязательно называть "суками"? – Злобушка обронила отстранённо, словно и не питала надежду, что на реплику обратят внимание.

– Он принц? Он принц! Зачем ты убежала? О чём ты вообще думала? Он же принц! О большем ни одна мадемуазель и мечтать не смеет.

– Хватит уже повторять "принц". К твоему сведению, он ещё немного и принцесса. И брак с таким оценивать следует взвешенно.

– Какой ужас! Всё, что ты ему наговорила. Из-за твоей гомофобии нам принцессой никогда не стать.

– Отсутствие гомофилии не зовётся гомофобией. – Злобушка ответила будто прочитала фразу из энциклопедии, а на физическом уровне увеличила темп передвижения до разминочной пробежки.

– Бедные, бедные их светлость Копт. Как же нелегко им пришлось этим вечером. После таких потрясений у принца выработается комплекс… да он возненавидит женщин!

– Ну он как бы и раньше нам на виолончелях не играл.

– На фортепиано играл и напевал немножко. – Золушка погрустнела голосом. – Но уже ничего не изменишь. Так и останусь служанкой в собственном доме.

– Не переживай, моя дорогая. – Второе "я", напротив, контрастировало энтузиазмом. – Следующую вечеринку можем сами устроить: созовём холостяков с окрестностей, а платье у крёстной ещё короче запросим.

– Перестань. У нас такие соседи, что меньше чем устраивать бал я хочу только искать среди них мужа.

– Экая ты зазнавшаяся стала: разок принца в памяти увидела и говнарь уже не жених.

– Ко всему прочему, такой дерзкой затее кое-что помешает.

– Тут согласна. Сначала, надо бы избавится от крыс… хотя бы на втором этаже.

– А что? Крысы уже и там завелись?

– Их там три с тех пор, как папа женился во второй раз. И даже чуточку раньше.

Золушка, повздыхав импровизированными ноздрями, ничего отвечать не стала. И в голове воцарилась тишина, поскольку злобная часть эго переключила всё доступное внимание наружу. На верхушке холма, откуда открывался чудесный вид на извилистую дорогу, разливавшуюся перед взором белой рекой, девушка замедлилась. Луна светила ярко и выглядела чрезмерно большой, будто приблизилась именно для того, чтобы проводить путешественницу. Путь к дому просматривался на километры вперёд, а само имение Ришман размером с вишенку отливалось тёмно-серым на самом высоком холме где-то около горизонта. Уставшей от предшествующих пробежек и босыми ногами девушке оставалось идти не меньше часа.

Принц в поисках

Взъерошенным как атакующий лев Попыхан вырвался на площадь через двери дворца. Появился он из того самого входа, откуда полтора десятка минут назад выбежала строптивая претендентка на звание принцессы, и взгляд имел по необыкновению бешенный. Немного осмотревшись, распорядитель двинулся на голос Аврет. Но прервал свою уверенную походку на нижней ступеньке крыльца: красная туфелька из полупрозрачного хрусталя и, наверное, чего-то ещё, с двадцати сантиметровым каблуком, совершенно богатырского размера могла принадлежать только одной особе на этом празднике. Попыхан по-хозяйски подобрал дорогой трофей и, потирая рукавом находку, возобновил путь в направлении старшей дочери.

Аврет прохаживалась полукругом вдоль передней части памятника Трилаку, время от времени наступая на основание постамента, и рассказывала о преимуществах текущего лота. За ней глазами, ушами, кошельками следили считанные десятки гостий, скучковавшиеся ближе к месту аукциона. Товар в виде дюжины служащих, в большинстве охранников, беззаботно простаивал вдоль чугунного всадника за спиной ведущей. Гармонию отлаженного конвейера продаж нарушило появление распорядителя. Он зашёл с тыла без лишнего шума и тут же спровоцировал движение в сторону дворца семи стражей и официанта с хвоста очереди. Внимательные мадемуазель подозрительную активность на дальнем конце статуи восприняли с ярко выраженной тревогой и Аврет чуткая к настроению толпы, немного порыскав взглядом, устремилась в сторону от слушательниц, к месту пребывания холостяков, где и наткнулась на отца.

– Папенька, вы своим воинствующим видом очень мешаете делать деньги. – Девушка не стушевалась ни на мгновенье и начала разговор в меру дерзко, чтоб настоять на своём, и нежно достаточно, чтоб не обострять конфликт.

– Я же выделил из подчиненного персонала двадцать отборных охранников, – распорядитель смотрел на дочку, и с каждым его словом голос мягчал, а лицо теряло звериные черты, – десяток официантов с офицерской выправкой, трёх трезвых барменов, солиста и горстку штрафников из свиты Лигода для самых азартных. Зачем ты взяла ещё?

– Папенька, солист оказался никудышным танцором.

– В делах любовных – это плюс.

– А двести человек из дворцовой обслуги были вынужденной мерой: девушки разогрелись, вошли во вкус и требовали ещё.

– И теперь аукцион холостяков запомнится как распродажа шлюх с яйцами… – Попыхан вздохнул.

– Между прочим, не я пригласила всех девственниц столицы, чтоб удовлетворить максимум одну. Кстати, как она?

– Сбежала. – Распорядитель вздохнул снова, на этот раз очень тяжело.

– Значит не дура! А жених что?

– Расстроился. Наказал искать.

– С таким отношением к классическому браку его из голубого клуба скоро исключат.

– Ну выбора у принца особо нет. Его в любом случае исключат. Вопрос только: живым или мёртвым. – Распорядитель сделал короткую паузу и продолжил более строгим голосом. – Однако мы отвлеклись.

– Отец, вы правы. Посплетничаем позже. А сейчас разрешите возвратиться к публике.

Туловище девушки уже развернулось вполоборота, когда взгляд наткнулся на официантку с подносом, заставленным напитками. Аврет быстро взяла бокал и соединила руки, чтобы сделать выразительный жест для привлечения внимания гостий.

– Не разрешаю! – Попыхан быстро сделал два шага вперёд, остановившись перед лицом дочери.

– Ах, папенька, – девушка с сожалением мелькнула бровями вверх, – я и не спрашивала – просто использовала вежливую речевую конструкцию, что бы помочь вам сохранить лицо.

– Тогда позволь мне сохранить твоё.

– Врежешь по заднице? – Аврет с превосходством улыбнулась.

– За дверью центрального входа ждёт пара голубоглазых вихреволосых садовника с мускулистыми грудями четвёртого размера в модных, обтягивающих задницы, комбинезонах.

– … Больше похоже на взятку.

– Когда я свистну, они прибегут скандалить, после чего имя одной молодой светской львицы станет ассоциироваться с порядочностью не более чем понос с романтической прогулкой.

– Вы как-то вычурно говорить стали, батенька. Не иначе блефуете.

Попыхан быстро набрал полные лёгкие воздуха и, оттопырив большой и средний пальцы, дёрнул рукой в направлении рта. Аврет намерение отца распознала оперативно и успела вложить в летящую клешню бокал с жёлтым газированным алкоголем.

– Зачем же так радикальничать, папа? Сразу бы сказал, что не блефуешь.