Парадоксальная Золушка

– Бееелые! В холке метр девяносто. Под копытами радужное свечение.

– Колдовство. Не иначе. – Пиндыр прикрыл красный клапан на целый оборот. – Что с каретой?

– Бееелая. Три оси. Литые диски. Пятиконечная звезда. Дно в гравийной пыыыли. Цвет розовый с коричневыми вкраплениями.

– Напоминает о восточном, северо-восточном пригороде. Где видел?

– Эээс-74 поблизости с развязкой на Аршаха.

– Точно восток, северо-восток. Что с кучером?

– Не знаааю! – Здоровяк попытался потянуть жалостливо на сколько мог.

– Какая дерзость! – Инквизитор изрёк очень зло и резким рывком отправил вентиль в свободное вращение против часовой стрелки.

– Аааааатсутствовал! Отсутствовал! Не было его.

– Говорил же, магия! Ещё что помнишь? – Пиндыр схватил толстый обод и принялся не спеша закрывать клапан.

– Это Тищ гонококом троих заразил…

– Так стоп! – Инквизитор искривился, будто осознал собственный запах. – Ещё б рассказал, как ты любил, а он в член пёрднул.

– Я не понимаааю…

– Ректальную драму нам не надо. Когда в ландо ехали, что помнишь?

– Бёдра Торча в обтягивающих трико, рельефные груди Лекляса, смазливое лицо Диберта…

– Дружище, угомони поэта. – Король выкрикнул с заметным нетерпением.

Принц инстинктивно повернулся на голос, однако сам Виктор сначала обратил внимание на Пиндыра, который, воспользовавшись мелькнувшим затылком наследника, тыкнул указательным пальцем в ящик, провёл большим себе по горлу и даже успел достать из кармана запечатанный носок кислотно зелёного цвета. Но монарх категорично замотал головой:

– Я не имел в виду навсегда!

Тишка, к удивлению, замолчал, а инквизитор поспешил довинтить клапан до полного закрытия и после нажал кнопку с изображением вентилятора. Вместе с шелестом движущегося воздуха послышался жадный вдох допрашиваемого.

Копт, который не произнёс ни звука, как только здоровяк начал кричать, выглядел одновременно растерянно и удивлённо. И только прекращение активной части пыточного процесса вернуло взгляду наследника относительную уверенность. Он немного помялся, глядя на отца, и словно озарённый прекрасной идеей повернулся к инквизитору.

– Предельно впечатляюще, месье Пиндыр. Признаться чесно в успехе я сомневался, а теперь даже не знаю как назвать это чудо.

– Экстракция показаний методом ситуативного дросселирования растормаживающих респираторных нейростимуляторов с сопутствующим одорноксиофобным эффектом. – Хозяин пыточной произнес чётко и членораздельно, будто тренировался каждый вечер.

– Не знаю чего я больше боюсь: когда он размахивает носками в замкнутом пространстве или заученную цитату из аналитического отчёта. – Виктор улыбался и комментировал добродушно.

– Месье, – Копт никак не отреагировал на фразу отца и смотрел точно в лицо инквизитора, – я хотел бы разъяснения, почему вы проигнорировали информацию о трупе в имении месье Лигода.

Пиндыр кинул вопросительный взгляд через плечо принца, туда, где сидел его величество, однако обнаружил лишь пустое кресло. Сам Виктор уже стоял рядом с наследником.

– А ты по каким мотивам интересуешься? Политическим? Или просто любознательность почесать?

– По-ли-ти-ческим. – Копт произнёс медленно и уверенно.

– Ладно. Всё равно Попыхана ждать. Садись. – Король похлопал сына по спине и жестом руки пригласил за стол.

– А почему это он сюда прийдёт?

– Как минимум доложить, что невесту нашёл.

Принц удивления скрыть не смог, но вопросов больше не задал и занял место Тишки, придвинув обратно его стул. Виктор расположился между сыном и молчаливым, дорого одетым мужчиной, чем оторвал последнего от заполнения очень подробной таблицы с тонкими линиями и аккуратными цифрами. А верховный инквизитор без слов и привычных церемоний вышел в проём двери, часть которого выглядывала из-за пыточного агрегата. Король слегка потянулся, выгнув грудь вперёд, сложил руки на мягкие подлокотники и пристально посмотрел на работника карандаша и бумаги.

– Можешь говорить.

– Простите, ваше величество, мне всё что угодно говорить? – Мужчина освободил руки и сложил пальцы в замок.

– Рассказывай почему вы с Попыханом не даёте мне Лигода самодержавно зарезать уже лет так пятнадцать.

– Могу я для начала узнать кто это? – Лицо Копта выражало недоверие, а голос непонимание.

– Нас не представили. Коммерческих дел мастер Бельвизин, ваша светлость.

– Не то что бы мне совсем интересно, но что делает коммерческих дел мастер в пыточной? Вы следующий в очереди после Тишки?

– Если кратко, то я работал наверху, когда подельницы Аврет забрали охрану. Не желая оказаться очередным лотом, я спрятался в инквизиторской.

– Бельвизин, давай по делу, коротко и чтоб все понимали. – Виктор щёлкнул пальцами и произнёс приказным тоном.

– Либералы, не смотря на говорящее название, за свободу борятся очень избирательно. По сути это прослойка между государством и корпорациями, способствующая перетоку власти и финансов к последним. – Речь мужчины зазвучала без подготовки, отличаясь беглостью и выразительностью. – Поэтому, когда они говорят "свобода", имеется в виду именно расширение прав и привилегий для большого бизнеса.

– Бельвизин! – Король помотал в воздухе кулаком с оттопыренным указательным пальцем.

– Конечно, конечно, ваше величество. Чтоб расшатывать сложившийся уклад, используются все возможные методы и союзники, в том числе группы разномастных меньшинств…

– Вы хотели сказать "гомосексуалистов". – Копт перебил с пренебрежительным недовольством.

– Вовсе нет, ваша светлость. За свой кусок свобод и признание готовы побороться ещё наркоманы, педофилы, сторонники инцеста…

– Ну у инцеста слишком внушительные противопоказания, так что сомневаюсь, что у них что-то выйдет.

– Простите, ваша светлость, но утверждение спорное. Главное в случае с родственными связями детей не заводить, а чисто технически у гомосексуализма противопоказаний куда больше. И ничего – прижился. Просто, не обладая существенной численностью, меньшинства демонстрируют высокую публичную активность и, создавая иллюзию массовости, помогают сместить баланс общественного мнения в нужную сторону.

– Бельвизин! – Голос монарха звучал уже строже.

– Конечно, конечно, ваше величество. Но всё это об либералах мира западного. Доморощенные за редким исключением представляют отнюдь не отечественных олигархов – под видом борьбы за общечеловеческие ценности они топорно продавливают интересы самых заклятых геополитических конкурентов. Если присмотреться внимательно, то можно рассмотреть, как эта оппозиция искажает факты нашей истории, глумится над культурой и принижает победы. Особенно это заметно по тем горячо любящим родину "патриотам", которые умудрились космополитизировать в страны канонической демократии. Вспомните того же плешеватого бородача, что написал цикл художественных книжек, которые там почему-то приняли как документальные.

– Бельвизин! – На этот раз Виктор окрикнул с заметным раздражением.

– Конечно, конечно…