Парадоксальная Золушка

– Я жду уже больше десяти минут!

– Зайдёшь с гитарой!

– Живо ко мне!

– Как долго тебя ждать?

– Что ты себе позволяешь?

– Хватит спать пора за работу!

Всплески высоких частот стали весьма некомфортными для более чувствительных кошачьих, чьи уголки ушей прижались к голове и развернулись назад, как обычно происходит во время схватки. Требования проснуться, принести, явиться самой противоположным образом действовали на Злобушку, делая лицо всё более довольным и даже миловидным. Воздушной походкой она прошла несколько ступенек на второй уровень, когда услышала вой Сегилы за гранью светских приличий:

– Золушка, принеси наконец воды.

В голосе приёмной сестры вместе с очевидным желанием утолить жажду слышалась болезненность, и Злобушка, развернув траекторию на сто восемьдесят градусов устремились на кухню, расположенную влево по диагонали от лестницы, относительно близко по меркам дома. Поставив фонарь и обменяв маленькое ведро с остатками молока на большое, наполненное почти до краёв, девушка опять направилась вверх. Преодолев сорок ступенек, дюжину выкриков и оставив пушистых спутников в коридоре, Злобушка зашла в комнату Сегилы, при этом процедуру постукивания в дверь она пропустила.

В покоях сестры царил традиционный бардак, а сама хозяйка уже сняла вечерний наряд, переоделась в льняное платье и полулежала на светло-зелёном покрывале кровати, пошло раздвинув пыльные на ступнях ноги. Красное лицо и трясущиеся руки выдавали нездоровое состояние, а лёгкий запах благородного алкоголя намекал на причину.

– Почему так долго? – Потенциально тонкий девичий голос звучал как хрип недовольной старухи. – Я, между прочим, тут от жажды помираю.

Сегила привстала и сжала кулак, будто пыталась показать устрашающий жест, однако остановилась рассмотрев новый образ служанки: вместо синего с белым фартуком платья Золушку прикрывал грубый халат со следами грязи, навоза и налипшими стебельками соломы, ожидаемый стакан воды на подносе заменяло внушительных размеров ведро, которое носящая уже мягко поставила в метре от кровати.

– Ты чего приволокла? Я сказала пить хочу а не купаться! – Сегила ответила с бешенным возмущением и брезгливо взглянула на поверхность мутной воды с плавающими кусочками разнородной ботвы вперемешку с картофельными очистками.

– Сестрица, ты пить так просила, что подумала я, не обойтись тут стаканом. – Второе "я" правдоподобно, с мелкими огрехами копировало приветливую манеру Золушки. – Смотри, тут и минералы с клетчаткой тебе в рот.

– Да как ты смеешь? Ты когда такая дерзкая стала?

Сегила вскочила с кровати и вскользь задела ногой ведро, от чего содержимое пошло рябью и чуть не выплеснулось на лаковый тёмно-коричневый пол.

– Злобушка, прекрати! – В голове Золушка закричала резко, на грани истерики. – Я вижу, ты что-то недоброе задумала.

– Не лезь! Сейчас моя очередь не разговаривать.

Злобушка рявкнула про себя, а в реальном мире достала из накладного кармана рабочую перчатку, натянула на правую руку и медленно зашагала навстречу. Решительность госпожи сильно заколебалась, а мимика лица приобрела уравновешенный вид.

– Ты, сестрица, лучше на четвереньках пей, а то вдруг расплескаешь.

Пальцами, облачёнными в грубую ткань перчатки, едва дотрагиваясь, Злобушка обвела траекторию от виска Сегилы над правым ухом вниз к затылку, захватила ещё расчёсанные волосы и нежно стянула их в хвост, не сомкнув кулак.

– Хочешь, я даже волосы придержу, чтоб не намочились.

На что оригинальная личность тут же панически заголосила:

– Злобушка, это же уголовка!

Глаза Сегилы как загипнотизированные смотрели на ведро, куда при определённой физической настойчивости могла поместиться половина тела юной девушки. Обладательница достаточной силы уже стояла за спиной и держала волосы в считанных сантиметрах от затылка. Мозг, не смотря на очевидные последствия похмелья, живо представил ассоциации событий и последствий. Кожа побелела, а на лбу выступили капельки холодного пота. Сегила аккуратно вытянула волосы из руки сестры, отступила на пару шагов в сторону и повернулась к оппонентке. Вздохнула она тихо, а обратилась вежливо:

– Прости, Золушка, пить как-то расхотелось.

– В твоём состоянии пить обязательно надо! Или ты намекаешь, что я гадость какую-то принесла?

– Что ты? Ничего такого…

Сегила на дрожащих ногах вернулась к ведру и посмотрела на коричневую муть, украшенную вкраплениями растительной органики. Девушка нервно сглотнула слюну, а по её щеке вниз стекла капелька пота, застыв на краю подбородка.

– Злобушка, я не хочу видеть, как она это пьёт. – В сознании с осторожной интонацией прозвучали слова оригинального эго. – Пойдём лучше Терсию навестим.

– Ладно. – Второе "я" тут же отреагировало взмахом руки. – Расхотелось так расхотелось. Не буду же я тебя головой в ведро заталкивать, только потому что его сюда принесла. Но, компотик я тебе, сестрица, оставлю, а то вдруг снова жажда проснётся. Да пойду. Знаешь же сама, как много дел ждёт.

На этой фразе девушка оставила хозяйку комнаты наедине с собственными мыслями и, выйдя за дверь без обычной спешки, аккуратно её закрыла. Следующими на пути располагалась покои Терсии, и через полминуты служанка в униформе доярки стояла перед младшей из двух родных сестёр.

Как и Сегила Терсия ютилась на кровати, переодетая в домашнее. Её бальное платье смятое и потоптанное валялось у шкафа. Лицо и поза девушки выдавали продолжительные терзания душевного характера: чуть красные глаза смотрели в одну точку, голова, подпёртая согнутыми коленями, немного покосилась, а обе руки обнимали ноги в районе голеней. Предположения по поводу подавленного состояния ещё больше подтвердили всхлип и вздох, последовавшие через короткое время после того, как некто в теле Золушки вошёл в комнату. Одномоментно где-то за дверью раздался женский крик, мяуканье, снова крик, но на эти звуки никто внимания не обратил.

– И где же тебя носит? – Терсия подняла голову и начала нейтральным тоном с оттенком грусти. – Мама с Сегилой уже и звать охрипли.

Злобушка лишь сдержанно зевнула и кинула полный безразличия взгляд на свою собеседницу, которая спустила ноги с кровати и спросила в понимающей манере доброго жандарма:

– Спала?

– Да разве уснёшь в такую ночь, Терсия. – Злобушка отвечала мягко, как любящая мать. – Всё дела да заботы. А ты почему такая невесёлая?

– Ха! Да какие у тебя заботы? Навозом пропахнуть? – Приёмная сестрица приободрилась, показав издевательскую улыбку и выразительно махнув рукой. Но через мгновенье усмешка сменилась злобой. – Постой-ка… Как ты сказала? Ка-ка-я "Терсия"? Для тебя я госпожа!

– Как знала, что ведро не стоит оставлять. – назначенная служанкой произнесла чуть слышно, копаясь пальцами в левом кармане.

– Что там бормочешь? Ты гитару принесла, как я приказывала?

– Как поднималась, руки были заняты.

– Какая неслыханная наглость. – Родственница с вызовом встала с кровати. – Послушай, у твоей госпожи сейчас очень плохое настроение. И для тебя разумно спрыгать козочкой вниз-вверх за гитарой и пропеть лиричные сопли про несчастную любовь. Тогда сильно тебя не накажу.

Из накладного кармана халата Злобушка вытянула левую перчатку, которую тут же надела, под злобным взглядом сестры достала конец верёвки толщиной в полсантиметра и принялась наматывать на правую кисть. Гнев Терсии на лице сменился пренебрежением, затем удивлением, когда служанка отмерила расстояние в полтора локтя и стала набирать витки левой рукой, пришла очередь смятения.

– Знаешь, госпожа, гитару я, конечно, не взяла, зато смотри какая отличная струна завалялась.

Злобушка закончила мотать и пару раз резко натянула верёвку, вызвав низкий немузыкальный звук.

– Я сейчас на ней сыграю и ты быстро быстро песнь райских птиц услышишь. Давай свою шею. Я хочу, чтоб она почувствовала каждую ноту.

– Злобушка, не надо больше. Мне отсюда смотреть страшно. Представляешь, как она испугалась. – На этот раз внутри сознания Золушка проговорила значительно тише, создав ощущение, что за Терсию беспокоится куда меньше.

Минуту назад свирепые глаза неродной сестры смотрели заячьим взглядом, а сама обладательница, пройдя на безопасном расстоянии вдоль стены, поспешила в дверь. Раздался женский крик, мяуканье, снова женский крик. Когда Злобушка покинула комнату, она лишь увидела голые пятки, стремительно удаляющиеся по коридору в направлении покоев мачехи, а также Бублика и Сушку. Последняя вылизывала правую лапу. Без какой-либо спешки девушка направилась вслед за беглянкой.

Комната Эмеральды располагалась в середине второго этажа и усилиями Золушки выглядела роскошно даже через несколько лет после потери семейством холдинга "Ришман". По краям находились два встроенных шкафа во всю четырёхметровую высоту и пятнадцатиметровую ширину с мягкой обивкой тёмно-красного цвета, золотым узором и зеркальной поверхностью массивных центральных створок. Окно на противоположной от входа стороне занимало целую площадь стены и открывало вид на живописный ландшафт южного склона, который слева робкими лучами только только начало заливать рассветное солнце. Равноудалённо от шкафов, в шаге от утреннего пейзажа стояла кровать, симметрично от неё две тумбочки, кресла и чайные столики. Эмеральда в бордовом домашнем халате под тон обстановки сидела слева прямо на полу в окружении обеих дочерей, показывая успокаивающие жесты. При виде Золушки экс-семейство Фестарх синхронно встало на ноги и выстроилось в шеренгу, от чего на левом бедре Терсии и на правой голени Сегилы заблестели свежей кровью диагональные царапины.

Появившись в сопровождении хищников, по окрасу напоминающих домашнюю кошку, а размеру рекордных габаритов рысь, Злобушка двинулась навстречу трио родственников. Звери же захлопнули обе створки дверей и улеглись на ковёр, преградив выход пушистыми телами. Медленно и уверенно девушка шла, не стесняясь поочереди сверлить взглядом обрамлённые зелёным зрачки главной оппонентки и её менее яркоглазых дочерей, чего вполне хватило, чтобы морально более слабые отпрыски ретировались назад.