Имаго

Я убавила звук на телевизоре, и истощенная девушка на экране продолжила свои пляски на месте уже молча. Теперь шоу было похоже на изгнание дьявола – не хватало только Преподобного, брызгающего на неё дешёвыми духами. Это бы сработало эффективней святой воды.

– Привет, Оливия.

Я сразу узнала его голос и скривилась. Только он всегда звал меня по полному имени.

– Привет, Джейкоб.

– Чем ты занимаешься? Как дела?

– Дела? – я раздраженно показала язык надувшейся блондинке в экране. Получай свой розовый лимузин, ты же этого хотела? – Отлично дела. Сижу в одних трусах перед телевизором, ем мороженое и смотрю какой-то бред.

– Ничего не меняется.

Такой чопорный. Даже говорить всегда старается с английским акцентом. Я закатила глаза.

– Так… зачем ты позвонил?

– Мы обещали сегодня встретиться в парке, ты помнишь?

– Конечно, помню! – слащаво пропела я. Нет, я не помнила. – Во сколько?

– В четыре, как и договаривались, – кажется, голос Джейкоба стал недовольным. – Холли все время говорит об этой встрече.

Чувство вины жестоко наступило на меня, раздавив под своей грязной пятой. Я испортила восьмой день рождения племянницы, устроив грандиозный скандал с братом и уйдя, победоносно хлопнув дверью – естественно, все это произошло на глазах у его жены, Великолепной Шерил. После этого ни Джейкоб, ни Холли (чувствую, без влияния мамаши тут не обошлось) не звонили, а я делала вид, что так и надо. Но племяшка – единственный свет в оконце для меня, поэтому я впервые в жизни собиралась извиниться. Сегодня. Именно тогда, когда хотела весь день есть сладкое и смотреть телевизор.

– Она любит тебя, – со вздохом произнёс Джейк, – правда, не знаю, за что. Увидимся, Оливия.

– До встречи, Джейкоб.

Я еще с минуту таращилась в немой экран телевизора, отчаянно желая, чтобы он засосал меня внутрь, к горячим просторам Аризоны, но возвращаться в реальность требовал долг. Поэтому пришлось шлепать к шкафу: на встречу с братом нужно что-то максимально закрытое, женственное, элегантное. Желательно без пятен. Я выудила плечики с черным кашемировым джемпером, придирчиво осмотрела вещицу. Катышки.

К трём часам я, наконец-то, была готова. В отражении жалко сгорбилась девица, облачённая в неудобные для неё вещи, с причёской, которая ей совершенно не шла… но так надо. Это особенный ритуал, когда бабочка должна сложить свои потёртые крылья и снова стать куколкой, ритуал, без которого мой брат и дальше сможет свистеть в уши своей семье о том, какая распутная у него сестра.

Я вышла из квартиры, заперла её и пару раз подергала за ручку. Заходя в лифт, нервно заправила выбившийся волосок за ухо (уже почти неряха по меркам Джейкоба!) и взглянула на парочку, стоявшую в тесном помещении. Я не знала их имён и фамилий, да и ладно – мы только вежливо-неловко улыбнулись друг другу. Мужчина казался уставшим и совершенно невыспавшимся, но вот его жена… Буквально все в ней испускало сияние – и пепельного цвета волосы, заплетенные в косу, и лучистые, добрые глаза, и нежные руки с ногтями под ноль, а под тонким витым пояском под грудью топорщился аккуратный животик. Я почти забыла, как дышать. Там, внутри, маленький человек. Копия этих мужчины и женщины, плод их любви. Такой же была Холли, да и я когда-то. Внезапно я ощутила, как меня захлестывают чёрные волны депрессии. Лифт звякнул, вспыхнула единица над дверью. Я пропустила парочку вперёд, и девушка, нежно улыбнувшись, склонила голову в качестве благодарности. Глядя, как муж аккуратно ведёт её под руку, я почувствовала горечь во рту. У меня такого никогда не будет.

***

В парке было тихо и спокойно, как всегда. Вокруг гуляли пожилые пары: они задумчиво вздыхали на лавочках, припоминая лучшие годы, укоризненно качали головами, завидев расшумевшуюся молодежь. Золоченые листья деревьев мягко трогали блестящую, как ртуть, поверхность крохотного прудика с утками. Я издалека увидела буйную шевелюру Джейка над идеально выбритой шеей и светлый высокий хвостик племяшки. Внутри что-то волнительно трепыхнулось. Девочка обернулась, будто почувствовав моё присутствие, и просияла.

– Лив! – закричала он, соскакивая с лавки. Я широко улыбнулась и присела, распахнув объятия. Холли крепко стиснула меня в своих худеньких ручках, счастливо щуря глаза.

– Эй, Куколка! – я чмокнула её в нежную линию пробора. – Как твои дела?

– Теперь в тысячу крат лучше, – сообщила Холли, – но мама все же сердита, ты знаешь?

Я усмехнулась: конечно, как же не знать. Высокомерная девица Шерил Йеллоувуд отчего-то не переваривала ее, но тетка имеет право видеть свою племянницу тогда, когда захочет. Особенно если эта тетка сама одевает девочку и покупает ей игрушки.

– Оливия, – Джейк чопорно кивнул. Я сдержанно улыбнулась ему.

Нисколько не изменился. Такие же, как у меня, глаза, светящиеся медовым золотом, чёрная пышная шевелюра, живописно встрепанная. Надо же, бороду решил отрастить. Но я не могла не признать, что она ему очень шла.

– Привет, Джейк.

– Причёска класс, – ехидно заметила Холли.

Я рассеянно провела ладонью по прилизанной голове. Да уж, хоть сейчас на обложку журнала. Племянница знала, что я всегда ходила «ведьмой» с летящими волосами, в которых можно было найти веточки, листочки, дорожную пыль, смысл жизни. Стараясь скрыть смущение, я подхватила ее на руки и состроила вредную рожицу.

– Я скучала, Лив, – серьёзно сказала Холли, – почему ты стала так редко появляться?

– У меня были некоторые дела, детка, – тихо ответила я, поставив её на траву. – Иди, поиграй с утками. Нам с твоим папой надо поговорить.

Я выразительно посмотрела на Джейка, и тот, нахмурившись, кивнул дочери:

– Иди, милая. А потом мы все вместе заскочим в пиццерию.

– Правда?

– Правда.

Холли недовольно нахмурилась, но послушно отошла, а я аккуратно провела рукой по скамейке – нет ли краски? – и максимально изящно села на неё. Джейк сверлил меня испытующим взглядом. Что ж, начнем.

– Меня поперли из «Аттрактив», – пожала плечами я, – видимо, ты был прав. Я не создана для подобной работы.

– И где ты теперь?..

– Кафе на Мемориал-Сквер. Там неплохо…

– Не тараканник возле вокзала?

Я очень убедительно возмутилась – ему необязательно знать, что изначально были попытки устроиться сначала в «Сабвэй» возле Северного вокзала, но Женевьева предложила мне идти в «Бино».

– Сколько?

– Что? – не поняла я.

– Зарплата! – Джейк потёр указательным и средним пальцами о большой.

– Семь баксов в час, – пожала я плечами.

Он неуверенно покивал головой:

– Квартиру вернёшь, если станет тяжко.

– Я ни за что не верну квартиру! – прошипела я, глядя, как Холли бросает уточкам солёные крекеры. Интересно, утки едят соль? – Что я буду делать без нее?

Джейкоб промолчал. Я вздохнула и опустила взгляд на сцепленные пальцы.

– Есть ещё… кое-что.