Имаго

– Так, знакомый, – я качнула головой. – Не бери в голову, Холли. Когда вырастешь, ты все поймёшь.

Холли капризно наморщила лоб. Я положила руку на её ладонь:

– Ты останешься ночевать?

Холли кивнула. Я только сейчас заметила, что она переоделась в пижаму и тапки – уютные шмотки, всегда ждущие её на отдельной полке в шкафу. И тут я поняла, что в холодильнике нет ничего, кроме молока и сырого мяса.

– Холли, тут такое дело…

– Я заказала пиццу и китайскую лапшу, – она снисходительно улыбнулась, – привезут через полчаса. Но расплатишься ты, потому что…

Я не ответила, погружённая в свои мысли, атакованные сегодняшней встречей. Алекс… он болен? Ранен? Мне было жаль его, но также я испытывала и безумное удовлетворение. Мне тоже было больно и страшно, когда он укусил меня. Конечно, я неплохо ударила его по голове лампой, но, видимо, это все-таки не произвело должного эффекта.

Холли склонила голову набок, словно прислушивалась к чему-то в соседней комнате.

– Лив, – сказала она, и от этого тона по коже у меня побежало мурашки, – что ты скрываешь от меня?

Я зачарованно уставилась в глубокие глаза небесно-голубого цвета. Два моря превратились в льдинки. Сейчас она как никогда была похожа на Шерил – такая же холодная красота, как будто вылепленная из гипса.

Не прошло и минуты, как Холли вдруг беззаботно пожала плечами и схватила пульт:

– Кажется, реклама кончилась! Хочу посмотреть Дорожного Бегуна и Койота. Тебе принести молока?

– Мне?.. – я растерянно потёрла шею. – Нет, Холли, я не…

– Вот и отлично! – нараспев произнесла Холли, игнорируя мой обескураженный вид.

Не зная, куда себя деть, я прошла на кухню и прислонилась спиной к мини-холодильнику, заполненному скудной провизией. Мысли плыли перед глазами, как рыбы в пруду, меня куда-то относило…

Где же она?! Неужели я опоздал? Она должна быть дома, должна!

Я захожу в большую квартиру. Твою мать! Обхожу все комнаты, распахиваю шкафы. Никого. Пусто. Я упустил её.

Злость захлестывает мозг и переливается через край, я бью кулаком в дверцу холодильника – бам! Вмятина, полка внутри ломается пополам. Глупые, хрупкие вещи. Я опрокидываю диван, столик перед ним крошится. Скидываю рамки со стен, статуэтки с полок, маленькие сувенирчики – они бьются со смешным хрустом, словно куриные яйца. Я разбиваю телевизор, потом вламываюсь в её спальню и погружаю пальцы в матрас. Рву в клочья подушки. Вокруг кружит метель из перьев, и я, погрязший в экстазе от разрушения, прихожу в себя. С глаз сходит пелена – опять потерял контроль, позволил сущности взять верх. Пальцы сморщились, превратились в шипы, длинные когти.

Это пройдёт. Стоит лишь подождать…

Мне пора убираться. Но я найду её. Обязательно найду. Она уничтожила все, что у меня было.

Я застыла посреди кухни, дыша так, словно только что пробежала марафонскую дистанцию. На лбу выступила испарина, а сердце нещадно ломало рёбра своим безумным бегом. Он был здесь. Алекс был здесь. Это он следил за мной с тротуара и в парках, на улице и в кафе. Он разбил мою квартиру. Алекс ходил вокруг, как волк, как акула в открытом море, лишь выжидая момента для атаки…

Ну, что ж… я не из тех девушек, что смиренно сносят все удары. Если какой-то мудак отважился напасть, да ещё и разрушить мой мирок – значит, он получит своё в десятикратном размере. До Хэллоуина осталось совсем чуть-чуть, я уже все продумала. Какой-то частью сознания я знала наверняка, что Алекс будет в «Давилке» в эту ночь.

В дверь позвонили. Я услышала топот небольших ножек – Холли побежала открывать. Послышался басовитый голос курьера, потом девичий, по-птичьи мелодичный. Дверь захлопнулась.

– Пицца! – закричала Холли, а я невольно вздрогнула. Как громко. – Лив?.. Тебе снова плохо? Ты такая бледная…

Я покачала головой. Из уголка рта стекала тонкая струйка слюны. Холли перевела взгляд на коробки в своих руках.

– Пицца… – уже тише произнесла она.

Я молча достала из холодильника мясо и молоко и надтреснуто засмеялась:

– О, Холли… как бы я хотела съесть обычный кусочек пиццы сейчас!

Она смотрела на то, как мои зубы вцепляются в мясо, перемалывают его. Я дивилась такой расслабленности – будто бы я ем не сырую плоть, а крекеры. Когда я покончила с перекусом, Холли поставила коробки с едой на стол и мрачно опустила глаза:

– Папа питается также.

***

Весь вечер мы с Холли провели у телевизора за просмотром мультиков и детских фильмов с хэппи-эндом. Я едва выносила затхлый запах прелого теста и пересушенных помидоров, исходящий от пиццы, и острый, липкий – от лапши.

– Холли, – я нервно дернулась, когда она открыла вторую коробку, – давай включим какой-нибудь другой фильм?

– Ой, прости, – Холли виновато засуетилась. – Я так мало смотрю мультиков, что совсем забываю… вам ведь это не интересно… давай поищем что-нибудь?

Я благодарно улыбнулась. Она подняла пульт. Какой-то старый фильм с Мэрилин Монро. Музыкальные клипы на Эм-Ти-Ви. Документальная передача про Вторую Мировую. Да уж, телевидение явно не балует своих рабов достойными программами. Я вздохнула и посмотрела на телефон. Джи так и не позвонила с тех пор, как я прогнала ее.

Холли сочувственно покосилась на меня:

– Что-то не так?

– Что?.. – я наигранно засмеялась. – Нет. Нет! Все отлично, киска.

Холли пожала плечами и вновь переключила канал. Этим она так была похожа на Джейкоба – сначала поднять одно плечо, потом второе. Медленно, лениво. Истинно джейкобовский жест. Я так скучаю по нему.

– Жизненный цикл бабочек состоит из четырех стадий: яйцо, личинка, куколка и взрослая особь. Бабочки – это насекомые с так называемым полным циклом превращений, так как личинка полностью отличается от взрослой особи. Переход от одной стадии к другой или превращение, называется метаморфозом…

Метаморфоз. Какое красивое слово. Из нескладного и уродливого подростка вырастает красивый статный мужчина или стройная прекрасная женщина. Потом они увядают, как листья, отдав свою красоту следующим поколениям: из волос и глаз уходит цвет, кожа сморщивается, как печёное яблоко. Артриты, склерозы, маразмы. А потом смерть. Один лишь миг на этом свете отдан на такой короткий фокус – метаморфозы.

– Самка откладывает яйца порциями, которые могут содержать несколько штук, а могут достигать сотен яиц. Развитие эмбриона зависит от климатических условий и может тянуться от нескольких дней до нескольких месяцев, особенно когда насекомое…

Я сама себе напоминала сейчас эмбриона какого-то нового существа – что-то появляется, что-то отмирает. Интересно, настанет ли миг, когда я стану взрослой особью? Вампиром или кем там ещё…

– Из яичек появляются личинки – гусеницы. Они активно питаются, растут и накапливают вещества на следующие превращения…

Холли рядом всхрапнула. Она уже клевала носом, рискуя грохнуться с дивана. Я подхватила её на руки. Какая она теплая… Материнские инстинкты всегда каждый раз с новой силой просыпались во мне при контакте с Холли, но сейчас я испытала что-то ещё. Было такое ощущение, словно я держу что-то необычайно хрупкое, волшебное – древнюю вазу или стеклянную статуэтку. Я уложила её в свою кровать и накрыла одеялом. Холли нахмурилась, повернулась на бок во сне, а я невольно улыбнулась. Как жаль, что она не может жить со мной.

Когда я вернулась к телевизору, на экране уже истерично вздрагивала куколка, из которой на свет божий старалась выползти бабочка. Вот она появляется – мокрая, жалкая, сморщенная. Рождение, новый облик. Её крылья постепенно высыхают, наливаются красками, силой.

– Из куколки выводится бабочка. Имаго быстро достигает половой зрелости и через несколько дней готова к размножению. В зависимости от того, как быстро бабочка выполнит это основное предназначение, она живет от нескольких дней до нескольких недель. Исключение составляют зимующие бабочки, которые могут прожить более 10 месяцев.

Имаго… Я задумчиво смотрела на то, как мертвые бабочки с прозрачными крыльями устилали землю. Перед внутренним взором вдруг снова появились глаза Алекса. Такие напуганные, словно я наставила на него ружьё…

Когда я встретила его в кафе, он выглядел сильно больным, но уже в баре вечером просто лучился. В ту роковую ночь он был самим совершенством. Я закрыла глаза, предаваясь воспоминаниям. То была первая ночь, которую мне хотелось вспоминать снова и снова, несмотря на последующий ужас. Жаль, что придётся прикончить его. И, если я заразилась от него, то и себя тоже. Ведь если это именно он убил тех детей и Зои, то я лишь помогу этому городу – избавлю его от такой заразы.

Я подошла к зеркалу, подняла указательным пальцем верхнюю губу. Десна припухли и покраснели, я болезненно скривилась. Как могли сгнить два здоровых зуба буквально за пару дней, да ещё и без поражения коронки? Блуждающий взгляд наткнулся на пакет, где все ещё лежал наряд. Мной было дано обещание Холли не надевать его до Хэллоуина, несмотря на то, что праздновать мы будем в разных местах, но руки так и чесались срезать фирменную этикетку магазина и напялить все это барахло. Я сунула руку в пакет, погладила мягкий материал, акриловые буквы. Конечно, глупо и нелогично стараться выглядеть неординарно, когда нужно смешаться с основной массой, но отчего-то мне казалось, что это – единственно верное решение. Я потрогала светлый блондинистый парик, нахлобучила его прямо поверх своих волос и в таком виде подошла к окну. Далеко внизу переливался светящийся город.