Йега

Ведунья слышала, как он приходил, чтобы поглумиться, но сил не было даже оторвать руки от лица, не то чтобы «отблагодарить» «гостеприимного» хозяина.

Потом кончились слезы… Затем не осталось сил даже всхлипывать… В конце – концов она уставилась в стену невидящим взглядом… Ни мыслей… ни желаний…

Что-то толкнуло в спину. Потом еще… И еще… И еще… Всё настойчивее и настойчивее добиваясь внимания.

Сначала Йега не реагировала, потом начала слабо отмахиваться от настойчивого визитёра. И вот вернулось одно из чувств – раздражение.

Она резко развернулась, чтобы наконец увидеть того, кто не даёт покоя. И… На смену раздражению пришли радость и надежда.

Метла кинулась в объятья зареванной хозяйки и чуть заметно вибрировала от радости. Тепло и запах живого дерева, светлая энергия, которой пропитан каждый прутик, каждый сантиметр метловища – всё это выдернуло ведунью из беспросветного уныния.

Первым дело она сняла с метлы дорожную суму и оглянулась на приставленного к ней помощника.

Мёртвый Евсей никак не отреагировал ни на появление метлы, ни на оживление Йеги. Как и все молчаливые подручные Кастея, он четко выполнял команду. А команда была одна – присутствовать при бывшей подружке. Вот и стоял мертвый воин у входа истуканом и, как и при жизни, открыто улыбался.

Кошки царапнули на душе, и ведунья тихо пообещала:

– Я тебя освобожу…

Она вернулась к содержимому сумок. Первое, что нырнуло ей в ладонь – камень «кошачий глаз».

Янтарно-коричневый с вертикальной переливающейся перламутром полосой, он живо напоминал янтарные глаза Ярва. Йега начала всматриваться в глубину камня и впала в лёгкий транс. Через некоторое время она почувствовала легкое касание сознания кота.

– Ярв… Ярв… – тихонько, чтобы не порвать тонкую нить связи, она позвала своего помощника.

Связь крепла, и пока была возможность ведунья «показала» коту где они с Иваном находятся.

Когда всё было закончено, ведунья отложила камень и впервые за несколько часов встала на ноги. План дальнейших действий, как молодой росток пробивался из сознания обрастая новыми деталями.

– Евсей…

Воин послушно повернулся на зов.

– Принеси мне воды, но не мертвой, простой. Если есть, то горячей, – Йега сунула в холодные руки пустые баклажки.

Когда широкая спина скрылась в темноте коридора, Йега села за стол. Ей были нужны силы, а тут уж не до сантиментов. Мысленно поблагодарив погибшее животное за его жизненные силы, ведьма поела рагу, закусив походной лепешкой и ягодами силеники.

Когда Евсей принес воду, и горячую в том числе, Йега кинула в баклажку листьев ясномысла, горсть силеники, зверобоя и ромашки. Пусть немного настоится. А пока надо было разобрать то немногое, что осталось в суме: остатки живой воды, камнеломка, разрыв-трава…

Конечно, по сравнению с силой Кастея – практически ничего, но при удачном стечении обстоятельств и это всё сыграет немаловажную роль.

–А теперь мертвой воды, – и еще одна пустая баклажка перекочевала в руки послушному соглядатаю.

Воин ушел, а Йега снарядила метлу и отправила её с немаловажным заданием за пределы покоев.

Теперь отдых. Немного сна не помешает. Но перед эти ещё одно нужное дело. Ведунья взяла пару стеблей разрыв-травы и направилась к золотой кукле.

Веха 24. Посылка

Иван сидел на голенях и, обхватив колени руками, пытался сохранить последние крупицы тепла. Ни мыслей, ни надежды, ни желаний. Пустота снаружи… Пустота внутри…

Что-то упёрлось. Тренированное тело отреагировало моментально и четко, несмотря на бессилие мысли. Метловище возмущенно завибрировало в руке.

Метла?! Что она здесь делает?! Приспешники костлявого ведь всё обыскали в её поисках… Метла тут… а ведьма?

– Йега?.. – Иван шепотом позвал ведунью, стараясь хоть что-то разглядеть в кромешной тьме.

В ответ метла снова сунулась в руку. Воин провел рукой вдоль метловища и нащупал узел.

Аккуратно развязав его, он не спеша снял с метлы небольшую котомку. Приоткрыв суму, он едва не захлебнулся от аромата рагу из косулятины.

Сам он не убивал этих пугливых животных, но на пиру не брезговал отведать их мясо. Сейчас же это рагу было огромным шагом назад… к жизни…

Мясо было приправлено какими-то сушеными ягодами, но их кисловато-горький вкус не портил блюдо, а наоборот, как будто придавал сил.

Захотелось пить. Тут же в котомке обнаружилась баклажка с теплым питьем, терпким на вкус.

Тело наливалось теплом, туман безнадежности рассеивался, мысли становились яснее, цели четче.

Ведьма не с Кастеем, её гостинец придал сил телесных и душевных. Надо быть в форме, чтобы ей помочь при надобности.

Пошарив в котомке ещё, Иван наткнулся на какой-то камешек. Он был теплым, то ли от соседства с теплой едой и питьем, то ли сам по себе. Воин так и не понял.

Он взял камень в ладонь и инстинктивно поднёс к глазам, стараясь хоть что-то рассмотреть. Поначалу ничего не было видно, но потом темнота вокруг камня начала понемногу рассеиваться, уступая место мягкой полутени. Всё шире и шире вокруг камня распространялась полутень, и воин начал осматриваться по сторонам. С удивлением он обнаружил, что стоит сосредоточится на каком-то месте, мгла уступает место полутени, и предметы обрисовываются все чётче.

Иван вернул свой взор к камню в ладони. Теперь он смог его разглядеть. Небольшой, желто-коричневый. Очень похожий на глаз кота, но только вместо черного вертикального зрачка вертикальная перламутровая полоса, которая как бы убегает по поверхности камня, стоит его немного повернуть.

Интересная вещица, и очень ценная в этих темных пещерах. Как Йега без него? Если послала, значит ей без надобности. Воин оторвал от рубахи длинную полосу и пристроил камень себе на грудь к оберегу Сварога.

Что делать дальше? В котомке больше ничего не было никаких подсказок. Хоть как-нибудь сообщила бы… Иван посмотрел на метлу, та мирно стояла в углу. Всё ясно – ждать здесь.

Веха 25. На выход

Сон прервал шумный хозяин гор. Он был так доволен тем, что всё складывается как задумано, что готов был выплеснуть эту радость на всех. И в первую очередь на Йегу. Что и говорить, впервые за долгие годы у него появился достойный собеседник… Собеседница.

– О! Я смотрю, тебе удалось все-таки устроиться с комфортом! Не зря я старался: всё самое лучшее и только для тебя! Лучший ирбис, лучшая косуля, платье! И, да! Тебе подготовлены самые лучшие места на всех предстоящих мероприятиях. Для начала мы обеспечим твоему новому другу долгое существование, будет как этот, – и Кастей широким жестом указал на Евсея, и издевательски прошипел – вечно при тебе. А потом, мы устроим свадьбу Горыныча и будущей сиротки Рады. Ты будешь подружкой невесты, а я – жениха. А гонец перстень венчальный вручит Раде, как должен. К тому времени Святобор и Борислав сойдутся на поле брани. Один – потому, что ему отказали в руке княжны Рады, а другой – потому, что её, княжну Раду украли без должного обряда.

Кастей залился нескончаемым смехом. Он представил себе, как людишки в своей гордыне и разбираться не станут, кто прав, а кто виноват.

Захлебываясь от смеха, он перечислял все слабости рода человеческого, благодаря которым он может пополнить ряды своих слуг и оставшихся в живых горынят накормить: жадность, гордыня, тщеславие, жажда власти – всё то, что так помогает ему, Кастею.

Йега слушала всё это с отрешенным видом, бессмысленно уставившись в одну точку. Даже подниматься на ложе не стала – не стоит разрушать иллюзии хозяина, что всё под контролем. И Кастей был полностью уверен в том, что она всецело угнетена.

Тем не менее, под маской безразличия ведунья прятала живой интерес. Она внимательно впитывала каждое слово разболтавшегося повелителя гор. От них зависели все дальнейшие действия, и чем больше он говорит – тем лучше.

До полнолуния не так много времени, а еще надо Черноречья добраться. Кормить «гостеприимный» хозяин явно больше не собирался. Рагу из косули было не для того что бы порадовать гостью. О том, что оно пришлось к месту, Кастею тоже не обязательно знать. А вот, что он задумал, ей, Йеге, знать не помешает.

– А сейчас я пойду и проверю нашего гостя, готов ли он к переселению души. А потом поставлю ловушек на будущем поле брани – пусть князья друг на друга грешат.