Ранчо «Магнолия»

– Я…я думала, мы поговорим…

Он пожал плечами.

– О чем? Мы установили мир, и все пойдет своим ходом, так, как ты этого хотела.

– Что ты имеешь в виду?

– Что мы встретимся через год и закончим тот наш разговор. Ты ведь этого хотела?

– Д-да…

Кэйд направился к двери, Арина в отчаянии смотрела ему вслед, понимая, что он уходит. Ей вдруг показалось, что если она его не остановит, то он уйдет навсегда. И они не закончат тот разговор ни через год, ни через два…

– Кэйд, подожди. Я передумала.

Он обернулся, уже стоя на пороге, удивленно выгнул бровь и спросил:

– У тебя есть основания?

– Да.

– Какие?

Арина подошла к нему и заглянула в черные глаза.

– Прости меня, Кэйд. Я понимаю, что вела себя как последняя идиотка, но я просто боялась.

– Чего?

– Того, что я снова полюблю тебя, а потом ты уйдешь, и это разобьет мне сердце. Я слишком привыкла к мысли, что ты не любишь меня.

– И что теперь?

– А теперь я поняла, что никогда и не переставала любить тебя. С того самого дня, когда ты вместе с Алетой впервые появился в нашем доме. Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты уходил. И я не хочу ничего ждать. Не уходи…не уходи сейчас…

Она обхватила ладошками его лицо и, приподнявшись на цыпочках, коснулась губами его губ. А потом хотела отстраниться, но он наклонился, потянувшись за ней, и начал страстно целовать ее, изливая в этих поцелуях свою любовь и тоску по ней. А потом крепко обнял девушку и сказал:

– Если бы знала, как я боялся не услышать от тебя этих слов…именно сегодня.…Но я все равно не отпустил бы тебя, милая. Я никогда тебя не отпущу…

Глава 14

Амир, открыв глаза, не сразу понял, где находится. Он помнил жесткую землю, горячую от огня и черную от пепла. Помнил жаркий воздух, заполнивший легкие и едкий дым, мешающий дышать. Поэтому теперь так непривычен был белый цвет, окутавший его, казалось, со всех сторон.

Он попытался приподняться, но тут же со стоном откинулся на подушки, с изумлением разглядывая свои забинтованные руки. Затуманенный болью взгляд успел заметить потрясающую чистоту комнаты и белую с позолотой отделку. Таким изысканным убранством могли похвастать лишь спальни «Магнолии».

«Это невозможно», – мелькнула в голове отчаянная мысль. Но подняться больше не было сил. Амир уснул.

Затем, время от времени просыпаясь и видя над головой все тот же белый балдахин, он порывался подняться с постели, но чей-то голос мягко приказывал ему лежать. Незнакомые руки приподнимали его голову и заставляли пить какое-то лекарство, после чего он вновь засыпал.

Но как-то утром Амир проснулся от того, что его бесцеремонно растолкали чьи-то белоснежные ручки, и звонкий голосок скомандовал:

– Просыпайся, Амир! Хватит спать. У меня мало времени.

Юноша открыл глаза и с радостью узнал голубые глаза и серебристые локоны Арины.

– Ну, наконец-то. Я к тебе ненадолго. У тебя, наверно, в голове неразбериха, ты уже больше недели толком не соображаешь.

– Ага. Я, что, правда, здесь?

– Где? – не поняла Арина.

– На ранчо.

– Ну да. А ты, что, только догадался.

– И как я сюда попал?

– А об этом ты не меня спрашивай. Я тебе могу лишь дать один совет, собственно за этим я и пришла сюда: не торопись выздоравливать. Видишь ли, я знаю, что ты неравнодушен к моей сестре, и сейчас у тебя появился шанс завоевать ее. Кстати, я разбудила тебя еще для того, чтобы сказать, что через неделю мы с Кэйдом поженимся. Надеюсь, тебе хватит этого времени? Ну, ладно отдыхай, а мне пора идти. У меня масса дел. Удачи!

Амир проводил ее печальным взглядом. «Ты о какой сестре говорила, Арина?…Ты же ничего не знаешь…Я не могу остаться здесь. После того, что произошло тогда на конюшне, я не смогу прямо посмотреть в глаза Алине. Я должен уехать. Исчезнуть навсегда. Конечно, мне не привыкать к кочевой жизни, но.…О, Господи! Я готов отдать все, что угодно, лишь бы того дня никогда не было…»

Собрав все силы, Амир поднялся и, с трудом одевшись, покинул комнату. В гостиной к его неимоверной радости никого не оказалось, и Амир вышел на крыльцо.

Яркие лучи летнего солнышка заставили его зажмуриться и вызвали улыбку на бледном усталом лице. Несмотря на недельный отдых в постели, он все еще чувствовал слабость и усталость во всем теле. Ковбою показалось, что вместе с живительными согревающими лучами солнца к нему возвращаются силы.

Амир спустился по ступенькам во двор и тут же обернулся на звонкий голосок, позвавший его:

– Амир? Ты куда? – Алина стояла на крыльце и в своем белом кружевном наряде, озаренная яркими лучами летнего солнышка, показалась юноше ангелом. Он отвел взгляд, не желая видеть осуждения в милых глазах.

– Я…мне нужно вернуться в город…Я вообще-то еще должен найти Алека и Алету и поблагодарить их за гостеприимство…

Алина смотрела на него, не понимая, что случилось. Ей хотелось обнять его и сказать, что она его любит и не хочет, чтобы он уходил. Но Амир держался так холодно, он даже не смотрел на нее. Неужели он в самом деле полюбил ее сестру? Алина не хотела в это верить.

– Ты уходишь? – она старалась, чтобы в ее голосе звучало только беспокойство.

– Мне нужно домой, привести дела в порядок и…

– Я понимаю, но…ты уверен, что сможешь добраться самостоятельно? В любом случае ты можешь воспользоваться любой лошадью. Джейк поможет тебе ее оседлать. До встречи!

Алина резко повернулась и вошла в дом. Амир немного поколебался, стоя на последних ступеньках, затем решительно повернулся и направился к конюшне. С губ его тихо как вздох сорвались два слова:

– Прощай, любимая…

* * *

Адам, задыхаясь от напряжения, рухнул на кровать. Все тело ломило, но на губах молодого человека цвела улыбка, карие глаза искрились смехом. «Жаль, Анжелики нет», – подумал он немного разочарованно. «Кстати, почему она не приходит? Я ее не видел.…О, мой Бог! Да уже почти неделю!»

Улыбка исчезла. Напрягшись, Адам поднялся на руках и сел, скрипнув зубами, устроился поудобнее. И замер, припоминая их последнюю встречу. Они почти поссорились, причем серьезно, хотя повод был ничтожным. Рассказывая о чем-то, Анжи случайно упомянула имя своего парня, и Адам пришел в ярость, слушая ее голос, в котором появились нежно-теплые нотки. В бешенстве он ляпнул что-то насчет того, что она зря тратит время на него, инвалида, что этот город, которого он, в сущности, еще не видел, ему уже опостылел, и в результате девушка, в ярости велев ему заткнуться, выбежала из палаты, так хлопнув дверью, что задребезжали окна.