Усё

Ночью Люся забралась к ней под одеяло. Крис немедленно отодвинулась к стенке.

– Я тебе не нравлюсь? – изумилась Люся.

– Я люблю тебя, как сестру.

– А я тебя, как богиню. Милая Кристина! Пусть наши отношения останутся платоническими. Ты будишь во мне все самое лучшее. Я избавилась от своих страхов.

Они заснули в обнимку, как сестры. Крис гладила Люсю по голове, мечтая о таких же шелковистых волосах, нежных щечках, маленьких ступнях.

– Можно я возьму твой бальзам для волос?

– Крис, все мое – твое! – ответила Люся и заказала по интернету десять разных бальзамов. И еще косметику, духи, манго.

Деньги кончились у них быстро. Люся позвонила Стасу и сообщила, что они голодают.

Когда Стас вернулся, он застал жену, перекраивающей его черные джинсы в юбку для Крис.

– Люся! Так нельзя! – разозлился он. – Войди в ум!

– Не будь эгоистом. Не мешай моему счастью, – ответила Люся. – Разве ты не видишь, как я ожила и расцвела? Разве ты не рад за меня? Я три года сидела дома!

– Люся, выбирай, или я или она!!! Я уйду, решай.

Крис во время разговора отсутствовала и не подозревала, какие нешуточные страсти разгораются в приютившей ее семье.

А Люся задумалась. У Крис не было работы. Сама она никогда не работала. Квартира досталась ей от бабушки, и Стас так решил, что квартира Люсина, а деньги на жизнь зарабатывает он, раз у Люси фобия и тревожное расстройство. Работать Люся, конечно, могла бы, но для этого ей пришлось бы пить нейролептики, а от них сниженное либидо, побочка, зависимость.

Так что Люся подумала и выбрала Стаса. Так и сказала:

– Дорогой Стас, я хорошо подумала и выбираю тебя. все-таки ты мой муж. Но не выгоним же мы Кристину на улицу?! У нее сложный и важный период в жизни. У нее даже нет нормального паспорта!

***

– Ужасно неудобно вышло, – говорит Крис, стыдливо поглядывая то на меня, то на Риту. – Надеюсь, у них со Стасом все будет хорошо. Они удивительные.

– Ты разбиваешь семейные ценности, – сухо замечает Марго.

– Она так шутит, – я смотрю на нее с укором.

– Вы заметили, что мы используем глагол разбить, – продолжает она. – Сердце, семейные ценности. А вот жизнь ломают. Не говорят, ты сломал мне сердце. Устои ломают. Этим ценности отличаются от устоев.

– Перестань.

– Почему ты затыкаешь мне рот? Я разбила твое сердце и сломала тебе жизнь? Напиши об этом роман. Ты знаешь, что Сержи у нас писатель? Его рассказ напечатали в журнале «Октябрь», – это она повернулась к Крис.

– Значит, к Люсе ничего? – перевожу я тему.

– Она потрясающая, – улыбается Крис и краснеет. – Такие мягкие волосы. Я ужасно себя чувствую…так ты пишешь?

– Знаете, что в первую очередь говорит о духовном кризисе общества? – Марго почти кричит.

– Не знаем и знать не хотим, – у меня начинает стучать в виске от ее громкого надрывного голоса.

– Переизбыток творческих людей!

Крис смотрит на Риту исподлобья. Трудно понять, что она думает. Марго как обычно пускается в пространные рассуждения о терапевтической функции искусства и кризисе культуры.

– Из живого искусства осталось экспериментальное кино. Но и экран скоро превратится в черный квадрат, – резюмирует она.

– Вы смотрели Аватар? – спрашивает Крис.

Моя бывшая зло смеется.

– Кстати, я прочла этот твой рассказик в журнале, – говорит она мне.

– Ух ты, – эта новость немного пугает меня.

– Да. Ты пишешь так, будто двадцатого века не существовало. Не было ни модернизма, ни постмодернизма. Ты, что, романтик девятнадцатого века?

– Я романтик двадцать первого века.

– Короче, я твой сентиментальный рассказик переписала в фанк-оду.

– Бургундскую полечку переперла на родной язык?

– Превратила в объект современного искусства. Но от женского имени. Без этой твоей раскоряченной брутальности. Лови ссылку. Вау! Смотри-ка, тут уже и отзывчик есть.

Равнодушно, но не без любопытства я включаю телефон и кликаю на ссылку.

– Судя по имени, этот отзыв написал твой клон.

– Да. Кто же лучше автора напишет отзыв? Пусть прочтет Крис. Она дитя нового времени. Она поймет.

(Риткина ода)

О жизнь моя, иль ты приснилась мне

А почему у тебя такие большие зубы? Это чтобы лучше тебя видеть. Как выросла! Ребята, давайте жить дружно. Учиться, учиться и еще раз учиться. Купи хлеба. Заяц? Заяц. Скатилась. Быть таким, как все, с детства не умел. Вся в отца. Мало ли что ты хочешь. Потом спасибо скажешь. Спасибо. На здоровье. Всегда бы так. Можешь, когда хочешь. А если все в окно прыгнут? Спокойно, Маша, я Дубровский. Рита, вставай! К доске. Не хлебом единым. Ты же девочка. Айл би бэк! Кто знает. Спроси папу. Спроси маму. Надень шапку. А когда? Не читай в темноте. Кровь с молоком. Поддень рейтузы. Бог все видит. Я все вижу. Не думай, что я ничего не вижу. Ты слышишь? Слушай, когда тебе говорят. Hasta la vista, baby. Как дела? Как сажа бела. Белеет парус одинокий. Врать нехорошо. Есть закурить? Не обижайся. На обиженных воду возят. Покатай меня большая черепаха. Любовь выскочила перед ними, как убийца из-за угла. Маленький мальчик купил пулемет, больше в деревне никто не живет. Не вешать нос, гардемарины. Ученье – свет. Вопрос на засыпку. Не сыпь мне соль на рану. Любви все возрасты. Возлюби ближнего. Он тебе не пара. Ты ему не пара. Не реви. Скромность украшает. Смех продлевает. Где деньги. А кефир? Холодно. Холодно. Тепло. Горячо. Тридцать лет и три года. Под лежачий камень не течет. Наглость второе счастье. Смотри, какой классный. А у тебя не такой. Смотри, какие длинные. А у тебя не такие. Смотри в оба. Слушай, что тебе говорят. Думаешь, ты самая умная? Один за всех и все за одного. Выше, сильнее. Акция. Один плюс один. Лабутены. Еще парочку. Лабутены. Еще парочку. В очередь, сукины дети! Не родись красивой, а родись счастливой. Кто виноват. Что делать. Через тернии к звездам. Нас ждут великие дела. Кто, если не я. Вы же женщина, потерпите. Алиса, милофон у меня. Она первая начала. Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Клен ты мой опавший. Все смешалось в доме Облонских. Далеко пойдет. Че такая грустная. Где ты была. У природы нет плохой погоды. Уходя, гасите свет. Человек человеку волк. Лучше синица в руках. Летят журавли. Журавлиная песня. Что нас не убивает, то делает сильнее. Уна, уна, ун моменто. Вечная слава героям. Кто не рискует, тот не пьет. Кто рано встает, тому. Гляди в оба. День рождения – грустный праздник. Идешь на меня похожий. С милым и рай в шалаше. Ты дерево, твое место в саду. Как с тобой трудно. Финита ля комедия. С тобой стало невозможно говорить. Толя, скажи ей. Делу время, потехе час. Никто не поставит малышку в угол. Все могут короли. Жениться по любви не может ни один король. Король умер, да здравствует король. Свистать всех наверх. Ку. Никого не трогаю, примус починяю. Я научилась просто мудро жить. Всегда-а кока-кола-а! Ваш билет. Еще прибежишь. Еще прибежит. Поплачь, легче станет. Встань и иди. Карету мне, карету! Буря небо мглою кроет. Я вас люблю. Любовь еще быть может. Все суета. И это пройдет. Покурим-ка! Быть или не быть – вот в чем вопрос. Ах, сад мой, ах, бедный сад мой. Куда ты, без перчаток, с бутербродом? Так тебе и надо. Утоли мои печали. Carpe diem. Ловите момент, мальчики. Оркестр, вальс! Голубой вагон бежит, качается. Абонент вне доступа. Чужая душа потемки. Я не узнаю вас в гриме, кто вы? Не пей вина, Гертруда, пьянство не красит дам. Ты меня уважаешь? Поехали ко мне. Поехали к тебе. Утро вечера мудренее. Я была твоя уже на «здрасте». Вечерний звон, бом-бом. Горько! Ах, это вы репетируете! Помилуй, меня грешного, Господи. На счет три. Земля в иллюминаторе. Пошел в жопу, директор. Жизнь прекрасна. Море по колено. Лучшие традиции пивоварения. Кто ходит в гости по утрам. Будь как дома, путник, я ни в чём не откажу. Давай еще по одной. Осторожно, двери закрываются. Я в душ. Моя прелесть. Причина страданий – желания. Ты меня любишь? Вставай, переходим эту реку вброд. Построй сына, вырасти дом, купи дерево. Все пройдет – и печаль, и радость. Люсенька, сдались тебе эти макароны. I wanna be free! Рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет. В некоем селе Ламанчском. Продолжение следует. Спрашивайте в аптеках города.

Шпагоглотатель

Крис уехала в Питер. Я остался один со своими мыслями о ремонте, литературными планами, мебельными жучками и синицами, прикормленными Крис, и с беспокойством за нее. Я знаю, она может позаботиться о себе и постоять за себя, но ее душевная хрупкость заставляет меня испытывать за нее братскую тревогу. Но вот Крис пишет, что отлично устроилась. Я рад. У нее все хорошо. какую-то работу даже удалось сразу найти.

Через неделю в моей квартире натянули матовые потолки. Натяжные потолки совершенно преобразили мой холостяцкий остров. Я чуть не ослеп от невыносимой и великолепной белизны. Я владелец соляных озер, белых пустынь, заснеженных полей. Далее по плану у меня шел ремонт ванной, к которому я готовился морально и материально. Риткину металлическую композицию пришлось снять, а проволоку убрать, но я оставил два половника на стене.

И вот, наконец, я почувствовал острую необходимость начать тот самый текст, который зрел во мне и просился на свободу. Внутри меня что-то щелкнуло, и я понял, что готов. Я протер от пыли грабовый письменный стол, гладкий, как река Нагаро. Поставил в правом углу подаренную Крис чернильницу, в левом – деревянную модель парусной лодки и открыл ноутбук.

«Усё». Такое я напечатал название. Рыбак по-японски. Затем я стер «усё» и напечатал «УКАЙ». Название у меня было, а продуманного плана нет. Одно предчувствие.