Счастье в Апреле

–Ладно уж, – милостиво простила королева и знаком отпустила слугу с подносом. Говорить при свидетелях с поэтом ей не хотелось… Когда лакей неторопливо удалился, она снисходительно спросила, изображая равнодушие: – Вы что-то хотели, Майкл?

–Только развлечь Ваше Величество, миледи, – скромно ответил тот. – Если это не слишком дерзко с моей стороны…

Изабелла склонила голову набок, улыбаясь уголками губ.

–Дерзко, но я люблю дерзких… это редкое качество.

–Могу я чем-то помочь вам? Может, вам что-нибудь нужно?

–Мне нужно тепло! – призналась девушка с кривоватой усмешкой и передернула плечами. – Признаться, я продрогла…

–По вам этого не скажешь, – деликатно сказал поэт, изрядно покривив душой. Точеный нос Изабеллы покраснел, на щеках выступил неровный морозный румянец, а губы успели обветриться, не помог даже лучший защитный бальзам.

–Тем не менее, мне холодно… – со вздохом настаивала королева.

Майкл шагнул к ней, теперь он стоял опасно близко.

–Я бы с удовольствием вас согрел, миледи, – хрипло признался он. – Боюсь, это будет воспринято вами уже не как очаровательная дерзость, а как отчаянное нахальство…

Изабелла нервно сглотнула, близость юноши ее приятно волновала. Королева была совсем юна и еще не успела узнать, что такое любовь и страсть, новые ощущения дразнили ее, влекли… пускай она и понимала, что едва ли им дано реализоваться. Ее выдадут замуж, как примерную девушку, и на роль мужа выберут старика. Останется дождаться его смерти и последовать бесстыдному примеру Маризы.

–Я прав? – с нажимом спросил поэт, глаза его горели.

Изабелла опустила взгляд, опасаясь, что тот может выдать ее мысли и желания.

–Не совсем, – голос плохо слушался ее, звучал сипло, и девушка понадеялась, что Майкл обвинит в этом холод, а не накал эмоций. – Возможно, лично мне понравилось бы такое отчаянное нахальство… но вокруг люди. Мои подданные.

–Да, – помедлив, печально согласился он. – Ваши подданные…

Так они и стояли в полушаге друг от друга, не смея коснуться собеседника, и только глаза их продолжали излучать нежность, выразить которую иначе молодые люди не смели…

* * *

–Многое я бы отдал, чтобы узнать ваш секрет, – хмуро сказал Дилан Миладе, недовольно взирая на нее сквозь стёкла очков.

Девушка смущенно пожала плечами. Она видела, что не нравится профессору, и даже понимала, почему. Ему наверняка мучительно больно наблюдать, как рушатся законы природы; пожалуй, он отчасти винит в этом ее, Миладу. Не так уж и ошибается, по сути…

А она, к тому же, хранит упрямое молчание! Как же ему смириться с подобным положением дел?! Конечно, он злится, его пытливый ум требует ответа на вопрос – и этот ответ она, Милада, знает, знает и скрывает!

–Почему вы молчите? – с легким раздражением осведомился мужчина. – Почему бы не поделиться с миром такой важной информацией?

–Не понимаю, о чем вы, – упорно глядя на собственные руки, пробормотала девушка. Смотреть в лицо профессору Милада просто не могла, въедливый взгляд собеседника пугал ее, она была не в силах выдержать его. Казалось, Дилан способен прочитать ее мысли…

–А вы не боитесь последствий? Врать власть предержащим опасное занятие…

Милада и сама это понимала… однако выхода из положения искренне не видела. У проблемы как будто не было правильного решения: сказать правду нельзя, молчать – опасно, врать – тоже. Как же поступить?!

Она подняла голову и с надеждой посмотрела на профессора. Как бы ей хотелось признаться ему во всем и спросить совета! Но нельзя, нельзя, нельзя… да и не поверит он!

Хотя, с другой стороны, посоветоваться все-таки можно… если пойти немного окольным путем. Не упоминать непосредственно подснежники!

–Скажите, профессор, – осторожно начала она, обдумывая каждое слово, – как поступить, если должен хранить секрет… но все вокруг требуют нарушить данное слово?

Дилан чуть повернул голову и внимательно посмотрел на свою рыжеволосую собеседницу.

–Если обещал хранить секрет, выбора нет – храни! – после паузы неохотно сказал он, явно сожалея, что вынужден дать именно такой ответ, но не в силах пойти против собственных убеждений. – И смирись с последствиями своего молчания…

–Понятно… – протянула девушка, зябко поведя плечами, и снова отвернулась. Брови сошлись над переносицей, губа закушена… – Понятно…

Профессор помолчал, как будто раздумывая над чем-то, потом сурово добавил:

–Но молчать и лгать вещи разные. Понимаете, юная леди?

Милада вздрогнула, как от удара, и резко повернула голову, в глазах вспыхнула обида.

–Нет, не понимаю! Вы к чему клоните?

Дилан насмешливо, без тени сочувствия, улыбнулся ей.

–Вы и правда думаете, что это правильный поступок – завести кого бы то ни было в лес? Просто, чтобы обезопасить себя?

Лицо Милады пошло красными пятнами. Она стиснула руки на коленях и с болью возразила:

–Я себя нисколько не обезопасила! Я… я…

–Подумайте, дорогая, – перебил девушку профессор и, устало поднявшись на на ноги, печально глянул на нее сверху вниз: – Иногда мы уверены, что поступаем правильно… но так ли это?

С этими словами он удалился тяжелой поступью, оставив Миладу одну, в растрепанных чувствах.

Впрочем, вскоре ее одиночество потревожил чей-то веселый голос:

–Скучаешь, красотка?

Девушка вскинула голову и расцвела радостной улыбкой.

–О, Оливер! – с облегчением выдохнула она и похлопала по бревну рядом с собой. – Садитесь!

Он охотно послушался и, устроившись возле нее, какое-то время молчал. Милада тоже не спешила начинать разговор, ей просто было приятно, что рядом кто-то неравнодушный, симпатизирующий…

–Сложно, малышка? – заговорил Оливер пару минут спустя, и теплота его голоса сломила некую незримую плотину. Девушка всхлипнула и наконец-то дала волю своим чувствам.

–Ну-ну… все будет хорошо, – забормотал Оливер и ласково привлек к себе плачущую Миладу. Та с благодарностью прижалась к нему, успокаиваясь в его надежных объятиях.

–Все будет плохо, – сквозь слезы сдавленно пробормотала она, уткнувшись лбом ему в плечо. – Плохо…

–Поделись со мной, – мягко попросил Оливер, осторожно поглаживая ее по спине. Эта бережная ласка была, скорее, отеческой, чем мужской… по крайней мере, сам он надеялся, что его чувства к девушке именно отеческие, и интерпретировал их только так… прекрасно понимая, что Милада слишком уж юна для чего-то большего. – Что произошло?

–Не могу сказать, – с отчаянием отозвалась Милада, судорожно вздыхая. – Честно, не могу! Не обижайтесь хотя бы вы на меня…