Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

Нет, там мои враги, могла бы ответить она, но это было бы неправдой. Ада Терер не была ее врагом, только мишенью. Хотя, после того видео с телефона, она всё же не могла назвать этот заказ обычным, обычно в работе не было ничего личного, но только не в этот раз. Эмоции прокрались в это дело, чего она никогда не позволяла раньше, и пусть пока они вроде бы не мешали, она понимала, что это нехорошо. Эмоции – бешеный бык, никогда не знаешь, куда он побежит и что разрушит.

– Да, – ответила она, внезапно сознав, что ей придется как-то объяснять свой внезапный отъезд. – Там были мои знакомые. И им сейчас нужна помощь. Ян, возможно мне придется уехать.

«Возможно? – ехидно спросил голос в ее голове, – ну ты и врунья». Почему же, мысленно ответила она, моему знакомому Виктору Соболеву очень нужна моя помощь. И я ему помогу.

Мысли ураганом завертелись в ее голове. Ей нужно было многое сделать и о многом подумать. События приняли совсем неожиданный оборот, и какое теперь место занимало ее дело в этом круговороте, она пока не знала. Но отступать она не могла. Если ураган не сделал работу за нее и не прикончил Аду Терер, этим займется она.

Поток мыслей кружился в ее голове, слишком много всего изменилось, и ей почти наверняка придется корректировать сложившийся план действий, если не начинать всё заново. Изменился ли график полетов? Что творится на этом проклятом острове? В конце концов, жива ли еще Паучиха? Все эти вопросы роились в ее голове и жалили, как разъяренные осы. Ян что-то говорил ей про отъезд и ураган, про экскурсию и Лизу, но она была далеко, мысленно она уже была там. Автоматически кивая и даже задавая какие-то встречные вопросы, она уложила ему волосы и отправила в яркий летний день, желая только одного – освободиться от этой оболочки «человека, живущего нормальной жизнью» и выпустить наконец Фатиму. Ее время пришло, и она билась под этой спокойной улыбкой, готовая выйти на охоту и пролить кровь.

4

Первым делом она побежала в кабинет к ноутбуку и проверила камеру, оставленную напротив военной базы. И конечно же, ничего, кроме черного экрана и надписи «нет сигнала» не увидела. Ураган прошелся по региону, как слон по муравейнику, и сейчас ее чудо-камера в лучшем случае валялась среди поломанных деревьев, хотя Фатима не сомневалась, что от нее вообще мало что осталось. Жаль, подумала она, но ничего другого она и не ждала. Итак, сейчас она должна была собрать всё, что имела по этому делу, и решать: действовать или начинать всё заново. О том, чтобы отказаться, сославшись на изменившиеся обстоятельства, и речи быть не могло. Во-первых, это была Ада Терер, Паучиха, о таком громком и интересном деле она могла только мечтать, это была очередная вершина, которую она очень хотела покорить. Должна была покорить, если хотела и дальше называть себя номером 1. Ну, а во-вторых, эта сука убила ребенка. Может, это стало последней каплей в чаше терпения Судьбы, но сейчас Фатима как никогда ощущала себя ЕЕ орудием. И прицел был наведен.

Она села в кресло и уставилась в монитор ноутбука, где на черном фоне застыла надпись «нет сигнала», невидящим взглядом, мысли просто разрывали ее на части. Разные мысли, трудные мысли. В ее голове с невероятной скоростью складывались части головоломки, образуя единую картину будущего, точнее, нескольких его вариантов. Ураган спутал ее планы, насколько всё плохо она узнать не могла, камера тоже стала жертвой стихии, так что ей приходилось полагаться только на уже собранную информацию. Всё ускорялось, всё летело кувырком. Полтора месяца наблюдений, она уже немало узнала и уже составила примерный план действий, через неделю-другую она и сама собиралась выступать, но не так скоро. Но она уже знала, что поедет сейчас, в глубине души решение всегда принималось в первые секунды, остальное время уходило на то, чтобы убедить себя, что решение это верное и окончательное. И сейчас, едва услышав об урагане, она уже знала, что вылетит первым же рейсом, потому что у нее имелась уже некоторая база, а другого шанса могло и не быть.

Прежде всего, расписание полетов. При условии, что военная база еще существует, поправила она себя, но эти волнения, скорее всего, были напрасными – уже если и есть в этом мире что-то непоколебимое, так это сила, а та база, пусть и запущенная, и умирающая, но всё же еще хранила в себе силу. Нет, скорее всего, их просто хорошо потрепало, и сейчас солдаты и офицеры носятся, как муравьи после нашествия любопытных детей, восстанавливают разрушения и латают дыры. Ну, и спасают остальных жителей, простых рабочих муравьев, ведь это и есть их основная роль. И уж конечно, первым делом они восстановят воздушное сообщение. Даже если Аду смыло в море к чертям, в регион поступала помощь, так что посадочные площадки лишними быть не могли. Это, конечно, могло осложнить ее задачу, но она понимала, что в этом и есть главный плюс – чем больше незнакомых людей будет болтаться на базе, тем легче ей затеряться среди них.

Фатима полезла в стол, достала блокнот, выключив наконец неработающую камеру, и еще раз прочитала то, что итак помнила прекрасно – график полетов. Вертолеты прилетал всегда четко в срок, и даже точно в одно время – ровно в полдень. Иногда это был огромный Ми-26, туда грузили целые контейнеры со всем необходимым для жизни, а вот для персонала и грузов поменьше прилетал Ми-2. По ее наблюдениям, каждые 10 дней происходила смена персонала. 10 человек покидали остров, уступая вахту следующим 10 + 1 охранник и пилот. Конечно, о том, чтобы лететь в эти дни, и речи быть не могло, слишком много людей и совсем нет места. А в Ми-26 вообще прилетала целая бригада грузчиков. Проскользнуть мимо такой толпы не представлялось возможным. И она бы давно отказалась от этой затеи, если бы эти полеты были единственными. Но была еще одна возможность, и Фатима каждый день благодарила судьбу за камеру на дереве.

Живя в изоляции, Аде требовалось не только множество людей, но и множество вещей. Для поддержания жизни в этом искусственном мире нужна была прежде всего энергия, где брали основную ее часть, Фатима не знала, да ее это и не касалось, а вот топливо – по крайней мере, его часть – доставлялось по воздуху. Каждые 6 дней на базу приземлялся вертолет, всё тот же универсальный Ми-2, набитый пустыми канистрами. И никого, кроме одного охранника и пилота, на его борту не было. Они разгружали пустые баки, загружали полные и улетали. Всё, никаких микроавтобусов, никаких обысков или посторонних глаз, даже солдаты уходили по своим делам, привыкнув к этой рутине. И вот это был настоящий шанс.

Она перевернула страницу, там она вела свой график. Получалось, что до следующего прилета оставалось всего 3 дня. При условии, что база по-прежнему стоит, Ада по-прежнему сидит на своем острове, и у нее по-прежнему есть вертолеты. Да, вполне возможно, что ураган внес свои коррективы и в ее жизнь, и в график полетов, но…

– Так или иначе, я попаду на этот остров, – прошептала Фатима, сжимая кулаки, – Топливо на нее с неба не прольется. Судьба скажет свое слово.

И для кого-то оно будет последним, мысленно добавила она. Ждать она не могла, подробности придется выяснять на месте. Возможно, теперь вертолеты будет прилетать даже чаще, если остров тоже пострадал, и ему требуется восстановление. Но она умела ждать, она прекрасно изучила расположение базы и все подходы к ней, так что пришла пора действовать. Начинать всё сначала она не могла, уже был август, а осенью погода сильно осложнила бы ей задачу. Да и не было причин, у нее было достаточно информации, а если там сейчас суматоха и множество приезжих, так это только ей на руку.

Пора собираться, подумала она, еще столько надо успеть до отъезда. Надо было поручить кому-то дела, позаботиться о Яне, подготовить багаж. Но первым делом она посмотрела расписание самолетов и заказала билет и только потом встала и спустилась в подвал. Там в тайнике пряталась Фатима, ее «змеиная кожа» – черный костюм, новая, более совершенная его модель, невидимая для сканеров и датчиков, в нем можно было провезти целый арсенал, при условии, что никто не откроет чемодан. Но по сравнению с другими рисками в ее деле, этот был совсем уж смешным. Она не стала тратить время на просмотр новостей о разрушениях в интернете, решив, что может сделать это и в самолете, в конце концов, это мало что меняло, она должна была быть там, чтобы своими глазами увидеть всё и попытаться сделать всё возможное, чтобы до следующего урагана Ада Терер не дожила.

Ты пережила одну бурю, Паучиха, подумала Фатима, и в ее глазах снова загорелся тот дьявольский огонь, в котором сгорали жизни, но на тебя надвигается еще одна. И эту ты, скорее всего, не переживешь.

Через несколько часов самолет уже нес ее к восходу.

5

Утро после урагана выдалось таким теплым и солнечным, как будто природа пыталась загладить свою вину. Как будто и не было этого чудовищного шторма и ветра, сейчас был абсолютный штиль, на небе – ни облачка, и только разрушения вокруг напоминали, что этот кошмар был не во сне.

За эту ночь она, как и все обитатели ее острова, не сомкнула глаз, штормы и раньше случались, но такие – никогда. Вся ее система волнорезов, обычно надежно защищающая остров, не смогла устоять пред таким натиском стихии, хотя Ада понимала, что если бы не эта дорогостоящая конструкция, всё, что она так привыкла видеть вокруг, всё, что она создала, смело бы в море в первые же минуты. И вот теперь она обходила остров, оценивая ущерб, рассматривая то, что осталось от райского всего сутки назад места. Не спеша, она прохаживалась среди развалин и обломков, и ветер играл ее рыжими волосами, – теперь их приходилось красить, – этот нежный, такой непохожий на ночной, ветер гладил ее лицо, уже немолодое, но всё еще красивое и волевое. И лишь глаза, впивающиеся в горизонт, оставались такими же молодыми и совсем не уставшими, эти ледяные глаза замечали всё, в их серой глубине хранилась сила и множество тайн, как и в море, на которое они смотрели.

Едва буря улеглась, Ада выбралась наружу, не могла больше оставаться в доме, как пленница. Она не терпела чужих условий, а тут вынуждена была просидеть всю ночь, не смыкая глаз, да еще и в полутьме. В такой обстановке мысли становились тенями, прячущимися по углам, пугающими, действующими на нервы. Эта кошмарная ночь длилась как будто целую жизнь, и теперь ей просто необходимо было вырваться и отвлечься. Благо, буря обрушила на нее много хлопот, в чем она убедилась, обойдя уже почти весь остров. Будет куда потратить деньги, подумала она, осторожно пробираясь сквозь доски, камни и прочий мусор. Как только первая волна ударила по острову, возникнув из ниоткуда и смыв напрочь прибрежные строения, она закрыла ставни, заперла двери и просто ждала, прислушиваясь к реву стихии снаружи. Персонал, живущий на острове, не пострадал лишь по счастливой случайности, ураган начался тогда, когда в прибрежной линии уже никого не было, все они были в своих коттеджах в глубине острова, а волнорезы всё же не позволили воде сохранить первоначальную силу. Ветер потрепал их, но никто не погиб. А вот несколько охранников в катерах стали жертвами большой воды. С этим ничего нельзя было поделать, правда Аду это не сильно беспокоило, разве что на поиски нового надежного персонала нужно было время, а сейчас она как никогда чувствовала себя в опасности. Но это заботы Романа, и он справится, как всегда. Главное, что лазерная сетка по-прежнему отлично работала, ураган никак не повредил датчики, и у нее были катера, и она могла вызвать другую смену.

Всё было не так уж плохо, за исключением предчувствия, которое разрушало ее изнутри, похлеще, чем ураган снаружи. Сны не оставляли ее, едва приходила ночь, они возвращались, наваливались на нее, высасывали из нее силы. И она знала, что это не просто стресс или какая-то болезнь, это заговорили ее инстинкты, всё еще острые и сильные. Она многое повидала, много пережила и добилась того, чего добилась, благодаря острой реакции и феноменальной интуиции, и возраст никак не повлиял на ее сущность – она оставалась опасным хищником, чующим опасность задолго до ее появления.

– Осторожно, – окликнул ее голос, конечно же, мужской, – там впереди куча завалов, волны разрушили причал и док. Там просто месиво, вам лучше вернуться, а то можно ногу сломать.

Это кричал молодой охранник, разбирающий разрушенный сарай, там, кажется, хранили инструменты, она знала их всех в лицо, но не по имени. Не останавливаясь, Ада смерила его взглядом и пошла вперед. Это ее остров, и она будет делать здесь всё, что захочет, в том числе ходить, куда хочет. Не стоит меня недооценивать, мальчик, подумала она, может, на вид я старая и неуклюжая, но могу удивить, да так, что больше удивляться тебе не придется. Внимательно глядя под ноги, она повернула к морю, после шторма оно было грязным и каким-то чужим, но там, возле самой воды, было спокойно, там не жужжали пилы, не стучали молотки, не перекрикивались работающие люди, а ей сейчас так хотелось тишины и свежего воздуха. После адской ночи, когда ветер лупил дом, как будто пытаясь оторвать его от земли и у нести в страну Оз, валил деревья, а волны плескались на ее крыльце, ей очень хотелось немного спокойствия и свободы.

Роман был с ней всю ночь, уверял, что дом выстоит, и снова не подвел. Она сидела в своей спальне, включив лишь прикроватную лампу – электричество отрубилось в первые минуты, а энергию генераторов надо было беречь, это она прекрасно понимала. Случись такое в обычное время, она могла бы и не заметить разницу, здесь всё было оборудовано и продумано для ее комфорта при любых обстоятельствах, но то, что происходило снаружи, нельзя было назвать иначе, чем стихийное бедствие, а это очень непредсказуемое время. Они отключили всё, что можно было отключить, потому что им требовалась энергия на многочисленные охранные системы, без этого она не могла обойтись и не знала, когда им удастся пополнить запасы топлива для генераторов. Она давно построила маленькую станцию, дающую энергию от ветра и волн, но шторм разрушил ее, а запасное питание от островов вышло из строя еще раньше, там ведь тоже были обычные станции, разрушенные ураганом. Пред природой мы бессильны, подумала она, при всем нашем социальном могуществе.

И всё же она была жива, здорова, ее дом стоял почти не поврежденный, и пусть вокруг царил хаос, ее это не огорчало – у нее были деньги и были люди, чтобы привести всё в норму. И первым делом они занялись восстановлением камер и датчиков, безопасность для нее была превыше всего, так что, едва утихла буря, она отправила Романа на организацию ремонтных работ. Конечно, он проверил, работает ли внутренняя связь, и только потом оставил ее. Это было приятно и правильно, именно за эту правильность она держала его возле себя.

Вообще это утро начиналось очень даже хорошо, буря ушла, она уцелела, и ей даже позвонил губернатор – связь с материком работала, тоже плюс – побеспокоился, жива ли, здорова ли самая крупная налогоплательщица в регионе, не нужна ли ей помощь. Да, даже среди полного разгрома и хаоса о ней помнили в первую очередь, к этому она стремила всю жизнь и достигла. И как после этого сказать, что деньги не решают всё? Тысячи орущих людишек и их выродков барахтались в развалинах, вопя о помощи, а губернатор звонил ей, готовый в ту же секунду выслать помощь, любую, какую она попросит. У нее были причины радоваться, но она не радовалась. Обходя остров и оглядывая разрушения, она чувствовала тяжесть, как будто ураган принес камень, навалившийся на нее, и теперь она не могла дышать, не могла расправить плечи. Она автоматически оценивала масштабы ущерба, автоматически отвечала на какие-то несущественные вопросы, прекрасно зная, что заниматься их решением будут другие люди, но сама она была далеко. Она была в тех темных снах и никак не могла проснуться. И не смотря на усталость и нервное напряжение, бессонная ночь принесла и некоторое облегчение – по крайней мере, она не видела снов.

Ада подошла к самой кромке воды, темные, мутные волны выбрасывали на берег тину и камни, но ничего живого – лазеры прекрасно работали, а значит, она могла не беспокоиться, она была защищена. И всё же она беспокоилась. И даже свежий ветерок, дующий с моря, не мог прогнать эти мысли и эту тревогу.

Ада закрыла глаза, подставив лицо утреннему солнцу и соленому ветру, но вместо облегчения опять увидела эту картинку. Как вспышка, она появлялась с пугающей настойчивостью. Сон, повторяющийся раз за разом последние полтора месяца. Нет, не тот первый кошмар – его она помнила до сих пор так же отчетливо – это был другой, но суть всё та же. Только на этот раз она была не в своей спальне, в почти полной темноте, только свет фонарей освещал это странное место. На этот раз она была в каком-то зале, насколько большом, сказать она не могла из-за темноты. И она была не одна, кто-то был с ней в этой зловещей темноте, она чувствовала угрозу. И тогда приходил страх. Она редко боялась в своей жизни, хотя поводы были, и много, но она всегда умела подчинять воле это чувство, а теперь боялась, всерьез и сильно. Она была окружена пространством, и совершенно беззащитна. Страх сковывал ее, парализовывал, она крутилась на месте, пытаясь контролировать обстановку, но света от фонаря было явно недостаточно. «Кто здесь?» – не выдержав, кричала она, но в ответ получала тишину, хотя в этом огромном темном зале она была не одна. Что-то следило за ней из темноты, что-то злое и опасное. Мотая головой из стороны в сторону и кружась, в страхе Ада повторяла свой вопрос снова и снова, чувствуя, как теряет последний контроль над собой, как покидают ее остатки силы и смелости. В какую-то секунду она явно улавливала движение теней, и ей хотелось бежать и кричать от ужаса, но она боялась пошевелиться, боялась, что, если сдвинется с места, существо из темноты нападет. И от него не убежать, темнота – его стихия, а в этом зале происходит охота. И на этот раз роль Ады – жертва.

«Не играй со мной, – шептала она, чувствуя, как ужас сдавливает горло, – ты не знаешь, на что я способна». Но оно знает, и ему это даже нравится, потому что оно само способно на многое, возможно, на такое, что Аде и не снилось. Откуда она это знала, она не могла сказать, просто знала и всё. И тут приходила спасительная злость, замешанная на обреченности. Я умру здесь, понимала она, но не так просто, как ты думаешь. Хочешь меня? Тогда выходи и попробуй.

Вдруг откуда-то у нее в руках появлялось ружье, неожиданно и незаметно, как бывает во сне. Вот это уже другой разговор, думала она, заряжая его, вот это уже похоже на сражение, а в сражении можно победить. Ее движения становились медленнее и увереннее, а страх, если и не исчез, то снова подчинился воле. И увидев опять едва уловимое движение, она выстрелила. Вспышка осветила темноту, и на мгновение она увидела зверя, громадную черную пантеру. Вот что затаилось в темноте, большая кошка. И она была голодна. «Ты не обычный зверь, я знаю! – кричала она, сверля глазами темноту, ставшую почти абсолютной после яркой вспышки от выстрела, – но я не жертва, тебе ясно?! Хочешь сожрать меня?! Жри это!» И она снова стреляла в темноту, наугад, во сне не думаешь о патронах или отдаче, она палила в темноту, надеясь убить эту наглую кошку-переростка. Вспышки освещали зал, и она видела, что стреляет мимо, всё время, каждый раз пантера уходила в тень, а ее зеленые глаза горели насмешливым огнем. Она играет со мной, понимала Ада, это пантера-призрак, ее нельзя застрелить. И тогда руки ее опускались, усталость и отчаяние наваливались, как груда камней. А из темноты доносился первый рык, низкий, грудной, предупреждающий. Игра подходила к концу, и Ада знала, что пантера не уйдет и не отступит, она бросится. «Будь ты проклята!» – кричала Ада, поднимая бесполезное ружье и приставляя его к голове. И просыпалась. Иногда от собственного крика.

Она резко мотнула головой и чуть не потеряла равновесие. Сердце гулко забилось в груди, она не хотела снова видеть эту картинку, вспоминать тот кошмар, но вся беда была в том, что она не забывала. И это был не простой сон, это было предупреждение. Она идет за мной, и она уже близко, поняла Ада, хотя понятия не имела, о ком говорит. Но она чувствовала опасность, она как будто электризовала кончики ее волос, проходила через каждую клеточку. Надо поскорее покончить с этим, подумала она, ожидание всегда хуже и страшнее самого события. И она не собиралась ждать своей участи, как барашек, приготовленный на заклание, уж она-то барашком не была. Реальность жестока, подумала она, но хороша тем, что здесь нет призраков, и, выстрелив, ты можешь убить. Здесь все шансы равны, а побеждает сильнейший. Она всегда побеждала, и не было причин сомневаться в себе и на это раз. Предупрежден – значит, вооружен, подумала она, верная пословица. И кто бы ни угрожал ей, эта последняя битва будет проходить на ее территории, а здесь ее так просто не возьмешь.

– Это мой мир, – прошептала Ада, глядя ледяными глазами на присмиревшее море, – и здесь ты меня не достанешь.

Она посмотрела на солнце, отражающееся от темной воды. Лазеры были там, и они надежно охраняли ее, как и множество других систем. Будь ее воля, она бы вообще отгородилась от мира извне, по крайней мере, пока не почувствует, что угроза миновала, но связь с миром была неизбежна, она была нужна.

Роман занимался поиском возможных источников ее тревоги, но пока ничего не нашел. Это нервировало, она знала его возможности и способности, и то, что он до сих пор ничего не накопал, упорно возвращало ее в сон – пантера-призрак, затаившаяся в темноте. Но сначала ей надо было попасть сюда, а это было почти невозможно.

Надо избавится от «почти», подумала Ада, глядя на море, такое опасное и такое надежное. На остров можно было попасть двумя способами: по воздуху и по воде, и сейчас ей представлялось самым разумным увеличить нагрузку на катера. Эта дверь была надежно заперта. Пора смыкать ряды, решила она, сесть в глухую оборону. Из кармана спортивных штанов, в которых она обходила остров, она достала телефон и нажала 1, код для внутренней связи. Эту хитрость тоже придумал Роман, чтобы не таскать с собой рации. Ответил он незамедлительно.

– Я на восточном берегу рядом с бывшим уже причалом, – сказала она, – жду тебя через минуту.

Он спросил, что случилось.

– Хочу обсудить с тобой новый план полетов, – сказала она, и холодная улыбка тронула губы, – их надо существенно сократить.

6

Он пытался думать, но это было тяжело. Раньше у него таких проблем не было, хотя раньше над ним и не нависала толща воды, темная и зловещая. Он пытался собрать мысли, отгородиться от окружающей обстановки, но это было чертовски трудно, его разум просто не подчинялся, то и дело удивленно крича сознанию: смотри, мы же под водой, как в фантастическом фильме! Да, всё это напоминало фильм, но он много чего повидал за свою жизнь, и многое из того, что показывают в фильмах, казалось скучной рутиной по сравнению с тем, что приходилось видеть и делать ему. Но на подводной базе я еще точно не был, подумал Вадим, это мое персональное чудо номер ХХХ. А на новое и удивительное реагируют все, даже самые «бывалые», и тут он не был исключением.

Нет, конечно, он знал, что такие базы есть, даже знал расположение некоторых, но сам никогда на них не бывал, не его это была работа. А теперь вот именно благодаря работе над ним нависала сине-черная бездна, из которой иногда появлялись такие странные и пугающие существа, что ему начинало казаться, что он попал в какой-то параллельный мир, в его мире таких тварей не было. Конечно, он мог бы остаться в своей каюте, крошечной каморке, где едва помещалась койка и узкий стол, всё прикрепленное к полу и стенам и всё железное. Там его ничего не отвлекало, там он мог бы всё спокойно обдумать, но – похоже, новизна просто обрушилась на него – в этой коробке он впервые в жизни испытал нежное и угрожающее прикосновение клаустрофобии. Как русалка, она погладила его своими холодными жадными пальцами, заставляя сердце биться, как у загнанной лошади, внушая страх и безысходность. Я здесь, я рядом, как будто шептала ему эта утопленница, ты и не заметишь, как мои пальцы превратятся в тину и оплетут тебя, а потом ты будешь моим, навечно… здесь, на глубине, нет времени, только темнота.

Это был кошмар, и ему стыдно было признаться в этом даже себе, но он боялся. Подводная жизнь была не для него, это стало ясно в первые же часы, проведенные им на секретной базе «Атлантида».

Там, в самолете, узнав о том, что им предстоит визит сюда, он даже обрадовался, это было новое и необычное приключение. И он всё еще жадно ловил впечатления, когда с самолета они пересели на вертолет, а потом высадились на большой военный корабль, тогда еще он был собой обычным, и мысли об услышанном в самолете вихрем кружились в его голове, что ничуть не мешало получать удовольствие от новизны и интересного путешествия. Он ловил морской ветер, стоя на палубе, и любовался Стеллой, на фоне волн она была невыносимо прекрасна. Но все мысли разом исчезли, как только он увидел крошечную капсулу с выпуклыми иллюминаторами, в которой им предстояло спуститься на глубину 900 метров. Уже тогда что-то темное шевельнулось в груди, он не хотел лезть в эту консервную банку и топиться в ней. Вода была красивой только сверху, под солнцем, и он со страхом представлял, как будет погружаться в эту темную пучину без дна, как солнечный свет сначала потускнеет, а потом будет таять, а чернота вокруг будет поглощать их. Он посмотрел на Стеллу, но на ее лице как всегда ничего нельзя было прочесть. Как же он восхищался ею, она была как ожившая богиня войны, бесстрашная и прекрасная даже перед лицом синей бездны.

Погружение оказалось интересным и не таким ужасным, правда, он испытал несколько неприятных минут, когда солнце превратилось в размытый круг на поверхности, а свет таял с каждым пройденным метром. Но рядом была Стелла, спокойная и уверенная. Но даже она с интересом вглядывалась в темную толщу моря, пытаясь увидеть его таинственную жизнь. Над водой мы видели уже, кажется, все тайны жизни, подумал Вадим, пришла пора снова начать удивляться.

Военный, ведущий их капсулу, предупредил, что хоть приборы и погасят разницу давлений, на глубине они всё же могут почувствовать слабость, головокружение и тошноту, но Вадим чувствовал себя абсолютно нормально, как и его спутники. В капсулу помещалось 4 пассажира и пилот, так что прямо за ними шла вторая капсула с военными шишками. Это тоже было приятно, хоть ненадолго отделаться от них и их деревянной манеры общения.

Всё было нормально и когда они высадились на базу, а ее вид, когда они только подплывали, просто ошеломил его. Ничего подобного он даже вообразить не мог, не то что увидеть. Огромное круглое сооружение в ореоле белого света, пронзающего море. Мне этого не забыть, подумал Вадим, затаив дыхание, как ребенок, не верящий в сказки и увидевший вдруг настоящую фею, проживи я еще сотню лет, вряд ли увижу что-то чудеснее. Даже Стелла тихонько ахнула рядом с ним и приникла к иллюминатору, на ее лице легко читался такой же восторг, смешанный с удивлением.

Тогда он и не думал, что может чувствовать себя так некомфортно, тогда он еще был другим Вадимом, просто еще не знал об этом. Тончайшая грань между миром воздуха и миром воды отделила его прошлого от него настоящего, здесь, под водой, он стал совсем другим. Здесь всё было по-другому. Не плохо и не хорошо, просто по-другому. Физически он не ощущал ничего необычного, страдала его психика, все эти сотни метров воды давили на нее, сплющивали, и он чувствовал, что это сопротивление не может длиться вечно, рано или поздно его сознание даст трещину. Мне нужно наверх, подумал он, снова ощущая, как крохотное зернышко паники начинает расти в груди, превращаясь в ком, а потом снова придет русалка-клаустрофобия и затмит своей мертвой сущностью его мир.

– Нет! – прошептал он, зажмурив глаза и сжав челюсти так, что стало больно, – успокойся, черт тебя дери. Просто всё!

Постояв так несколько секунд, он почувствовал себя лучше, значит, его воля и под водой осталась прежней, это радовало, хоть что-то знакомое и привычное. Он снова подумал о людях, живущих здесь так долго, обо всех этих ученых и солдатах, встретивших их совершенно нормально. Если они и мучились, живя на такой глубине, по ним этого не было видно. Но даже всем этим странным подводным людям требовалось что-то знакомое и нормальное, что-то, за что они могли бы зацепиться, когда чувствовали, что ускользают. Об этом говорили многочисленные горшки с цветами и просто пугающее обилие фотографий с изображением гор, равнин, рек и лесов. Наверное, они уходили туда, в эти красивые места, когда их навещала незваная гостья-русалка и начинала нежно поглаживать своими ледяными пальцами, слегка шершавыми от постоянного пребывания в воде.