Лето придёт во сне. Запад

Я, далёкая от политики, запуталась, не зная, как правильно выразить свою мысль, но Михаил Юрьевич догадался сам.

– Я не последний, конечно, – медленно, словно разговаривая с истеричным ребёнком, сказал он. – Я один из лидеров по Москве и области, но даже мне…

– Кто они?! – Я снова перебила его, стараясь не дать увести меня в сторону от главного вопроса. – Не вы, а они!

– Я не знаю! – Михаил Юрьевич тоже повысил голос. – Я никогда их не видел! Сомневаюсь, что они вообще бывают на Руси.

– В смысле? – изумилась Яринка. – Как они могут здесь не бывать, если они у нас, типа, главные?

Она сказала «у нас», а не «у вас», как будто ничего не изменилось, и это разозлило меня ещё больше.

– Опять врёте! Если они сумели сбежать за границу, то зачем им нужно устраивать тут какие-то революции?

– Они не сбежали. Они здесь никогда и не жили. Девочки, ну вы же вроде не глупые! И книжек много читали, запрещённых в том числе. Должны знать, что ни одна революция не происходит без влияния извне. Русь, а в прошлом и Россия, – слишком большое и богатое государство, чтобы его ресурсами не интересовались другие страны. Сейчас – тем более. Или вы думаете, что железный занавес и правда железный?

– Летних спонсируют с Запада? – деловито и даже строго, словно это имело какое-то значение для неё лично, спросила Яринка, и Михаил Юрьевич одобрительно кивнул:

– Садись, пять. Поэтому, Дайника, я при всём желании не могу ответить на твой вопрос – не знаю ответа. Мне известны только имена тех, кто стоит выше меня и через кого осуществляется связь с нашими покровителями из-за занавеса. Но эти имена тебе вряд ли что-то скажут.

Я ему поверила. Даже не потому, что убедили аргументы, – просто потеряла интерес к этой теме. Как бы Летние ни вели свои дела, кто бы ни управлял ими, меня это больше не касалось. Никакой правоты за Михаилом Юрьевичем не было, и даже преданность Дэна их общим идеям теперь не могла убедить меня в обратном. Дэн погиб из-за веры в эти идеи, из-за того, что нас использовали, обманом отправив на поиски людей, которых уже четыре года не было в живых. Использовали в своих интересах, а потом заключили договор с нашим злейшим врагом.

И теперь Дэн одобрил бы моё решение.

– Убирайтесь!

– Дайника…

– Убирайтесь! – подхватила Яринка. – Мы больше не с вами. Не ваши!

Дульсинея Тарасовна сделала шаг вперёд, умоляющим жестом простёрла к нам слабые старческие руки.

– Девочки, не глупите! Вы погибнете здесь одни! Куда вы пойдёте?

– Не ваше дело! – Я, поудобнее перехватив арбалет, отступила назад. – Уходите, или я выстрелю!

Михаил Юрьевич беспомощно развёл руками, улыбнулся:

– Стреляй. Я всё равно не брошу вас здесь.

Ах ты… Пчёлка, в который уже раз за сегодняшний день, потяжелела в моих руках, завибрировала, словно вдруг обрела свою собственную хищную волю, и я невольно поддалась её тёмной и древней силе, силе смертельного оружия, готового исполнить своё предназначение, сделать наконец решающий выстрел… Я закусила нижнюю губу и напрягла палец на спусковом крючке.

– Нет… – прошелестела еле слышно Дульсинея Тарасовна, безошибочным материнским чутьём поняв, что её сын находится на волосок от смерти.

Но не это остановило меня. Не это заставило обуздать холодную и чужеродную волю оружия в моих руках. Просто я до сих пор помнила, как два года назад Михаил Юрьевич пришёл за мной в приют. Пришёл, когда мы с Яринкой уже ни на что не надеялись.

Нет, я не опустила Пчёлку, ничем не выдала своей капитуляции. Да и не было никакой капитуляции: я по-прежнему собиралась избавиться от ставших ненавистными мне людей, но уже знала, как сделать это, не причинив никому вреда.

Медленно, боком, начала продвигаться к краю моста. Яринка, хоть и явно пока не понявшая моего замысла, посторонилась. Михаил Юрьевич и его мать смотрели, не шевелясь, истуканы за их спинами тоже замерли. А я, добравшись до перил, перегнулась через них, навалившись грудью на чугунную кромку, и прицелилась из арбалета вниз. Прицелилась в оранжевую надувную лодку, качавшуюся на пологих волнах Амура.

– Убирайтесь! – повторила, не поворачивая головы. – Убирайтесь, или я продырявлю вашу посудину!

Дульсинея Тарасовна выдохнула с явным облегчением, что можно было понять: наверняка любой матери спокойнее, когда на мушке держат не её сына, а всего лишь неодушевлённую вещь, хоть и нужную сейчас. Очень нужную. Жизненно необходимую.

Яринка коротко и зло рассмеялась: она уже поняла, что мы выиграли этот раунд. Стрела из арбалета войдёт в тугой надувной бок лодки, как раскалённый нож в масло, в один миг превратив плавсредство в плоский резиновый блин, бесполезно болтающийся на поверхности воды. Даже, скорее всего, уходящий на дно под грузом возложенных на него вещей. И тогда останемся мы все, отнюдь не дружной компанией, куковать на разрушенном мосту, с которого если и можно податься вплавь, то лишь пожертвовав обувью и верхней одеждой.

Понял это и Михаил Юрьевич.

– Не надо стрелять, – грустно сказал он. – Мы уйдём. Мы дадим вам достаточно времени, чтобы успокоиться, и тогда вернёмся. Потому что сами вы отсюда не выберетесь.

– Девочки… – страдальчески начала Дульсинея Тарасовна, но, так ничего и не сказав, безнадёжно махнула рукой.

– Пойдём, мама. – Михаил Юрьевич ласково положил ладонь ей на плечо. – С ними всё будет хорошо.

– Не смейте возвращаться! – предупредила я, продолжая держать лодку на прицеле. – Иначе точно выстрелю! Выстрелю, когда вы будете ещё в воде, и наплевать, если утонете!

– На этой лодке мы уже не приплывём, – спокойно заверил наш… уже не наш лидер. – Но мы вернёмся, Дайника, и вам придётся отправиться с нами. Когда-нибудь потом скажете за это спасибо.

– Да пошёл ты! – беспечно отозвалась Яринка и подняла с асфальта вещмешок Дульсинеи Тарасовны. Небрежно швырнула в её сторону. – Забирайте! Нам чужого не надо.

А потом мы с ней, стоя рядом у перил, смотрели, как оранжевый поплавок лодки удаляется к руссийскому берегу, и, несмотря на всё случившееся, чувствовали себя победительницами. Я думала, что Дэн сейчас гордился бы мной, и, наверное, то же самое думала Яринка про Яна. В лодке, которую размашистыми движениями вёсел уводили прочь молчаливые и не очень расторопные «ребята», сидели и смотрели на нас Михаил Юрьевич и Дульсинея Тарасовна. Выражения их лица мы уже не видели из-за всё увеличивающегося между нами расстояния, но было весело думать, что они разочарованные и сердитые. Яринка вскинула руки над головой, не забыв сложить пальцы неприличным жестом, которому научилась в Оазисе. Я, не желая отставать от неё, пронзительно и насмешливо засвистела в два пальца.

А когда провожать взглядом уменьшающуюся лодку надоело, мы отошли от перил, только сейчас заметив, что изнываем от жары. Тогда-то Яринка и предложила спуститься и окунуться в воду. После этого мы с ней несколько раз порывались пуститься вплавь к китайскому берегу, но постоянно откладывали. И страшно было: всё-таки здесь не ласковое Чёрное море, чьи волны сами несут тебя к берегу, стоит лишь перестать грести против них, да и сам берег с его золотистым песком – вот он, рядом. В то время как оба берега Амура были одинаково далеки и одинаково неприветливы, если не сказать – враждебны. Мне нравилось смотреть только на белоснежное, вопреки времени и когда-то бушевавшему вокруг него пожару, колесо обозрения. Колесо обозрения, гордо высящееся среди остатков города, ранее принадлежавшего ушедшему в прошлое государству Китай…

Но кроме естественного страха утонуть и страха оказаться беззащитными в неведомом месте перед неведомыми пока опасностями, нас держало на мосту наше горе. Пока мы не ушли, мы ещё не перевернули эту страницу, не отодвинули в прошлое произошедшие здесь события, а с ними – Дэна и Яна: ведь им, в отличие от нас, суждено было остаться тут навсегда. Их праху – покоиться под холодными водами Амура, а нашим последним воспоминаниям о них – витать над разрушенным мостом.

Потому мы и тянули время, успев проститься с дедом Венедиктом, поплакать, обнимая друг друга, поспать тревожным сном и снова поплакать. Но вот пришла тёмная сибирская ночь, в которой не светилось ни единого огонька, не считая звёздной пыли над головой, а вместе с ней – время уходить. Уходить всегда легче ночью: ведь когда в темноте не видно предстоящего трудного пути, он не кажется таким страшным.

Глава 18

Звездопад

Я и Яринка всё ещё лежали на растрескавшемся асфальте бывшего моста, который с приходом ночи наконец остыл и теперь приятно холодил кожу сквозь одежду. Лежали и смотрели на звёзды. Смотреть на звёзды оказалось спокойнее всего: они были единственным, что выглядело привычно и почти по-домашнему здесь, в этом пустом, чужом и мрачном краю. Стоило опустить взгляд ниже линии горизонта, и он погружался в темноту. В темноту реки, ставшей густо-чёрной, словно вместо воды в ней текли чернила… или кровь. В темноту берегов Амура, на которых такими же чёрными силуэтами высились остатки домов. В темноту неизвестности, ожидающей нас впереди.

Мы не строили планов. Какие могут быть планы в нашем положении? Суметь добраться вплавь до берега – это уже очень хорошо. Найти там укрытие до утра – просто великолепно! А дальше… как повезёт. Если повезёт очень сильно, мы встретим людей, к которым нас вёл, но не сумел довести дед Венедикт. К беглецам. К дикарям. К тем, кто, возможно, знал моих родителей или других выживших из Маслят. Тогда я расскажу им всё. Расскажу историю моего знакомства с Летними с самого начала, без утайки. И историю самих Летних, вместе с её тёмными сторонами, расскажу тоже. А тогда пусть беглецы решают, нужно ли им ввязываться в грядущую смуту или продолжать скрываться.

Яринка нащупала мою руку, сжав в своей, шепнула:

– Помнишь, как мы лежали в лесу? Когда в первый раз вдвоём убежали из приюта? Тогда ещё падали звёзды…

– Помню… – Та ночь и впрямь встала у меня перед глазами, словно была только вчера. Тонкие силуэты корабельных сосен, перестук колёс поезда вдали, пьянящий хвойный аромат и серебряные росчерки падающих звёзд в небе над нами. Мы тогда ещё загадали желание – остаться вместе до конца, что бы ни случилось. И остались.

– Как думаешь, сегодня мы увидим падучие звезды? – спросила подруга с такой надеждой, словно звездопад мог исправить случившееся и вернуть потерянное. – Хоть одну звезду?

– Думаю, да, – ответила я, хотя вовсе так не думала. Звездопады – дело случая.

– Я хочу загадать…– Яринка не договорила и сжала мою руку сильнее. – Дайка, пообещай, что звёзды будут падать, мне очень важно!

Разумеется, я не имела права обещать это, но Яринка просила с таким отчаянием, что отказать ей было выше моих сил.