Сага о розах. Книга первая

Моя первая помолвка состоялась, едва мне исполнилось девять лет и из-за этого я мало что помнила из того, как она происходила. В моих воспоминаниях осталось, что все суетились, наряжали меня, а потом строго-настрого наказали вести себя хорошо. И это было не сложно. Я всегда была послушной девочкой, а за хорошее поведение мама обещала ещё и большой торт-мороженое. Почему-то его сладкий вкус я запомнила больше нежели происходящее в храме. Лицо сердитого мальчика, бывшего старше меня на три года, я не забыла только потому, что после, до разрыва помолвки, мы виделись с ним не реже раза в месяц. Однако сейчас я знала, вид Ортольда, держащего меня за руку, навсегда останется в моей памяти по совершенно другой причине. Я смотрела на его красивый профиль и восхищалась.

Подумать только. Ещё несколько дней назад мы были незнакомцами, и мне отчего?то не понравились его чудесные глаза.

– Счастья тебе, Омико, – горячо обняла меня сестра по завершению речи пастора и поцеловала в щёку.

Она была одной из немногих, кто помимо семейства ван Блуберри, присутствовал на помолвке. Мне некого было приглашать, ведь тем, кого хотелось видеть: Азизу, Кэти, Урсулу, Мариса, всем им не полагалось здесь находиться. У Ортольда в Омьграде никаких знакомых тоже не оказалось, а потому церемония вышла в меру скромной и уединённой.

– Правда, будь счастлива. Недаром тебе так к лицу мамино платье, – искренне сказала Сабрина, утирая набежавшую слезинку.

– Спасибо… ты представляешь, это платье даже подшивать нигде не пришлось.

Глупо было говорить про такое в храме, но мне не хотелось отпускать от себя сестру. Всё, лишь бы она ещё хотя бы на минутку задержалась возле меня!

– Цветок очень красиво смотрится. Я бы не догадалась его пришить.

Сабрина сделала вид, что поправляет искусственную розу на моём запястье, но на самом деле тайком сунула под манжету записку, и Ортольд этого не заметил. Он как раз принимал поздравления от господина ван Блуберри, решившего проявить необычную для него словоохотливость. Да и прочие вряд ли что-то заметили.

– Я буду ждать тебя в гости, – поцеловала я в ответ сестру, и та, всхлипнув, медленно отошла в сторонку.

Когда закончились поздравления гостей, я и Ортольд покинули храм и ненадолго расстались. Мне предстояло отправиться в дом госпожи Марты ван Блуберри, чтобы сменить нарядное платье на дорожное. Даже никакого праздника у меня не было бы. Даже самого скромного торта-мороженого. Через час мне с женихом предстояло покинуть Омьград. Ортольд очень спешил в столицу. Ему следовало прибыть туда к назначенному сроку для разбирательства, и из-за этого мне претило настаивать на торжественной церемонии. Однако это не значит, что я не грустила. Причём настолько, что едва не забыла про записку Сабрины. Правда, она сама напомнила о себе, совершенно случайно выпав из?под манжеты, когда я подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя.

Подняв записку с пола, я села в кресло и задумчиво покрутила её в руках. Мне казалось, что в ней написано то, что мне стоит прочитать уже в дороге. Не иначе сестра выдумала смешливое и доброе напутствие. Хотела поддержать меня, облегчить моё путешествие в другую жизнь. И скрыла это лишь по привычке вносить в самые простые события остринку. Сабрина любила секретики.

Однако никаких пометок нигде не значилось, и я, подумав, всё-таки развернула послание. Мне было слишком любопытно, что же она там написала. Но, как выяснилось, писала записку совсем не она, а отец. Он нашёл способ поздравить меня с помолвкой, и мне даже сделалось стыдно, что я так поспешно сбежала от него. В своём коротком письме он молил меня о прощении и просил оказать ему последнюю милость – выйти через предназначенную для прислуги заднюю калитку сада, чтобы дозволить обнять и дать своё родительское благословение.

Невольно я снова подошла к зеркалу и провела рукой по расшитой ткани платья. Он ведь прислал его мне. Сам. Даже написал, что договорился с миссис, готовой его подшить в самые краткие сроки, указал её адрес. В момент, когда ему предстояло потерять меня навсегда, он опомнился. Отец позаботился обо мне. Разве иначе попросил бы он меня проявить благоразумие и сжечь записку, чтобы она не помешала моему будущему с Ортольдом?

Нет, ну как могла я оказаться столь неблагодарной дочерью и отказать ему в последней милости?

… Ортольд не будет ругаться. Пусть это останется моей последней от него тайной.

– Мисс, вы меня не зовёте помогать вам. Что-то случилось? – предварительно постучав, заглянула Мэри.

– Нет, просто переодеваться не так долго, а мне хочется побыть в этом красивом платье ещё немного.

– Да, мисс, оно очень нарядное. Скажу не тая, оно не идёт ни в какое сравнение с теми, что были у дочерей госпожи ван Блуберри.

– Да? Спасибо тебе за эти слова, Мэри. Знаешь, я попрошу тебя потом передать его моей сестре, мисс Сабрине. А пока я бы хотела несколько минут погулять по саду. Мне нужно подышать свежим воздухом и немного подумать о будущем.

Причина не показалась горничной надуманной, и она уступила. Так что я беспрепятственно вышла в сад и легко нашла чёрный выход из него. Это была скрытая от глаз вьюнком кованая калитка, выходящая в переулок. Раньше я видела её только снаружи, а вот теперь довелось открыть эту запретную дверцу изнутри.

– Омико! – обрадовался мне отец и вышел из тени.

– Ох, папа, – всхлипнула я, бросаясь ему навстречу, и даже смахнула с глаз набежавшую слезинку, прежде чем горячо обняла его. – Спасибо тебе за мамино платье. Я уверена, оно принесёт мне такое же счастье, что было у вас с ней.

– Да, Омико. Да.

Отец продолжал держать меня в своих объятиях, хотя пару раз я уже пробовала отодвинуться от него. Мне хотелось посмотреть на его лицо, но он почему-то не давал мне этого сделать. Быть может не хотел, чтобы я увидела его горе? Не знаю.

Между тем совсем рядом от нас снизил скорость кэб. Это было естественно для столь узкого переулка. Неестественно то, что из открывшейся дверцы высунулась чья-то рука и грубо схватила меня.

Закричать мне не дали. Потная ладонь сразу зажала мой рот, а запястья оказались крепко стиснуты. У меня не получилось оказать сопротивление. А когда пропитанная чем?то терпким ткань уткнулась мне в лицо, то я и вовсе потеряла сознание.

***

Вейерманы оказались очень богатым семейством, но Зарраху это было интересно только тем, что ему здесь должны были предоставить достойные покои. Состояние семьи будущей невесты нисколько его не волновало. Он знал, что если Анна подойдёт ему, то этих людей он больше никогда не увидит. Времена его молодости, когда принято сопровождать других ищущих и заодно исследовать чужой человеческий мир, давно прошли. Он уже четверть века не покидал земли драконов, хотя ранее да, любил странствия. Просто в какой-то момент ему это опротивело. Всё стало пресно. Города были похожи один на другой, и ничего нового из их посещения он уже не мог для себя вынести. Кровь не будоражило даже то, что так можно было попробовать ускользнуть от наблюдателя и найти себе женщину на ночь. Их мёртвые лица и изуродованные тела (которые надо было ещё как?то скрыть) надоели ему больше нежели, казалось бы, бесконечное воздержание.

Быть может, Снерш ещё не пришёл к его состоянию потому, что на полвека моложе?

Новый наблюдатель – лысый добродушный толстячок, сделал шаг в сторону. Это позволило Зарраху беспрепятственно посмотреть на напряжённого кузена, и он понял, что не прав в своём предположении. Просто пути лучших друзей и двоюродных братьев разошлись раз и навсегда. Один стал считать нужным поддерживать порядок и теперь всячески порицал похождения своей юности, а другой до сих пор упивался ими. Ненасытная жажда Снерша основывалась на том, что раса драконов превыше расы людей. Снерш не принимал, что ведёт себя как убийца и склоняет к этому остальных.

«Жестокий. Тебя прозвали Жестоким даже среди своих, брат», – то ли горько, то ли с угрозой подумал он.

– Вам обязательно понравится моя Анна, – между тем лебезил господин Адам Вейерман также, как недавно встречал Зарраха мистер Альт ван Крауд.

«Как хорошо, что обязанности императора потребуют от меня время от времени посещать столицы королевств и только!» – мысленно воскликнул Заррах.

За долю секунды он испытал к отцу возможной невесты такое отвращение, что с удовольствием принял бы истинный облик и перекусил мужчину пополам. Но ему надо было потерпеть. Каких-то три дня. И если всё получится, то Заррах увезёт девушку в Райград, заключит с ней обряд по правилам людей, а затем сделает её своей женой как это принято у драконов. Даже выкуп выплачивать должна будет Церковь. Он больше никогда не увидит этого человека. Ни один король не пригласит ничтожных Вейрманов к себе.

– А вот и она. Подойди ближе, солнышко.

Пятнадцатилетняя девушка с узким личиком и огромными зелёными глазами с трудом сделала шаг вперёд. При этом она напоказ затеребила колечко на руке, и ему сразу стала ясна её тайна. Прочие украшения на Анне были из золота, так что этот глупый латунный ободок мог быть только знаком того, что ей его подарили. Она хотела показать, что её сердце занято.

Глупая, её чувства нисколько его не интересовали.

«Как ты не понимаешь, девочка? Ведь если и ты мне не подойдёшь, то все вы, люди, сгорите в пламени обезумевших последователей Снерша. Снерша Жестокого», – холодно подумал он и обратился к отцу девушки.

– Ваша дочь очень красива, но я обратил внимание, что её кольцо выбивается из общего облика. Оно что-то значит?

Господин Адам Вейерман неторопливо перевёл взгляд на руки дочери, и ярость сверкнула в его глазах. Но в остальном он справился с эмоциями. Однако его жена возмущённо выдохнула воздух, а сама девушка побледнела как полотно.

– Нет, оно ничего не значит. Моя Анна просто верит в приметы и считает, что именно это кольцо способно принести счастье. Сущая глупость, правда?

– Согласен с вами.

– Дай мне кольцо. Нечего смущать наших гостей, – тут же потребовала мать у дочери.

– Но, мама.

– Отдай.

Девушку затрясло от обиды, но она послушно сняла кольцо и отдала матери. Зарраху тут же показалось, что он создал очень удачную ситуацию. Дракон сделал шаг ближе, а затем ловким движением коснулся пальцев девушки и приподнял её руку.

– Не переживайте, мисс. Быть может, в будущем мне предстоит подарить вам куда как более совершенное украшение.

Конечно, это было сделано напоказ. Просто поступок соответствовал ситуации. И пусть девушку сказанное нисколько не утешило, но не ради этого Заррах поступил так. Он коснулся Анны и понял, что нюх его не обманывает. Ей тоже никогда не вызвать в нём отклика.

«Три дня. Я всё равно пробуду здесь три дня», – мрачно решил он.