16. – «Меня воспитала пустыня».
17. – «Тебя воспитали жгучие пески, скорпионы и жестокие сарацины, и видимо поэтому тебе сложно понять мои чувства. Для меня понимание – это когда люди являются единомышленниками, слышат друг друга с полуслова, у них одинаковое представление о жизни и о том, как и что должно быть. А у нас нет этого понимания, и это подтверждается даже тем, что я тебе изливаю душу, а ты смотришь вдаль и думаешь, куда бы лучше пойти – вот так ты ко мне относишься! Но я больше не хочу тебя мучить, не хочу мучиться и сама».
18. Иногда разговор казался бессмысленным, но какое-то безумие всё-таки смогло довести путников до их распрей и ссор, и даже Атми Сиравн, которому по его сарацинской природе был свойственен холодный рассудок, постепенно и сам терял способность здраво мыслить и не мог ничего поделать ни с собой, ни со своей спутницей.
19. Он еле сдерживал своё недовольство всем, что происходило с ним и вокруг него. Проезжая мимо невысокого засохшего дерева, он вдруг кивнул вдаль и произнёс: «Какие сложные рассуждения для необразованной девушки, всю жизнь прожившей в деревянном доме с прогнившей крышей! Послушай, ты не чувствуешь присутствие чего-то потустороннего – некой силы, вновь овладевшей нами? Откуда, ты думаешь, взялась та серая завеса?»
20. – «Ты хочешь меня напугать? Не стоит этого делать. Здесь никакая потусторонняя сила ни в чём не виновата. Просто отпусти меня».
21. На этом закончился разговор. Атми оставил Офшии лошадь, и та ускакала прочь, а сам он отправился пешком на северо-восток. Печаль и гнетущие чувства поселились в их душах, будто ветром нагнанные тяжёлые тучи заволокли всё небо до самого горизонта. Ей было плохо, и ему было не лучше. Сарацин понимал, что его натура предрасположена к одиночеству, и теперь ему надо было побыть в полной тишине, чтобы разобраться со своими мыслями и планами. Офшия, в противоположность, не любила тишину и нуждалась в таком же страннике, как Атми, но только который смог бы понять всю сложность её натуры…
22. Лишь незаметная и мимолётная мысль о совершенстве оказалась способна возвести стену непонимания между путниками, которые совсем позабыли, что в этом мире нет ничего идеального, а сильное желание находиться в идеальной обстановке только усиливает раздражение и разногласия. Ещё не так давно путники смогли бы это понять, но какие-то безвестные силы этому воспрепятствовали.
Глава 2: Рукопись Атми Сиравна
1. На посеревшем небе виднелась одна единственная звезда. Она была серой и своим видом наводила ужас. Она не была похожа на обычную звезду и напоминала око преисподней, описанное в древних легендах.
2. Ничего кроме мерзости запустения в земле, где проходил Атми Сиравн, не было, и в его душе, пожалуй, было то же самое. В его глазах мир лишился света и радости, и ни о чём добром думать он сейчас не мог.
3. Потеряв спутницу и лошадь, Атми шёл один, а серая мгла на горизонте всё сгущалась и сгущалась. Это был не туман, не тучи, не дым, а нечто иное – гнетущее душу и подавляющее светлые чувства.
4. И вот, на зов своего непонятного подсознательного чутья сарацин пришёл в загадочное и зловещее место.
5. Присев возле большого камня, он достал из сумки лист бумаги и, сожалея, что в мире нет ни одного человека, способного выслушать и понять его, принялся записывать свои мысли. Он сочинял текст в состоянии душевного волнения и отчаяния, но несмотря на это, ему всё-таки удавалось взглянуть на свои проблемы со стороны. Вот его строки:
6. «Спутница, делившая со мной седло, каков итог задуманного тобой? а может быть, ничего задуманного и не было. Что принесло твоё беспокойство о моём самочувствии, кроме как его ухудшение? Ты ничего не выяснила и не доказала ни себе, ни мне. Только вот теперь взамен совместного продвижения вперёд мы странствуем порознь, что в данной ситуации намного хуже, нежели идти вдвоём и молчать.
7. Сказав, что нам не надо зря тратить время, я не имел в виду на наши отношения, а имел в виду на ссоры, саморазрушение и стремление к идеальной обстановке. Если мы в при?нципе не можем понять друг друга, это весьма печально; однако мне кажется, что каждый из нас просто думал лишь о себе и не старался понять другого…
8. Печально, но так или иначе наши дороги теперь разошлись. Видимо, просто такой порядок установлен на земле ещё с самого начала, что все расходятся разными путями. Многие ищут правильный путь, но при этом не разумеют, что его правильный путь для другого таковым может не оказаться: всем и всему своё место. Никто не хочет понять, что он – всего лишь человек, и совершенной истины ему не найти. Так, например, ещё недавно во время ссоры с Офшией я был убеждён в своей правоте, однако сейчас понимаю, что не должен был оставлять её одну в опасности – в зловонной серой мгле, которая может скрывать в себе невесть что. Пусть её эгоистичное поведение ухудшило моё самочувствие, пусть она и сейчас не захотела бы это признать из-за своих представлений о жизни, непонятных мне так же, как ей мои, но всё же это не повод оставлять её одну; и к тому же сейчас я осознаю, что наша ссора была абсолютно бессознательной.
9. Недалеко от Иберии в лабиринтах, находившихся под замком дэвэна Гекула, на нас действовала гнетущая сила проклятия. Я знал это наверняка, а Офшия нет, и поэтому между нами образовалась стена непонимания; и если бы я позволил этой стене устоять, то мы, пожалуй, до сих пор были бы порабощены тем злом, затаившимся в глубинах подземелий».
10. После написания текста сарацин запихнул свиток в сумку, посидел, поразмышлял о жизни, подумал о том, что если бы случайно встретил здесь Офшию, то несомненно дал бы ей это почитать, и она отчасти поняла бы его, а он отчасти понял бы её…
11. Как только мысли Сиравна были прерваны, он встал и побрёл по безжизненным местам. В один момент ему на пути попался покоившийся на посеревшей земле мёртвый воин, накрепко зажавший в своей руке саблю. Его тело было сильно растерзано, и зрелище, по правде говоря, было весьма неприятным и жутким. Однако сарацина оно ничуть не впечатлило, так как его голову и без этого наполняли тяжкие и мрачные мысли.
12. На своё счастье он решил взять саблю с собой и только потом отправился дальше в путь.
Глава 3: Никем невидимое сияние
1. Он шёл по неизвестной, окутанной мраком и едким дымом местности. Мысли и чувства его перемешались, а помутнённое сознание твердило: свершается замысел потусторонних сил. В какой-то момент к Атми Сиравну вернулся рассудок, и тогда он в очередной раз пожалел, что зря слушал голос говорившего устами Офшии искусителя, а не руководствовался здравым смыслом. Теперь она в опасности, так как умчалась одна на лошади в долину серой мглы, где обитают невесть какие злые силы, и по этой причине сарацину оставалось лишь кусать локти и укорять себя…
2. В землях, где он нынче странствовал, часто попадались мёртвые воины, женщины, старики и дети. Их тела выглядели настолько ужасно, будто принадлежали не человекам, а полулюдям-полуживотным. Трупы, чей смрад разносился по всей округе, были окутаны густой серой мглой непонятного происхождения и настолько зловещей, что казалось, именно по причине её существования откуда-то доносятся стоны отчаяния и страдания душ когда-то живших людей. Неким мистическим образом сарацин понимал, что ещё давно все они были порабощены сознательными существами, из чьего логова исходит смрадный дым, и при жизни не веря в это, они творили много зла, осуждали, лгали, сеяли страдание вместе с их падшими учителями[12 - Падшие учители – чин нечистых духов.] и разрушали гармонию духовного мира.
3. Вместо того чтобы преумножить в себе понимание, заглушая тем самым вселенское зло и дела нашего врага, являвшегося человекоубийцей от начала, мы осуждаем и какой-то абсолютно пустой и лишённой смысла гордыней сеем страдание. Именно болезни души приводят нас в тупик, и вся смута в мире происходит из-за болезней – болезней людей, животных, городов, государств, стран, тела Земли.
4. При этом мы не видим своего истинного врага потому, что им является дух пустоты, убивающий веру и закрывающий нам глаза и уши бессмысленностью и жестокостью своих дел. Однако сарацин являлся человеком, вера которого практически не зависела от постигнутого умом или увиденного телесными глазами, но зависела от смысла, увиденного духовными. А уж если в чём-то никакого смысла не было, то здесь и верить не во что.
5. Услышав позади себя чьё-то рычание, Атми осторожно обернулся и со страхом увидел, как неподалёку от него с земли поднялся один из мертвецов. Побледнев от ужаса, сарацин прошептал: «Ты бы не восстал, если я не подумал бы о сути происходящего», но тут же потерял всяк мысль, кроме как о спасении. Мертвец безмолвствовал, но своим взглядом будто внушал ему: «Всё кончено, ты теперь будешь лежать с нами, а твоя кровь утечёт в шеол, откуда грядёт семирогое двуглавое чудовище, имя которому Ге?фуш. Он не помилует никого стоя?щего на его пути!
6. Одна его голова смотрит на восток, другая – на запад, а ты, потерянный во мгле в центре мира – между двумя частями света, будешь трепыхаться на его роге, одном из семи. Казнь уже уготована для тебя, но ты сопротивляешься изо всех сил, и поэтому он не может тебя окончательно поработить. Однако управа найдётся на всех: Гефуш пошлёт своего наместника, который убьёт всех его врагов, в том числе и тебя, и отправит в шеол».
7. Сарацин достал саблю, прежде забранную у мёртвого воина, и встал напротив существа, похожего на дэвэна, обитавшего в подземельях колдуна Дежавина.
8. Почувствовав, как на лбу выступил холодный пот, Атми Сиравн сжал в руке саблю и уже в следующее мгновение отчаянно ринулся в бой. Долго защищаясь и пытаясь поразить умертвие, он был измотан, но затем ему повезло. Очередным взмахом сабли ему всё же удалось поразить цель. Немного придя в себя после битвы, он отправился в путь, в котором на него зачастую находил страх из-за его постоянного ожидания встречи с чем-то подобным. Вскоре он миновал участок с выжженными деревьями, и там на него нашло озарение. Он остановился, достал свиток и записал свои новые мысли:
9. «Я ненавижу вас, мироправители и начальства (архонты)! Ненавижу за то, что вселенная управляется вашими тёмными разумами, а я, если захочу возразить вам, не смогу этого сделать, потому что являюсь лишь подневольной песчинкой на вашем пути. Я хотел странствовать вместе с Офшией, с которой мы были очень близки; однако вы сделали так, что мы перестали нравиться друг другу и разлетелись, словно ударившиеся друг о друга камни.
10. Сейчас же мы оба находимся в опасности. Стоит мне погрузиться в сновидения, которые таит в себе окружающая серая мгла, как я буду сразу же повержен, ибо здесь – на краю шеола, лишь бодрствование духа способно избавить от безволия и нечистых помыслов, пустых мечтаний и потери рассудка.
11. Но как бы я ни старался бодрствовать, я всё равно погружаюсь в грёзы, так как уже не способен различить, где сон, а где явь, и где небо, а где тьма, ибо неверные духи и небо сделали тьмой, и уже неясно, какие мысли и поступки правильные, а какие нет.
12. Воля Гефуша – духа-управителя мыслей, приводящих к унынию и лукавым грёзам, ещё до начала времён таившего в сердце злой план, уже помрачила небо; и верхушки стоя?щих со стороны восхода Солнца и со стороны восхода Луны холмов уже погрузились во мрак, подкрадывающийся к твоей душе, как змея подползает к покоящейся жертве. Архонт стоит над стихиями вселенной, и здесь, в его владениях, окружающий меня пространственно-временной хаос имеет отблески прошлого и будущего.
13. Ему дана власть управлять нашими чувствами и мыслями, и тёмными областями бессознательного; и если он один представляет собой невообразимо сильного врага, то каково же тысячное войско начал преисподней, коим дана власть творить бесчинства во всех областях бытия?
14. Я вижу, как над осквернённой землёй вздымается множество языков пламени шеола: суета, ненависть, унесённое в никуда время, умы, повлёкшие за собой великие мерзости, беспомощность, стоны душ, томящихся в подземельях, откуда нет выхода, зависть и безответные крики о помощи изнемогающих от нестерпимой боли.
15. Я вижу тысячи могущественных царств и миров, пребывающих во власти архонтов, и дремлющих у рек аль-Фуират и Хиддекель четырёх духов смерти, готовых умертвить третью часть людей и разрушить третью часть этих царств, пребывающих на Земле.
16. Воины того края, куда меня всю жизнь вело загадочное чувство! знайте, что в этот час лишь только я? могу предостеречь вас о внезапной атаке начала, решившего навестить ваш расположенный среди северных холмов мир.
17. Архонт Гефуш грядёт, и им посланный наместник со своей армией уже здесь!
18. Я стою соверше?нно один, и вместо птиц надо мною вьются поднебесные духи злобы, и небо вместо света откидывает тень; и вместо утреннего тумана над землёй расстилается серая смрадная мгла.
19. Лишь прибежище, возвышающееся на краю северных холмов, остаётся не объятым этой мглой.
20. Здесь время течёт по-иному, а слуги вечной смерти не дают мне познать истинную суть происходящего и сбивают с толку, хотят вселить в меня страхи, поймать на этом и, подчинив иллюзии, уничтожить.
21. Страх – это горе и боль в твоём воображении, материальный мир – всего лишь сон, навеянный твоим сознанием, а духовная бессмыслица – дела духов пустоты, лишающей веры и надежды; и становится очень нелегко, когда тебе приходится сталкиваться с этими тремя вещами одновременно. Однако здесь, в окрестностях есть великое место, способное вмещаемым в себя смыслом возродить во мне веру, вернуть надежду и рассеять страхи.
22. И пусть былые надежды оказались неоправданными, а мечты несбывшимися, но огонь правды и слава никому неведомого доселе прибежища, что стоит на краю северных холмов, по-прежнему непоколебимо сияют величественным пламенем, способным воскресить практически погасшее!»
Глава 4: Потеря владыки
1. Над проклятой, забытой Небесным Отцом и покорённой архонтом землёй серая мгла всё продолжала и продолжала сгущаться и подкрадываться к располагавшемуся между рекой Забвенья и Хугумарским лесом царству, на вершине одной из башен которого, печально всматриваясь вдаль, в последнее время часто бывал властитель этих поднебесных твердынь, имя которому Дмирджуран.
2. – «Зачем вы явились сюда, служители бездны?! Кто-то призывает пустоту, и она приходит, а кто-то не зовёт, так она всё равно идёт», – от безысходности перед надвигавшимися несчастиями говорил он.
3. Час битвы приближался: скоро реки крови должны будут смешаться с землёй. Чтобы узнать больше о явившихся сюда завоевателях, владыка поднебесных твердынь порой прислушивался к стонам душ и воплям нечистых духов, раздававшимся вдали, но однажды именно через эти вопли духи решили воздействовать на него и устроить ему тяжкое испытание. Когда Дмирджуран излишне увлёкся своим занятием, нечто сеющее уныние подломило его, и он услышал голос демона-искусителя: «Соранзон – твоё заключение. Ты принимал его за свет, а он оказался тьмой. Освободи себя от него». Вслед за этим с владыкой, подвергшимся вражьим чарам, и вовсе произошло нечто необъяснимое. Он медленно поднялся в воздух и унесся прочь от своей земли. Духам удалось проделать эту колдовскую уловку именно в тот час, когда серая мгла, скрывавшая армию умертвий и армуг, уже подступила к стенам Трэолурия – царства Дмирджурана.
4. Так для эрорумиэров, населявших его, началась скрытая война. Первое время никто не мог понять, куда же делся их повелитель? И только старейшины вскоре обо всём догадались и при этом тщетно попытались сохранить всеобщее спокойствие.
5. Дни летели невообразимо быстро. По прошествии большого промежутка времени с момента исчезновения царя в эти земли неожиданным образом явился одинокий путник. Увидев под стенами своего царства незнакомца, стоявшие наверху стражи спросили его: «Кто пожаловал к нам?» Путник ответил: «Кем бы я ни был, я пришёл предупредить, что к этим стенам приближается мрак!»
6. Однако стражи ещё раз настоятельно попросили его представиться: «И всё же, кто ты?», на что пришелец ответил: «Я – воин-сарацин по имени Атми Сиравн. Я – тот, кто надеялся на благосклонность судьбы и поддержку людей, но не встретив ни того, ни другого, понял, что надеяться можно лишь на себя и свою саблю».