Сами о себе. На рубеже тысячелетий

И. Клямкин

Ещё одна характерная черта нашего времени – размывание смыслов, подмена понятий, стирание граней (всё «как бы»).

К. Кнорре-Дмитриева

Социальная зависть была всегда, но только Маркс и Ленин возвели её в ранг добродетели, назвав классовой ненавистью.

К. Кнорре-Дмитриева

Что произошло со здравым смыслом народа? С совестью интеллигенции? С разумом нации? С осторожностью государственных мужей?

А ничего не произошло. Какие у нас были здравый смысл, совесть, разум – такие и остались. Как и не было последних десяти-пятнадцати лет, страшных разоблачений прошлых гекатомб, надрывного призыва к «покаянию» (никто, правда, сам не каялся, но зато всякий призывал покаяться другого), пота и слез неудачной реформы, рухнувших надежд на демократию и свободу. Ненадолго хватило нашего европейства, из глубин социального подсознания полезли «евразийские» хари: славянская да православная солидарность.

Это мы, что ли, оплот православия? Да подавляющее большинство наших сограждан какой рукой креститься выучили только вчера – и то нетвердо. О позавчерашнем же нашем благочестии внятно свидетельствуют развалины православных храмов по всей матушке России. Что до воплей о славянстве, то это – призыв уже не к религиозной и даже не к национальной, а племенной солидарности. Такая солидарность к лицу разве что Черной Африке, да и то – не нынешней, а столетней давности.

С. Ковалев

Можете не соглашаться со мной, но россияне, бьющие себя в грудь, уверяя, что мы великая нация, в реальности довольно хамоватый народ. В первую очередь по отношению друг к другу. А за границей всё утрируется. У нас большие проблемы по части этики. Да, у нас существует представление о нормах морали, но в них нет ни слова о том, что человек должен быть порядочным, доброжелательным, внимательным.

Количество увиденных стран, как и прочитанных книг, не обязательно прибавляет ума. Мне встречались люди, разгадывающие кроссворды на скорость, но в жизни они были просто трамвайными хамами. Знания – это некий грунт, на котором рисуют картину. Чтобы она получилась достойной, требуется работа души.

М. Кожухов

…Ещё одно роковое следствие поголовного российского мата – попытка создать через речь особый тип лингвистического гомункулюса, циника, которому наплевать именно на общественное благо. Вот почему наши дороги так ужасны, наш бюджет трещит по швам, а вещи не выдерживают конкуренции на мировом рынке.

Кстати, в мастерских, где отливают церковные колокола, рабочим категорически запрещают сквернословить во время работы – долголетний опыт показал, что, оказывается, ругань портит звучание металла, делает звук меди сиплым и новый колокол глохнет.

Следовательно, необходимо категорически отделить рабочего человека от мата. Сквернослов – это, прежде всего, плохой работник. Вот простая тайна нашего общественного и экономического неблагополучия – страной руководят сквернословы.

Ругань – это заклинания, с помощью которых тёмное сознание пытается установить хотя бы эмоциональный контроль над природой вещей, раз других форм влияния на жизнь у него нет.

А. Королев

А что о себе сегодня думает не русская власть, а народ? Социологи из Фонда «Общественное мнение» недавно уточнили картину. В целом портрет неплох. Люди считают, что русские добры и отзывчивы (так думают 30% опрошенных), открытии и просты (12%), отличаются щедростью (10%), терпением и умением прощать (7%). Словом, этакий Добрыня Никитич и Путин с Шойгу в одном флаконе. Трудолюбия, правда, сыскалось немного – 3%. Ну, так для того и существуют российские недра, чтобы не ломаться на субботниках по модернизации. Да и фольклорная «генетика» сказывается. Русский сказочный герой любил поспать на печке, помечтать о скатерти-самобранке, о заморской царевне, о пере Жар-птицы. <…>

Впрочем, анализ социологов показывает, что за последние десятилетия мы стали злее и агрессивнее (17%), равнодушнее и эгоистичнее (13%), жаднее и недоверчивее (8%). Но особо огорчаться не стоит. Когда социологи опрашивают французов, немцев, американцев и англичан, портреты получаются не лучше. Огорчает другое. В отличие от европейцев лишь 3% русских считают себя свободными людьми.

В. Костиков

«Деятельное невежество» миллионов шариковых и швондеров, занявших место ошельмованной большевиками русской интеллигенции, стало инструментом политики и воспитания «нового человека». В 20-е гг. с его помощью шельмовались и изгонялись за границу ученые и писатели, не принявшие советскую власть. В 30-е гг. оно активно поддерживало судебные процессы прокурора Вышинского. Да и сталинские чистки 30-х гг. тоже опирались на «деятельное невежество» коммунистов «ленинского призыва». В последнее время это качество все чаще демонстрируют наши законодатели и чиновники. Особенно на местном уровне. Пока ещё на полусогнутых возвращается практика поиска «врагов народа». <…> Уже раздаются призывы вернуться к брежневской практике лишения «неправильных русских» гражданства, к высылке неугодных за границу.

Недуг затронул пока лишь небольшую часть элиты и населения. Но советский опыт напоминает, с каким энтузиазмом массы подключаются к поиску врагов. <…> Ведь качество государства – это не только качество правителей. Это (даже в большей степени) и качество народа. Нужно ли ради краткосрочных целей подвергать его опасным соблазнам, будить в нём тёмные инстинкты?

В. Костиков

Быть русским в глазах совестливых людей означает быть нациствующим милитаристом, невежественным, трусливым, норовящим сделать любую гадость, если будет гарантия безнаказанности.

Я. Кротов

Всегда побеждает в борьбе за умы та партия, которая разрешает свинство. Такова была методика партии большевиков, и с той поры за последующие сто лет мало что изменилось. То есть, если разрешить людям быть немножко нелюдями, дать им право на ненависть, право на погром – отклик будет массовый и очень радушный и искренний.

А. Кураев

Доводить до трепета – национальная русская забава.

О. Кучкина

Большинство (те же 83%) – это, по сути дела, и есть население страны. Его портрет – это портрет современной России. А Россия – за очень небольшим, хоть и важным исключением, – демонстрирует стремление к объединению вокруг нескольких символов. Это, прежде всего, – наши победы, величие нас как державы. Вот то, что объединяет большинство. Наше величие вчера – это победа в Великой Отечественной войне. Наше сегодняшнее величие нам самим видится в том, что мы (символическим образом) победили нынешнего «супостата» – Америку. Мы победили в том смысле, что не послушались. Сделали, как захотели. А наша воля была выражена действиями нашей власти. Мы взяли Крым. «Крымнаш». Нам говорили, что этого делать нельзя, а мы – сделали. Восторг от того, что мы так поступили, цементирует большинство. Но это не очень надежный цемент. Одно дело – Победа в Великой Отечественной войне. То, что она столько лет продолжает быть объединяющим фактором для многих народов, понятно: столько пролито крови, такие выдержаны муки, такой был риск потери страны, так силен был враг. <…> Но нужно различать, где одержана всенародная Победа, а где – осуществлена лихая акция. Это вещи из разных разрядов.

А. Левинсон

Вы злые, потому что слабые. Добрым быть всегда сложнее.

Е. Леонов

Сейчас наступило время посредственностей.

Е. Леонов

Чем дальше живу, тем больше убеждаюсь, что в нашей стране ничего не меняется и никогда не изменится. Сколько себя помню, всегда существовали массовые так называемые «патриотические» движения, объединяющие отборную воинствующую сволочь. Раньше это были комсомольцы, любера, затем различные народно-патриотические движения типа общества «Память». Сейчас это скинхеды, всяческие «идущие вместе»… Для всех же остальных в нашей стране единственно возможное состояние – это чемоданное. Здесь нельзя жить. Здесь можно только воевать, болеть, выживать, куда-то пробиваться с боями и потерями. Здесь нет завтрашнего дня. В любой момент тебя могут избить, ограбить, выкинуть в окно электрички инструменты… Издать какой-нибудь новый закон – и лишить тебя всего. В любой момент могут посадить, да и вообще убить без суда и следствия. Отсюда в умах постоянно рождаются всевозможные замыслы глобального переустройства вселенной, диковинные сектантства, апологии самоубийства и тому подобное. Все мысли направлены не на то, чтобы спокойно жить и что-то планомерно делать, а чтобы как-нибудь лихо отсюда сдристнуть, либо за рубеж, либо в тайгу или какой-нибудь скит, или на тот свет, или вообще в другое измерение. Наша страна – это беспощадный зловещий полигон. Раз уж здесь очутился, изволь принимать правила игры… Если не сломаешься – ты герой на все времена, а если не вышло – то тебя и нет и не было никогда.

Е. Летов

Любим воровать, любим выпивать, любим врать прямо в глаза, а самих себя не любим. Говорили – народ, подразумевали партия, говорили партия – подразумевали Ленин.

В России принято ставить опыты прямо на людях.

П. Луспекаев

Лифт напоминал остов динозавра, раздавленного ледником. Единственное отличие: сохранившиеся куски стенок украшали слова и словосочетания, которые не принято воспроизводить в печати. <…>

Любопытство жильцов, желающих познакомиться с автором интерьера, наконец, было удовлетворено: пятнадцатилетний Максим из нашего дома да трое его приятелей.

Реплика приятеля Максима, которого я застукала «на деле» – он сосредоточенно отдирал от внутренней стенки лифта кусок панели, – придала истории неожиданный оборот.

– А мы с «дипломами» боремся, – ухмыльнулся розовощекий, вполне благополучный пацан. Папа у Саши – крупный инженерный работник, мама – переводчик-надомник.

– Рабочему человеку плевать, что у него там в подъезде, – снисходительно пояснил мой собеседник. – Он за день навкалывается, у него и глаза не смотрят. Грязь бесит интеллигентов. А они бесят нас. Вот мы им назло…

Е. Мартынова

…Гордиться нам чем-то надо. А чем? Большой адронный коллайдер мы не построили, Марс не покорили. Остается самое примитивное – гордиться своей мифической силой. Это всё можно было бы рассматривать как нечто веселенькое, но, к сожалению, это прямой путь к лучинам, лаптям и другим антисанитарным подробностям. Жаль тех, кто сейчас этого не понимает. А что касается большинства, то, поверьте, они способны сменить свои политические, да и все прочие взгляды на диаметрально противоположные часов за 15. Мы же знаем, до какой степени эта масса покорна и склонна к компромиссам.

А. Невзоров

Вот самая подлая установка – жить «здесь и сейчас». Даже звери так не живут, у них у каждого есть память, а у многих даже цели и ценности. Почему же человеку советуют быть одноклеточным?

Или вот ещё – «работать, чтобы жить», как будто это лишь одна из физиологических функций, как будто вовсе не труд создает собственно человека. Возможно, броский перестроечный лозунг имел свой исторический смысл. Но никто же не заметил, какая страшная подмена произошла. Можно сказать, что мы дышим или мы потребляем, чтобы жить, но наша работа не есть лишь условие жизни. Работа и есть, собственно, человеческий способ жизни. И в этом смысле наша биологическая жизнь есть лишь основание человеческой, да, мы живём, чтобы работать, чтобы создать себя и реализовать себя в труде. И только после этого, в результате этого наша жизнь может стать разнообразной, наполненной и не равной работе.