Курс гражданского процесса

Во Франции система периодического увеличения жалованья судей не принята, а размер жалованья зависит от местности, где служит судья: для разных местностей, в зависимости от предполагаемой дороговизны жизни, установлены различные оклады жалованья (см. § 22). Порядок повышения судей в должностях определен законом 1908 г.[337 - А.Л., Новый порядок назначения и служебного повышения чинов магистратуры во Франции (Журн. М. Ю., 1906, № 9); Garsonnet, Prеcis, 37–39.], по которому министр имеет право замещать открывающиеся вакансии на судебные должности только из числа лиц, внесенных в список кандидатов на повышение, который составляется ежегодно, на основании аттестаций председателей судов и прокуроров комиссией из старшего председателя, генерал-прокурора и четырех членов Кассационного суда по выбору министра юстиции, а также из членов совета Министерства юстиции. Но правила относительно списка не применяются к высшим чинам судебного ведомства (членам Кассационного суда, старшим председателям апелляционных судов). Кроме того, министр юстиции может заместить четвертую часть вакансий помимо списка лицами, избавленными по закону от экзамена на должность судьи. Таким образом, произволу министра юстиции оставлено все-таки еще много места, да и порядок составления списка – на основании отзывов председателей судов и прокуроров, без участия судебных коллегий, – точно так же, как и возможность влияния министра на подбор членов комиссии и прямая зависимость от него некоторых из ее членов, не гарантирует безусловной справедливости при повышениях и не предупреждает возможности влияния личных протекций.

В Италии судьи тоже не получают периодических прибавок к жалованью. Но порядок повышения в должностях гораздо более целесообразен, чем во Франции. По Закону 1907 г.[338 - Перевод его сделан проф. Люблинским в статье «Судебная реформа в Италии» (Журн. М. Ю., 1908, № 2, 254 и сл.).]

/

вакантных должностей членов апелляционных судов и председателей судов первой инстанции замещаются по старшинству службы в должностях членов судов первой инстанции и товарищей прокуроров, а

/

– по конкурсу, который состоит в том, что отделение Высшего совета магистратуры составляет список кандидатов по их служебному достоинству, определяемому на основании аттестаций советов апелляционных судов и сведений, собранных в случае надобности им самим. Высший совет магистратуры учрежден в Риме и образуется из первого председателя Римского кассационного суда, генерального прокурора, шести членов и трех товарищей прокурора кассационного суда, избираемых пятью кассационными судами Италии, девяти членов назначаемых, по представлению министра юстиции, после предварительного обсуждения этого вопроса советом министров, из чинов судебного ведомства не ниже старшего председателя апелляционного суда, как состоящих на службе, так и вышедших уже в отставку. Члены совета избираются и назначаются на два года и не могут состоять в этом звании два двухлетия подряд. Совет разделяется на два отдела: один из них рассматривает вопросы о промоциях высших чинов судебной магистратуры, другой – низших. Заключения отделов подлежат, по требованию министра юстиции, пересмотру в общем собрании отдела[339 - Decreto 10 ottobre 1907 (Racc. ufifc., n. 689), Collez. legislat. «Portafoglio», № 982. Французский перевод этого Закона напечатан в: Annuaire de lеgislation еtrang?re, 1908, 484 ss.]. Назначение помимо составленного Высшим советом магистратуры списка возможно только по постановлению совета министров. Аттестации апелляционных судов могут быть обжалуемы Высшему совету магистратуры. Назначение членов кассационных судов и председателей отделений кассационных судов производится исключительно по конкурсу на основании сравнительного служебного достоинства, засвидетельствованного Высшим советом магистратуры. Нарушить этот порядок может только постановление совета министров. Старшие председатели апелляционных судов, старшие председатели и председатели отделений кассационных судов назначаются согласно постановлению Совета министров, по представлению министра юстиции. Главный недостаток этой системы состоит в том, что большинство членов Высшего совета магистратуры находится в зависимости от министра юстиции[340 - Завадский, О проекте министра юстиции о преобразовании местного суда, 1908, 29, прим. 32.]. Об аналогичной испанской системе была речь выше (с. 55).

Оригинальный порядок существует в Бельгии по отношению к замещению высших судебных должностей: председателей и товарищей председателей судов первой инстанции, членов судов второй инстанции и членов Кассационного суда. А именно назначение на эти должности производится королем из числа лиц, которые внесены в списки кандидатов, составляемые отдельно судебными коллегиями и общеполитическими представительными учреждениями. В случае открытия вакансии на должность члена Кассационного суда общее собрание этого Суда и верхняя палата (сенат) избирают по одному кандидату из числа лиц, имеющих право по образовательному и служебному цензу занять такую должность (обладающих дипломом доктора прав и прослуживших 10 лет в низших должностях по судебному ведомству). Кандидаты на прочие должности, указанные выше, избираются точно так же порознь, с одной стороны, судебными коллегиями, в среде которых открылись вакансии, а с другой стороны, провинциальными советами. Эта система, имеющая в Бельгии глубокие исторические корни[341 - Начиная с XVI в. советы отдельных провинций стали получать привилегии представлять на утверждение короля трех кандидатов на вакантные судейские должности (Eslande, 251).], приносит там удовлетворительные результаты. Но по существу ее нельзя одобрить и рекомендовать, ибо избрание кандидатов общеполитическими собраниями еще могло бы быть целесообразным при назначении низших местных судей, но ни в коем случае не при повышении в должностях, которое должно происходить исключительно на основании служебных заслуг кандидатов, для оценки которых общеполитические учреждения не располагают ни достаточными сведениями о деятельности отдельных судей, ни необходимой компетентностью, не говоря уже о возможности вредного влияния на исход выборов борьбы политических партий, интриг и протекции[342 - Еslаndе, 253–256; Piola-Caselli, 198. Сходную систему назначения председателей и товарищей председателя окружных судов и палат рекомендовал Арсеньев (Вестн. Евр., 1871, № 6, 791–792): чтобы кандидаты на эти должности выбирались, во-1-х, судом, в котором открылась вакансия; во-2-х, высшим судом и, в-3-х, местным земством.].

В Англии члены высших судов назначаются исключительно из числа адвокатов, так что низшие судьи не имеют надежды на повышение. Равным образом отсутствует судебная карьера в тех странах, где принята система выбора судей населением или представительными политическими собраниями.

III. При составлении Судебных уставов имелось в виду ввести систему периодических прибавок к жалованью[343 - Осн. пол. судоустр., XVII.]. Но соответствующих постановлений в Судебные уставы не было внесено по той причине, что «при введении судебной реформы затруднительно было бы определить, будет ли, по числу судебных деятелей, по предоставленным им средствам к жизни и по другим причинам, настоятельная необходимость в назначении предположенных прибавок» (объяснен. к ст. 238 Учр. суд. уст.). Вместе с тем составители Уставов предполагали, что Министерство юстиции возбудит вопрос о прибавках к жалованью судей впоследствии (объяснен. к той же ст.). Это предположение получило частичное осуществление только в 1908 г., когда были установлены две пятигодичные прибавки к жалованью членов окружных судов: по 450 р. за каждое из двух первых пятилетий их службы в этих должностях (прим. 2 к прилож. к ст. 238 Учр. суд. уст.).

Что касается порядка повышения судей, то составители Судебных уставов, не приняв системы конкурсов при первоначальном назначении на судейские должности, отвергли ее и применительно к повышениям. Кандидаты на открывающиеся вакансии членов судебных палат намечаются общими собраниями палат из числа лиц, служивших по судебному ведомству не менее трех лет в должностях не ниже члена или прокурора окружного суда (ст. 206). Но министр юстиции имеет право помимо этих кандидатов представлять на Высочайшее утверждение и других лиц, удовлетворяющих требуемым законом условиям (ст. 213). Председатели и товарищи председателей окружных судов назначаются Высочайшей властью, по представлениям министра юстиции, из числа тех же самых лиц (ст. 206, 212). Таким же порядком замещаются должности председателей палат лицами, занимавшими не менее трех лет должности прокурора или члена судебной палаты, председателя и товарища председателя суда (ст. 208, 212). Вследствие этого передвижение судей по служебной лестнице зависит в сущности от министра юстиции. Сенаторы назначаются «по непосредственному усмотрению» Государя (ст. 216) из лиц, состоявших не менее трех лет в должностях обер-прокурора, товарища обер-прокурора, председателя, члена или прокурора судебной палаты (ст. 208). Но и тут аттестации министра юстиции имеют естественным образом немаловажное значение. Из объяснений к ст. 216 видно, что первоначально предполагалось ввести избрание кандидатов в сенаторы Общим собранием Сената. Но при окончательном обсуждении этой статьи такой порядок почему-то был признан «излишним». Между тем по отношению к Сенату как высшему судилищу в государстве, призванному давать руководящие разъяснения всем судам и наблюдать за единообразным и правильным применением ими законов, необходимо установление особенно строгих гарантий с целью обеспечить пополнение состава сенаторов наиболее достойными лицами. «Эти гарантии», по справедливому замечанию проф. Михайловского, «должны сделать то, чтобы качества независимости, знания, опыта, авторитетности и т.д., необходимые для каждого суда, достигали в кассационном суде своего апогея… Выборы в члены кассационного суда надо организовать таким образом, чтобы туда получили доступ только лучшие юридические силы страны, люди обладающие в наивысшей степени качествами, требуемыми наукой от судьи»[344 - Михайловский, 136.]. С этой точки зрения первоначальное предложение предоставить выбор кандидатов в сенаторы самому Сенату нужно признать наиболее целесообразным, так как Сенату, пересматривающему решения судебных палат, более, чем кому-либо другому, может быть известно, какие из членов палат наилучше пишут решения и наиболее способны к исполнению кассационных функций. Но выборы кандидатов следовало бы предоставить не общему собранию Сената, а каждому департаменту порознь, потому что сенаторы гражданского департамента знакомы с деятельностью одних гражданских департаментов палат, а сенаторы уголовного департамента – только с деятельностью уголовных департаментов палат. К числу лиц, имеющих право на занятие должности сенатора, полезно было бы отнести юристов-теоретиков, имеющих высшие ученые степени (доктора гражданского или уголовного права), так как по характеру своей деятельности – научной интерпретации права – они вполне сходятся с сенаторами и могут благотворным образом влиять на кассационную практику[345 - Там же.].

Проект новой редакции Учреждения судебных установлений вносит в эти правила несущественные изменения, сводящиеся к следующему: списки кандидатов на могущие открыться вакансии составляются судебными палатами ежегодно, но, кроме того, каждый раз, когда открывается вакансия, соответствующая палата составляет особый список, причем если вносит в него не тех лиц, которые были в годичном списке, то должна объяснить причину такого изменения; кандидаты на должности председателей окружных судов представляются старшими председателями палат (ст. 273–279). Хотя комиссии по пересмотру Судебных уставов был известен проект французского закона о порядке повышения судей, но она нашла, будто он «преследует преимущественно цели политические и имеет в виду ограничить высшую судебную администрацию, подвергающуюся в личном своем составе частым изменениям, в непосредственном воздействии на судейский персонал» и что «в России для установления такого же порядка не усматривается никакой надобности»[346 - Объясн. зап., I, 280.]. В действительности надобность в устранении произвола министерства при повышениях членов судебного ведомства существует повсюду, потому что независимая судебная власть составляет необходимую принадлежность каждого благоустроенного государства.

§ 20. Награды

Одинаковое значение с повышениями по службе имеет в качестве средства влиять на судей награждение их чинами и орденами. В этом отношении судьи тоже должны быть обеспечены от произвола начальства. Проще и радикальнее всего было бы совершенно упразднить чинопроизводство и награды в судебном ведомстве[347 - Филиппов, I, 330; Вurckhard, 24–25, 29–31 (здесь приведено сделанное в таком смысле постановление Учредительного собрания Союза австрийских судей, происходившего в 1907 г.).]. Составители Судебных уставов имели в виду поступить именно таким образом[348 - В мотивах к ст. 248 Учр. суд. устан. они говорят: «Для правильной организации суда необходимо, чтобы значение судьи, в собственных его глазах и во мнении общества, зависело единственно от его звания, а не от какого иного почета. Тогда только судья будет сознавать достоинство и важность своего призвания, а общество будет видеть в нем судью в настоящем смысле сего слова. Поэтому члены каждого суда должны быть совершенно равны между собою. Но если у них останется и, посредством постепенного производства, будет поддерживаемо различие в чинах, то это различие не допустит установиться равенству судей, поставит их в неправильные друг к другу отношения и даже иногда даст перевес мнению старшего чином над мнением младшего, может быть, не совсем согласно со справедливостью. С другой стороны, при производстве в чины нужны аттестации и представления. Здесь встречается довольно трудная задача: избрать лицо, которое будет аттестовать и представлять по судебному ведомству. Кому бы это ни было предоставлено, нет никакой возможности устранить влияния аттестующего и представляющего на представляемого и некоторую зависимость сего последнего от первого. Много ли может найтись людей, которые не пожелали бы сравняться чином с равными им по званию товарищами, а это врожденное человеку желание не обойдется без угодливости и разного рода искательств. По сим основаниям положено, допустив но примеру других ведомств, определение на судебные должности, не стесняясь чинами определяемых, считать всех, состоящих в одном и том же классе должности, совершенно равными между собою и затем не создавать искусственного между ними неравенства посредством поддержания различия в чинах… Все вышесказанное об аттестации и о представлениях к повышению в чинах вполне относится и к представлениям к орденам и другим наградам».].

Но на практике вышло другое. Дело в том, что редакция ст. 241 Учр. суд. устан., которая в проекте заключала в себе прямое и категорическое изъятие судей от чинопроизводства («должностные лица судебного ведомства, доколе состоят в оном, не производятся в чины» – ст. 216 проекта), была при утверждении проекта изменена в том смысле, что судьи «при оставлении судейского звания не теряют права на производство во все те чины, которые могут им следовать в общем порядке чинопроизводства, по расчету времени их службы в означенных должностях». Хотя и в этой редакции статья не оставляет сомнения в том, что судьи не производятся в чины, пока состоят в судейском звании, а получают их при выходе в отставку, но отсутствие прямого запрета привело к тому, что им стали давать чины по общим правилам, установленным для всех состоящих на государственной службе[349 - «В Петербургском окружном суде, – писал уже в 1879 г. проф. Коркунов, – можно найти между членами все чины от коллежского регистратора до действительного статского советника включительно» (Журн. гражд. пр., 1879, № 2, 165).].

Аналогичная судьба постигла и изъятие судей от наград и тоже благодаря тому, что при утверждении Учреждения судебных установлений была изменена редакция соответствующей статьи. А именно в проекте ст. 248 говорилось, что лица судейского звания «удостаиваются наград единственно по личному усмотрению Императорского Величества, без всяких о том представлений». При утверждении этой статьи Государственным Советом последние слова были выброшены, и на практике пышно расцвела система представления начальством к наградам, которой так опасались составители Судебных уставов. В 1887 г. министерство предписало председателям окружных судов представлять судей и следователей к наградам за отлично-усердную службу в известные сроки и в определенном порядке[350 - Циркуляр министра юстиции от 14 марта 1887 г. (Учр. суд. уст., изд. Шрейбера, 285; изд. Громачевского, 152).]. Проект новой редакции Учреждения судебных установлений сохраняет ст. 248 в неизменном виде (ст. 338) и санкционирует «производство судей в чины за выслугу лет общеустановленным порядком» (ст. 311).

Такой результат надо признать вполне естественным. Изъятие судебного ведомства от чинопроизводства и награждения орденами так резко нарушало установившийся порядок государственной службы и являлось столь обидной для судей привилегией, что не могло привиться и удержаться. Как бы желательно ни было само по себе уничтожение чинов[351 - Филиппов, I, 346–349. Разъясняя вред, приносимый существованием чинопроизводства, этот автор полагал, что «уничтожение этих отличий так же важно для государственной жизни, как уничтожение крепостного права и как судебная реформа» (349).], но раз они составляют необходимую принадлежность всякой отрасли государственной службы, раз с ними связаны разного рода преимущества, раз в самом обществе господствует правило: «по чину и честь», то делать изъятие для одних судей – значит ставить их в худшее положение сравнительно со всеми прочими чиновниками[352 - На это не раз указывалось в прессе. Соболев: «Чинопроизводство есть общее право, присвоенное всем лицам, состоящим на государственной службе. Поэтому едва ли справедливо ограничивать пользование этим правом для судей…» (Юрид. газ., 1894, № 74). Васильев: «Чинопроизводство необходимо потому, что с чинами связаны права на дворянство, почетное гражданство и пр. и чины имеют значение и в частной жизни» (там же, 1894, № 81).]. То же самое относится к орденам, которые даются у нас даже духовенству. Ввиду этого и на западе Европы судьи различаются между собою, подобно другим чиновникам, по рангам, классам, чинам и награждаются орденами. Только в Англии и еще кое-где (в Мекленбурге) не принято давать судьям ордена, да и то из этого правила делаются изъятия[353 - Kade, 110–111, 129–130, 171–172, 199–209, 227–259; Aubin, 97 ff. В Англии судьи тоже различаются по рангам, титулам, костюму и часто награждаются званием пэра (Franqueville, Le Syst?me judiciaire de la Grande Bretagne, I, 1893, 387–388, 391 ss.).]. В Германии дважды возбуждался вопрос об уничтожении чинопроизводства и награждения орденами и оба раза был отвергнут рейхстагом[354 - В первый раз возбудил его при обсуждении проекта Устава судоустройства депутат Виндгорст, бывший ганноверский министр юстиции, засвидетельствовавший, что его со всех сторон осаждали просьбами об ордене или титуле (Hahn, Die gesammten Materialien, I, 1127; Aubin, 98).].

Притом полное упразднение чинов и орденов вовсе не является необходимым для ограждения судейской независимости. Дело ведь не в них, а в предупреждении произвольной раздачи их не по заслугам. С этой целью достаточно постановить, что судьи получают чины и ордена только за выслугу лет[355 - Aubin, 99.]. Таким способом будет предотвращена возможность награждения их вне очереди, но вместе с тем судьи не будут лишены связанных с чинами и орденами преимуществ. Необходимо даже поставить судей возможно выше в служебной иерархии в видах поддержания престижа судебной власти, соответственно тому важному значению, какое она имеет в государстве, как охранительница правопорядка и закономерности управления. «Конечно, авторитет судебного персонала создается его внутренними качествами, нравственными и умственными, т.е. величием душевным, добротою нравов и высоким умственным цензом. Но для средних людей – судей, лишь приближающихся к полноте этого идеала, – необходимо, особенно ввиду русских служебных традиций и склада нашей общественной жизни, и внешнее авторитетное положение, т.е. достаточно высокая постановка их должности в служебной иерархии»[356 - Даневский, 66. Поразительный и вместе с тем удручающий контраст представляет положение английских судей и наших. Когда в Англии судьи приезжают на сессии, их встречает шериф с другими должностными лицами и в парадной карете, с почетной стражей и оркестром трубачей впереди, под звон церковных колоколов, и привозит в свой дом, где для них приготовлена квартира; при посещении судьями церкви, их встречает епископ; во время открытия заседания присутствуют мэр и шериф. А вот пара случаев из жизни наших судов. Председатель окружного суда, собираясь на выездную сессию в глухой провинциальный город, заранее обратился к местному городскому голове и исправнику с просьбой найти за какую угодно цену три комнаты для суда и канцелярии; просьба эта не была исполнена, и председатель вместе с членом суда и прокурором должны были остановиться в грязном постоялом дворе, где питались чаем и яйцами и не могли спать из-за насекомых; к концу сессии все расхворались. В другой раз выездная сессия не состоялась, так как перед открытием заседания суда в зал уездного съезда, где оно должно было происходить, явился председатель уездного съезда с земскими начальниками и занял его для административного заседания (Михайловский, 264, прим.).].

§ 21. Несовместимость

I. Из принципа самостоятельности судебной власти вытекает невозможность занятия судьями должностей по другим ведомствам. По справедливому замечанию составителей Судебных уставов, «нет ведомства или управления, нет должностного лица, которые не могли бы быть привлечены к суду или сами искать суда, и посему соединение в одном и том же лице должностей по судебному и другому ведомствам может иметь то последствие, что такое лицо, принадлежа к управлению по какому-либо ведомству, может в то же время быть судьею в деле, возникшем из сего управления, и, следовательно, в деле, иногда более или менее касающемся его самого…»[357 - Объясн. к ст. 246 Учр. суд. уст.].

Но этого еще недостаточно, так как, будучи ограждены от влияния посторонних властей, судьи могут все-таки попадать в зависимость от частных лиц. Для полного ограждения их самостоятельности необходимо воспретить им не только государственную, но и частную службу, а также все занятия, способные ставить их в зависимость от частных лиц, каковы адвокатура, агентура, комиссионерство и пр. Помимо того представляется желательным, в видах поддержания высокого достоинства судейского звания, не разрешать судьям заниматься такими отраслями деятельности, которые не пользуются общественным уважением.

II. Иностранные законодательства, осуществляя принцип несовместимости судейской службы со всякой иной и с посторонними занятиями, либо прямо перечисляют, с чем именно она несовместима[358 - Французское (Garsonnet, No. 38), бельгийское (Piola-Caselli, 200), прусское (Kаdе, 226–227), австрийское (Piola-Caselli, 188).], либо просто постановляют, что судьи не могут принимать на себя никаких платных обязанностей без разрешения начальства и должны заботиться о поддержании достоинства своего звания и вне службы[359 - Kade, 129, 175; итальянский Закон от 24 июля 1908 г., ст. 5 (Annuaire de lеgislation еtrang?re, 1909, 330).].

III. По нашему действующему законодательству лица судебного ведомства, в том числе городские судьи, уездные члены окружных судов, мировые судьи, а также земские начальники лишены права занимать какие-либо должности по другим ведомствам и на общественной службе, кроме почетных и бесплатных должностей в благотворительных учреждениях[360 - Это изятие установлено Учр. суд. уст. только для мировых судей, но Сенат распространил его и на членов общих судебных учреждений (О. с., 84, № 6, 1905, № 30).] (ст. 42 и 246 Учр. суд. уст.; ст. 19 Пол. зем. нач.; ст. 9 и 26 Прав. устр. суд. ч.). Исключение сделано: во-первых, для мировых судей, которым разрешается быть гласными земских собраний и занимать почетные должности в богоугодных и учебных заведениях (ст. 42 и прим.); во-вторых, для почетных мировых судей, которые могут нести государственную и общественную службу во всех должностях, кроме должностей прокурорского надзора, полиции, местных казенных управлений и волостных старшин (ст. 49), а также некоторых должностей по судебному ведомству, а именно кандидатов на судебные должности (О. с., 75, № 48), секретарей мирового съезда (84, № 11), земских начальников (94, № 26); в-третьих, для земских начальников, поставленных в такое же положение, как мировые судьи (Полож. учр., зав. кр. дел., ст. 19).

В Судебных уставах ничего не говорится о воспрещении судьям состоять на частной службе и предаваться занятиям, которые способны поставить их в зависимость от частных лиц или считаются предосудительными. Этот пробел восполняется постановлениями, помещающимися в Уставе о службе гражданской (т. III Св. зак.). Согласно ст. 721–725, 734–737 судьям запрещено принимать участие в акционерных, торговых и промышленных товариществах в качестве учредителей, должностных лиц, поверенных, комиссионеров, агентов и т.п., кроме только тех товариществ, которые образуются исключительно для обработки сельскохозяйственных произведений и минеральных богатств в собственных имениях судей. Равным образом воспрещено им быть учредителями и служить в общественных и частных кредитных учреждениях, кроме обществ взаимного, поземельного и городского, кредита, благотворительных кредитных учреждений, сельских ссудосберегательных товариществ, ссудо-сберегательных касс чиновников и обществ потребителей. Но эти ограничения не относятся к участию в общих собраниях всех указанных товариществ и обществ и к временному, безвозмездному исполнению обязанностей в их ревизионных комиссиях. За нарушение этих правил о несовместимости закон грозит увольнением от службы, если виновное лицо само не подаст в отставку в течение трех месяцев. Затем, на судей распространяется также запрещение чиновникам участвовать в приобретении имуществ, продажа которых поручена им правительством; заключать договоры на подряды и поставки с теми учреждениями, в которых они служат, как от своего имени, так и от имени своих жен, а равным образом и через подставных лиц. По таким подрядам и поставкам судьи и их жены не могут быть залогодателями. Не дозволяется им также вступать в долговые отношения с подрядчиками и поставщиками учреждений, где они служат. Наконец, закон вообще предписывает начальству строго наблюдать, чтобы «занятие частной должности лицами, состоящими на государственной службе, не наносило ущерба служебным интересам и не препятствовало исполнению этими лицами обязанностей их по государственной службе» (ст. 740).

Эти постановления тоже недостаточны: они не воспрещают судьям занятий, не пользующихся почетом в глазах общества. Коррективом в данном случае служит п. 2 ст. 295

Учр. суд. уст., предоставляющий министру юстиции предавать судей дисциплинарному суду за такие «противные нравственности или предосудительные поступки» вне службы, которые «несовместны с достоинством судейского звания и, получив огласку, лишают совершившего их судью необходимых для сего звания доверия и уважения». Недостаток этого правила состоит в том, что возбуждение производства зависит от личного усмотрения министра юстиции.

К числу несовместимых с достоинством судейского звания поступков Сенат отнес в недавнее время участие в политических партиях (О. с., 1906, № 22). Это мнение нельзя не признать вполне правильным. Судья, для того чтобы не возбуждать сомнения в своем беспристрастии, не должен принимать активного участия в борьбе политических партий. Иначе как бы он ни был добросовестен, всякое решение, постановленное им в пользу своих политических единомышленников и против политических врагов, может быть заподозрено в пристрастии. «Верховные судьи Англии, – писал Бентам, – имеют благоразумие следовать предписанию Пифагора: они не подают голосов, как избиратели, и эта воздержность много способствует той хорошей славе, которою они пользуются»[361 - Бентам, 60.]. Так же устраняются от политики английские судьи и в настоящее время[362 - Gerland, 51.].

IV. Проект новой редакции Учреждения судебных установлениях воспроизводит действующие правила без существенных изменений (ст. 336).

§ 22. Материальное вознаграждение

I. Чтобы сделать судей независимыми от лиц, обращающихся к ним за правосудием, чтобы не подвергать их соблазну покривить душой ради приобретения материальных выгод, необходимо дать им достаточное материальное вознаграждение. «Государство, – писал еще Филанджиери, – весьма заинтересовано в том, чтобы всякий человек, наделенный частицей власти, не имел надобности злоупотреблять ею с целью жить так прилично, как требует достоинство его должности»[363 - Bordeaux, 168.]. Низкий размер получаемого судьями жалованья имеет еще то вредное последствие, что способные и хорошо образованные юристы избегают судейской службы, предпочитая ей более выгодные отрасли труда. На службу же по судебному ведомству стремятся поступить лица менее способные, но более обеспеченные. Вместе с тем лица, уже состоящие в судейских должностях, стараются найти себе лучше оплачиваемые занятия[364 - Маlреуrе, 182–183; Favre, 44; Трегубов, 13.]. Достаточно высокое вознаграждение необходимо для судей еще и для того, чтобы они не искали посторонних занятий ради увеличения средств и чтобы мысль о необеспеченном или даже бедственном положении семей не лишала их столь необходимого при отправлении правосудия спокойствия духа[365 - Филиппов, I, 296: «Может ли быть свободна мысль судьи, может ли он всю свою деятельность и энергию употребить на служение делу правосудия, может ли он хладнокровно выслушивать стороны тяжущихся и взвешивать признаки истины, когда пред глазами его стоит бедственное положение его семьи; когда его мысль преследуется, быть может, картиною, что в нетопленой комнате лежит его больная, заеденная жизнью жена, без медицинских средств, без теплой одежды, что дети растут без воспитания и образования, без свежего воздуха и сытной пищи?..»].

II. Наилучше поставлены в материальном отношении английские судьи, получающие огромные оклады жалованья. А именно судьи графств и секретари высших судов получают около 15 тыс. руб., члены высших судов – 50–60 тыс. руб., председатель Суда королевской скамьи – около 80 тыс. руб., а лорд-канцлер – около 100 тыс. руб.[366 - Столь высокие оклады жалованья английских судей объясняются тем, что общее число судей в Англии крайне невелико (всего 260) и что они избираются из лучших адвокатов, которые не соглашались бы принять избрания, если бы судейское жалованье было значительно ниже их адвокатского заработка, который достигает в Англии огромных размеров: некоторые адвокаты зарабатывают по 200 тыс. руб. и больше (Stein, Zur Justizreform, 55).] Не такой колоссальный, но все же сравнительно высокий размер вознаграждения установлен в Соединенных Штатах для членов федерального суда – около 30 тыс. руб.[367 - По Закону 1909 г. (Nеrincх, L’organisation judiciaire aux Etats-Unis, 1909, 22).]

Несравненно ниже оклады жалованья судей в прочих государствах. Единоличные судьи (участковые, мировые) получают во Франции от 700 до 2 тыс. руб. (в Париже – 3 тыс. руб.), в Пруссии – от 1500 до 3500 руб., в других германских государствах и Австрии – приблизительно столько же; члены коллегиальных судов первой инстанции во Франции – от 1200 до 3000 руб., в Пруссии – от 1500 до 3500 руб., в Италии – от 1500 до 2000 руб., в Испании почти столько же; члены судов второй инстанции во Франции – около 2500 руб. (в Париже – 4000 руб.), в Пруссии – от 3000 до 3600 руб., в Италии и Испании – от 2400 до 3200 руб.; члены Высшего суда (третьей инстанции) во Франции – около 7 тыс. руб., в Германии – около 6500 руб., в Австрии – от 4800 до 7500 руб., в Италии – около 4 тыс. руб., в Испании – вдвое больше[368 - Во Франции наибольшие оклады положены парижским судьям; провинциальные судьи разделены на три класса сообразно количеству населения в округах. В Пруссии и в других германских государствах судьи первых двух инстанций получают дополнительные квартирные. В Бельгии жалованье мировых судей больше, чем во Франции; жалованье членов судов первой и второй инстанций почти такое же, как во Франции; председатели же судов и члены Кассационного суда получают значительно меньше. Суды первой инстанции разделены на три класса, а мировые судьи – на четыре. В Австрии и большинстве германских государств оклады судейского жалованья немногим отличаются от установленных в Пруссии.].

Жалованье председателей и товарищей председателей судов, конечно, несколько выше, чем членов. Но даже председатели высших судов не получают столько, как низшие судьи в Англии: председатели Парижского кассационного суда, Германского имперского суда и Испанского кассационного суда получают около 12 тыс. руб., и только председатель Австрийского верховного суда находится в лучшем положении, чем судьи графств в Англии: его жалованье составляет 16 тыс. руб.[369 - Оклады жалованья судей в разных государствах приведены в следующих сочинениях: Завадский, Несменяемость, 16; Piola-Caselli, 122, 144, 169, 186–187, 190, 206, 304–305; Kade, 115–116, 127–128, 149, 173, 223–224, 257, 269 и др.; Аubin, 85; Еslаndе, 62–64, 98–99, 131–135, 162, 209–213, 238–239, 266–268; Ulrich, 168–169.]

Конечно, абсолютные цифры жалованья еще не указывают на степень благосостояния судей в различных государствах, ибо она определяется отношением этих цифр к дороговизне жизни. Тем не менее они достаточно ясно свидетельствуют, что судейская служба в большинстве государств оплачивается скудно.

III. Составители Судебных уставов понимали всю важность материальной обеспеченности судей для создания хорошего судейского персонала. Хотя они и не допускали мысли о возможности злоупотреблений чинов судебного ведомства с корыстной целью из-за недостаточности жалованья, но обратили внимание на то, что если судьи не будут поставлены в удовлетворительное материальное положение, «то другие ведомства, в которых занятия легче, а служебных выгод более, постоянно будут привлекать к себе из судебного мира всех лучших его деятелей и судебное преобразование в главнейшей его части, а именно нравственной, не достигнет цели»[370 - Судебные уставы 1864 г. с излож. рассужд., на коих они основаны, III, 1866, ХLI.]. Сообразно с таким взглядом составители Уставов назначили чинам судебного ведомства если и не особенно высокие, то во всяком случае для своего времени достаточные оклады жалованья. Но время шло, жизнь становилась все дороже, а оклады жалованья оставались прежними. Несоответствие их потребностям жизни было отмечаемо в литературе и официально засвидетельствовано комиссией по пересмотру Судебных уставов[371 - Объясн. запис. к Пр. нов. ред. Учр. суд. уст., II, 439.].

Жалованье судей было увеличено – и то незначительно – только в самое последнее время. Теперь члены окружных судов получают 3300 руб. (вместо первоначальных 2200); члены судебных палат – 4200 руб. (вместо прежних 3500); председатели окружных судов – 5300 руб. (вместо 4500); товарищи председателей окружных судов – 4200 руб. (вместо 3500); старшие председатели палат – 7000 (вместо 6000); председатели департаментов палат – 5600 руб. (вместо 5000); сенаторы кассационных департаментов – 8000 руб. (вместо 7000); первоприсутствующие в Сенате – 9000 руб.

Городским судьям и земским начальникам положено 1600 руб. жалования и 600 руб. на канцелярские расходы (прил. к Полож. о зем. нач.).

Содержание мировых судей не везде одинаково: жалованье по большей части составляет около 2 тыс. руб., но, кроме него, им выдаются добавочные суммы, в некоторых местностях превышающие даже самый оклад жалованья.

Волостные судьи в Прибалтийских губерниях получают вознаграждение за службу в размере, определяемом сходом выборных, или, если волостной участок состоит из нескольких волостей, – соединенным собранием сходов, причем этот размер не может быть ниже устанавливаемого губернским по крестьянским делам минимума (ст. 47 кн. I Вол. суд. уст. Приб. губ.). В местностях, где введены земские начальники, жалованье волостным судьям назначается уездными съездами, с утверждения губернских присутствий, в размере не менее 60 руб. в год, а председателям судов – не менее 100 руб. (ст. 196 Общ. полож. крест.). В местностях, где применяется Общее положение о крестьянах, вознаграждение волостным судьям за время исполнения судейских обязанностей назначается сходами, если они признают это нужным (ст. 156 Общ. пол.).

Проект новой редакции Учреждения судебных установлений (прил. к ст. 319) увеличивает оклады жалованья высшим чинам (сенаторам и старшим председателям палат на тысячу рублей, председателям департаментов палат – на 400 руб., членам палат – на 300 руб., председателям окружных судов – на 200 руб.) и уменьшает без того недостаточные оклады низшим чинам (членам окружных судов – на 300 руб., товарищам председателей окружных судов – на 200 руб.).

Но и сравнительно высокое жалованье не вполне обеспечивает судей и их семейства, если не дополняется правом на пенсию. Составители Судебных уставов хорошо понимали это и ввиду незначительности пенсионных окладов, получаемых у нас лицами, состоящими на государственной службе, озаботились поставить судей в лучшее положение, спроектировав учреждение эмеритальной пенсионной кассы судебного ведомства (объясн. к ст. 247 Учр. суд. уст.). Такая касса действительно была учреждена, и вычеты из жалованья судей в ее пользу стали делаться немедленно по введении Судебных уставов, но пенсии и пособия начали выдаваться только с 1885 г., когда был утвержден Устав эмеритальной кассы[372 - В настоящее время он помещается в уставах о пенсиях (т. III Св. зак.). О нем: Кильштет, Эмеритальная касса судебного ведомства и страхование жизни (Журн. М. Ю., 1909, № 3).]. Однако пенсионные оклады так незначительны, что даже с прибавкой эмеритуры далеко не доходят до тех размеров, какие установлены в большинстве германских государств, где судьи получают после 10 лет службы в виде пенсии 25–40% жалования, после 20 лет – 55–65%, после 30 лет – 65–70%, а после 35 лет – 75–80%[373 - Kаdе, 109–110, 133–134, 201, 228, 260, 274. В некоторых частях Германии (Брауншвейге, Гессене, Ольденбурге) размер пенсии еще выше (Kаdе, 150, 174, 210). Гораздо хуже поставлены судьи во Франции и в Италии ( Еslаndе, 68, 137–138, 239), а лучше всего в Англии и Соединенных Штатах: в Англии судьи, выходя в отставку после 15-летней службы или по причине болезни, получают пенсию в размере

/

своего колоссального жалованья, а члены американских федеральных судов, по выслуге 25 лет или по достижении 70 лет и при условии не менее 10-летней службы, имеют право на пенсию в размере полного оклада своего жалованья (Eslande, 99, 163; Piоlа-Саselli, 122; Nerincx, 22).]. Притом право на эмеритуру возникает у наших судей только после 25-летней службы, при условии участия во взносах в течение не менее 10 лет.

§ 23. Коллегиальное устройство судов[374 - Бентам, гл. IX; Филиппов, II, гл. IV; Затворницкий, Единоличное начало в коллегиальном суде (Журн. М. Ю., 1902, № 2–4); Соллертипский, Замена коллегии единоличной властью (там же, 1901, № 4). Feuerbach, Betrachtungen ?ber die Oeffentlichkeit und M?ndlichkeit der Gerechtigkeitspflege, 1821, I, 356 ff.; Rathmann, Der Einzelrichter, 1872; Pollak, Einzelgerichtsbarkeit im Civilprocesse, 1908; Verhandlungen des 29 deut. Juristentages, 1908; Coumoul, 352 ss.; Manfredini, 632 ss.]

I. Во многих отношениях представляется желательным, чтобы гражданские дела разрешались не одним судьей, а несколькими, соединенными в одну коллегию.

1. Коллегиальное рассмотрение дел обеспечивает более тщательное и многостороннее обсуждение их. Решение дел коллегией является результатом обмена мнений между судьями, результатом столкновения различных взглядов на одни и те же вопросы, различных точек зрения. То, что не расслышано или упущено из внимания одним судьей, может быть замечено другим; что кажется неясным одному, может быть выяснено другим. Благодаря такой взаимопомощи, оказываемой друг другу членами судебной коллегии, недостатки одного судьи восполняются достоинствами другого, так что без преувеличения можно сказать, что «три плохих судьи в состоянии составить хорошую судебную коллегию»[375 - Pollak, 22.].

2. Улучшая качество судебных решений, коллегиальное рассмотрение дел обеспечивает и более беспристрастное отношение судей к делам. На единоличного судью легче оказать влияние, чем на целую судейскую коллегию: его легче подкупить, легче найти к нему ход. В коллегии члены стесняются друг друга, боятся уронить себя во мнении товарищей, остерегаются оглашения своих недобросовестных действий. Если даже удастся повлиять на одного или нескольких из них подкупом или каким-либо иным способом, то во всяком случае остальные сохранят беспристрастие и окажут надлежащее противодействие тем, которые готовы покривить душой. Правильно поэтому заметил Бодэн, что «большое количество судей, как и большое количество воды, труднее испортить».

3. При разрешении дел в коллегии каждый судья, сознавая, что за ним стоит разделяющая его ответственность коллегия, чувствует себя независимее и действует свободнее, чем тогда, когда ему приходится выносить решения единолично. «Коллегиум свободнейший дух в себе имеет к правосудию; не тако бо, яко же единоличный правитель, гнева сильных боится; понеже и причины проискивать на многих, а еще разностатейных особ, не тако удобно есть, яко на единого человека»[376 - Духовный Реглам. Петра I, п. 4 (изд. 1883 г., 9). Это положение хорошо иллюстрируется следующим фактом, который рассказывает Coumoul со слов другого французского писателя (Lamy). Один французский мировой судья вынес обвинительный приговор подсудимому, привлеченному к ответственности местным мэром-депутатом, несмотря на то что раньше, частным образом, называл обвинение неосновательным. Когда его потом спросили два члена Коронного суда, являющегося для него апелляционной инстанцией, почему он поступил против своего убеждения, он откровенно ответил: «Да, я проявил слабость, потому что я один. Но вы втроем можете поправить дело и выдержать вместе гнев нашего мэра-депутата» (Сoumoul, 366, прим.).].

4. Решения коллегиального суда, являясь результатом совокупной деятельности нескольких судей, запечатлены большим авторитетом, чем решения единоличного судьи. Каждая лишняя судейская подпись на решении увеличивает его нравственный вес, так как «совпадение убеждений различных лиц относительно одного предмета служит внешним удостоверением внутренней истинности»[377 - Feuerbach, 367; Филиппов, II, 273.].

II. Против коллегиальности и в пользу единоличности приводятся следующие соображения[378 - Принцип единоличности имеет немногих защитников; к числу самых решительных принадлежат Бентам и Конт. В последнее время стали раздаваться в пользу единоличности голоса в Германии: Adiсkes, Grundlinien, 134 ff.; Wаgnеr, 27; M?gel, Fischer и др. (указ. см. в Zt. Zp., 39 В., 213–214; 40 В., 429).].

1. Сознание юридической и нравственной ответственности за постановляемое решение у единоличного судьи сильнее, а потому и отношение его к делу более внимательно и добросовестно.