Злоключения на острове Невезения

– И для чего вы мне это говорите?

– Я должен вызвать вас для опознания.

– Ну, попробуйте, – усмехнулась она и прервала разговор.

Перезвонил потом не он, а Ссёлковский участковый. Да, вода спала, сказала она. Но не настолько, чтобы можно было пройти. Машина, может, и проедет, но таксисты рисковать не будут. Да и зачем ей эта докука, за сто вёрст ехать и на покойницу глядеть. Ах, гражданский долг? Когда это она задолжать успела тем, кто свой служебный долг не выполняет? Ладно-ладно, на него конкретно у неё обиды нет, пусть присылают машину завтра с утра пораньше. Да, поедет она с Тимофеем. Заодно врачу его покажет и кое-какие покупки сделает.

Тимофей сегодня с утра копался в своих завалах. Одной рукой ему было неловко, но пришли Маруська с Наташей ему помогать. К приходу Марьи Кузьминичны почти всё уже было разобрано, прибрано и на три кучки разложено: что цело, что ремонтировать или на запчасти отложить, что на вышвыр.

– Глянь, Маша, какой порядок навели, – похвасталась Наташа. – Он ведь тут сидел, паутиной заросший. А железки – дело наживное, ещё купит!

– Завтра покупать поедем, – сказала Марья Кузьминична. – Полиция за нами машину пришлёт. Придётся за это на покойницу поглядеть, но зато потом пойдём покупать всё, что душеньке угодно… но в пределах означенной суммы.

– Этого хватит, тётя Маша, – радостно сказал Тимофей. – Тут многое уцелело. Я ещё покопаюсь, может, ещё что-нибудь до вечера восстановлю.

Выходя из прозекторской в коридор, Марья Кузьминична с возмущением сказала:

– Вот скажи, для чего они нас сюда притащили? Её о пороги так побило, что даже не разобрать, не то он её убил, не то река. Ни лица, ни обуви. Куртка, вроде, её. Но таких в большом городе сотня на километр. Тимочка, ты что так побледнел? Ох, бедный, не привык ты к такому… давай-ка на воздух!

Сзади тащился сопровождавший их полицейский. Она усадила Тимофея на лавочку, сказала:

– Дыши!

Поглядела на полицейского и что-то в памяти забрезжило. Вспомнила, как стояла эта белобрысая у шкафа и шарила взглядом по сторонам и сказала:

– Ну-ка, встань вот так, боком, – отошла в сторону, вернулась, подняла его руку. – Ну, точно! Давай-ка вернёмся.

Полицейский, тоже отчасти утративший свежий цвет лица, поплёлся следом за ней. Она влетела в прозекторскую и спросила патологоанатома:

– Скажите, а руки у неё в каком состоянии?

– Отпечатки, возможно, восстановим, я же сказал… а что?

– Девчонка была левша. Но это, наверное, по трупу не определишь? Зато на левой руке на запястье вверх от мизинца у неё был не то шрам, не то ожог, не то родимое пятно. Красноватый такой серпик.

– Есть!

Он показал.

– Она, Тина!

Полицейский, снова слегка позеленевший лицом, оживился:

– Это можно считать уверенным опознанием? Давайте запишем!

Марья Кузьминична расписалась в его бумагах и вернулась во двор:

– Пошли, Тимофей, я участковому позвонила, он обещал нас от Ссёлок до дома довезти. А то эти: «мы вас катать не намерены, или сразу отвезём, или сами добирайтесь». Здесь в двух кварталах травматология, санитар мне сказал. Чтобы побыстрее, купим платный талон, да и всё!

В травматологии к ним присоединился Зимин. Он перечислял названия магазинов и их адреса, Тимофей кивал: «Это серьёзная сеть… нет, туда не пойдём… большой, говоришь… ладно, посмотрим». Осмотр врача его заинтересовал гораздо меньше. Ну, а в магазине терпение у неё лопнуло. Оказывается, Тимофей не собирался всё покупать в одном месте! Они ходили, консультировались, записывали цены и параметры, собираясь сюда вернуться, если в следующем магазине будет дороже или не тех производителей. И Марья Кузьминична решительно сказала:

– Мужики, я для вас только кошелёк. Пока вы до кассы не дошли, мне тут делать нечего. В следующий магазин пойдёте без меня. Я двинусь по своим покупкам, а вы позвоните мне, когда дело дойдёт до пробивания чека.

Она посетила пару аптек, пополнив свои изрядно пощипанные после недавних событий запасы, потом не удержалась и пошла по магазинам. В очередном её застиг звонок Зимина: «Тимоха начал затовариваться». Выяснил, где она находится, и посоветовал добираться пешком, тут, мол, недалеко, и дал ориентиры. И Марья Кузьминична бодро зашагала по тротуару, иногда поглядывая на противоположную сторону, потому что после того, как она пройдёт мимо банка, следовало повернуть направо. Вот и он… господи, а ведь это тот самый, ограбленный! Она даже приостановилась. Потом опомнилась и пошла дальше. Потом снова оглянулась. Следующее за ним здание – ювелирный магазин. На крыльце рядом с урной курил охранник. «Вот профессия», – вздохнула Марья Кузьминична. Пригляделась и вздрогнула. Сволочь, небось, не раз вот так курил с соседом по службе. А сам обрекал его на смерть.

Что делать? Нет, первым делом свои заботы, этот отморозок теперь никуда не денется! И она устремилась к компьютерному магазину.

Их взяли у кассы, когда она вставляла карточку в терминал. Оказывается, всё время, пока они ходили по магазинам, их «вели», ожидая, когда они начнут тратить три миллиона. Тимофей расстроился, что покупка не состоялась, Марья Кузьминична пришла в бешенство. Она сказала:

– Вот смотрите, на карте моё имя и дата выдачи. Полгода назад! Счёт проверяйте, а пользоваться им вы мне не запретите! Давайте терминал, я плачу! Тимочка, получай товар, вот чек! А за эту задержку я могу их достойно наказать. И поверь, я это сделаю!

Зимин сказал:

– Достали! Помню, был древний фильм «Процесс и трёх миллионах». Там жулики решили банкира обокрасть, другой жулик решил этих жуликов обокрасть, а в результате его ещё один жулик опередил. Полиция запуталась в них. Так и наша полиция… тоже шибко умная.

Разобрались довольно быстро. Баланс она им сразу распечатала, и денег там всего-ничего, а через сорок минут они каким-то образом умудрились добраться до её вклада и убедились, что он сделан два с половиной года назад, а полгода назад перенесён на новый счёт под новые проценты, и никаких движений средств кроме процентов за это время не происходило. Невнятно извинились. Марья Кузьминична махнула рукой:

– Не стоит беспокоиться. Завтра проклятьями будете мою голову покрывать!

Позвонила тому, кто недавно пригнал им армейский вездеход. Объяснила ситуацию и мотивы, почему не захотела сообщать о преступнике.

– Хотите – сами задерживайте, хотите – местную полицию привлекайте. Снимайте шоу в любых ракурсах. А нам много не надо, просто доставку до дома обеспечьте за информацию!

Постепенно все втянулись в привычную круговерть, только Паня, заходя, вздыхала: «Вот, теперь ты на бою живёшь», имея в виду, что её хата теперь с края, да Марья Кузьминична за готовкой, иной раз забывшись, говорила себе: «Надо Лену угостить» и тут же вспоминала, что Лены больше нет. Перезванивалась пару раз с Зиминым. Его Нину выписали из больницы, и долечивалась она в санатории, и муж с ней. Говорил: «Если бы престарелые дома такие были, я бы записался!»

Как-то крутилась у плиты, обед готовила. Стук в дверь. Кто бы, Паня в такую пору не ходит. Открыла. Лицо знакомое, следователь, но не тот, что самый противный, постарше. И Зимин за ним!

– Кузьминична, не смотри зверем, человек меня подвёз!

– Ну, заходите. А что, вода ушла?

– Да нет, у них автомобиль вездеходный.

Разговаривали спокойно, без взаимных претензий. Вечером собрались, Марья Кузьминична соседям вкратце изложила:

– В общем, взяли этого Борьку отмороженного. И представьте, урки его не выдавали, хотя знали прекрасно, кто он есть. Убить собирались, а полиции сдать – нет! И как свой своего находит? Двое бугаев – в розыске, приехали к долговязому, дружку по отсидке. Решили ограбить ювелирный магазин, предложили Борьке в долю войти, он отсоветовал, мол, трудно будет потом цацки загнать, и предложил взять соседний банк, он, мол, давно всё продумал. Там расчёт был на то, что в охране ребята разболтались и мышей не ловили. Привлёк к этому делу Тину как водителя. Утверждает, что кроме имени ничего о ней не знал. Врёт, на такие дела случайных людей не берут. В общем, она больше недели караулила на маршруте, где объезд, там медицинский центр строят, техника дорогу раздолбала, и в непогоду пробка бывает. Как назло, погода сухая всё была, помните? А накануне мелкий дождь пошёл. И на второй день грузовик застрял как раз в нужном месте, перекрывая инкассаторам выезд. Девчонка подаёт сигнал, хватает машину и едет на встречу с ними, бандиты звонят условным звонком, охранник открывает, выстрелы, ограбление удалось! Главное, уходили они пешком дворами, а сели в машину в четырёх кварталах на тихой улице. Девушка за рулём, рядом с ней парень, машина не вызывает подозрений и вырывается из города. Дальше идёт уже не по Борькиному плану, а по бандитскому. Молодые надеялись поделить деньги и разбежаться в разные стороны, а их не выпустили и привезли к нам. Адрес дал Максим, он с Федей сидел. Передал Лене привет от покойного племянника. А я-то думала, что они её запугали! А они её убили этими словами: от покойного! Дальше рассказываю. Три миллиона девчонка умудрилась вытащить в день приезда. Там же в кладовке, после пересчёта, пока долговязый с Борькой за замками в Ссёлки ездили, а два бугая водку пили. Мыло в кладовке там же взяла.

– А на нас поклёп был! И не извинились, – возмутилась Паня.

– Не привыкли они извиняться. Продолжаю. Эта пара надеялась на следующий день сбежать. Но влил дождь, и дорогу закрыло. А дальше продолжался трёхкратный обмен шила на мыло. Борька нашёл деньги в её сумке и переложил в свою. Тина обнаружила пропажу и поняла, что молча спереть мог только он, урки бы шум подняли. Она не глупее его, сообразила, где искать. Сунула ему в сумку мыло, которое стащила у меня. Договорилась с Борькой бежать на плоту. Потом закатила истерику бандитам, мол, хочу свою долю! Они ей дали подержать, решили, что никуда не денется. Спьяну, конечно, они все дни пили, Света сказала, что четырнадцать бутылок у неё взяли. Пакет она передала Борьке, а он спрятал его в бане, зная, что никто из его компании за водой не ходит. Не учёл только одного: что урки опомнятся и решат деньги отобрать. Девчонка от них убежала, не зная, что он деньги до плота не донёс. Возвратиться к бане побоялись, решили бежать с тремя миллионами, причём каждый считал, что они у него. Убил ли он её, или она разбилась о камни, экспертиза не выявила. Но, когда дома вытащил из сумки хозяйственное мыло, испытал шок. Надеялся только, что отсидится, а потом вернётся в баню за тем пакетом. Потерял сознание, когда во время допроса узнал, что деньги найдены.

– А другие деньги что, утонули?

– Это зависит от того, что там ещё было. Если сумка не тяжёлая, может, ещё всплывёт. Вот повезёт кому-то!

– Да, пусть лучше у себя оставят, чем деньги банку сдавать, – сказала Анна. – Вот бы нашли их такие бедняги, как те, что от грабежа пострадали! В одной семье дети без отца, в другой мать-одиночка теперь с инвалидностью. А банк ни копейки не дал, говорят, это их халатность!

Сороковины пришлись на субботу. Думали протопить дом Лены, чтобы помянуть её в родном доме. Но потом Марья Кузьминична сказала: