Злоключения на острове Невезения

Протягивая ей магнитную карточку, портье извинилась, что идти по коридору довольно далеко, и окно номера находится над служебным входом в ресторан, поэтому после девяти утра её может побеспокоить хлопанье дверью:

– Но зато есть и плюс: напротив вашей комнаты за дверью без номера – служебная лестница, которая выведет вас к ресторану, а ещё вы сами можете воспользоваться служебным входом и через хоздвор выйти на улицу Гагарина.

– Как удачно! Моя больница на ней. Это что, у вас такое длинное здание?

– А вы подумали, что в старинном особняке? Нет, это удачный новодел. Нам запретили выше второго этажа строить, так архитекторы исхитрились на целый квартал вглубь дворов растянуться.

Войдя в номер, она оценила его по достоинству: двуспальная кровать, дверь между прихожей и комнатой, чтобы никакие шумы из коридора не побеспокоили, просторный санузел, даже с биде и фен. А шумная ресторанная дверь? Она отодвинула штору и хмыкнула: была бы юной девицей, озаботилась сохранением чести и достоинства. Прямо под окном – пластиковый полукупол, водружённый над тамбуром служебного входа.

Высушив волосы после душа и переодевшись, она покрутилась перед зеркалом и осталась довольна. Хоть сейчас в ресторан! Кстати, не мешало бы поесть. Начало шестого, время подходящее. Не будет она экономить, разыскивая кафе подешевле!

В конце коридора обнаружилась дверь без номера, скрывавшая узкую служебную лестницу. Спустившись по ней, Марья Кузьминична оказалась в широком коридоре прямо перед стеклянными дверьми ресторана, автоматически открывшимися перед ней. Зал был пуст, только у входа пожилая супружеская пара допивала кофе, да ближе к бару ещё один стол был занят. Два плотных кавалера и очень худая высокая черноволосая девушка. Марья Кузьминична невольно задержала на ней взгляд. Вот явно незнакомая, но в то же время на кого-то знакомого похожа!

В это время к ней подошла официантка и пригласила сесть через стол от этой троицы. Марья Кузьминична просмотрела меню, отметив, что кофе слишком дорогой, решила выпить его после ужина в номере, благо разовые пакетики с собой имелись, быстро сделала заказ и попросила сразу принести счёт, извинившись за неурочный визит. «Нет-нет, никакого беспокойства, мы открываемся для посетителей в шесть, но постояльцев обслуживаем без перерыва», – улыбнулась девушка.

Она ещё только приступила к салату, когда за соседним столом начал разгораться скандал. Выкрикивал оскорбления один из мужчин, невнятно бубнил успокаивающе другой, тихо оправдывалась девушка. Наконец она встала и попыталась выбраться из-за стола. Скандалист вскочил и отвесил ей пощёчину. Девушка заскулила и пошла к выходу. Он нанёс ей боксёрский удар в грудь, и она рухнула на стул, скорчившись от боли.

У Марьи Кузьминичны в висках застучало от бешенства. Она положила вилку, вышла из-за стола и двинулась к соседям. В пылу ссоры они этого не заметили.

– Эй ты, дерьма кусок, – негромко сказала она. – Ну-ка, повернись!

– Чего тебе, бабка?

Рука у Марьи Кузьминичны была тяжёлая. Ещё в бытность её хирургической медсестрой приходилось иногда дежурить в травматологии. Среди тамошних пациентов наибольший процент пьяных, да и «белочка» не редкость. Поэтому она никогда не ждала, когда ей прилетит, и всегда успевала ударить первой. А в последние годы ей приходилось воевать с запоями Маруськи и менее частыми пьянками старика Рясова. На этот раз сил прибавила ярость. Оплеуха была такой, что скандалист рухнул на пол, опрокинув стул. Когда он поднялся с налитыми кровью глазами, она сказала:

– Ну, подними на меня руку. Здесь камер понавешено! Это будет самый популярный ролик на ютубе! Пузатое ничтожество среднего пола бьёт старуху! А до этого – молодуху. Нашёл достойных соперников! Жаль, мужиков тут нет, с ними бы ты себя иначе вёл! Молодец среди овец, а против молодца – и сам овца.

Марья умышленно его дразнила, отвлекая на себя. Сходу невозможно оценить взаимоотношения этой троицы, но уже понятно было, что третий – человек случайный в их компании. Вот он, пришедший в себя, перехватывает скандалиста и бормочет ему, что камера со стороны бара направлена прямо на них, и всё записывается: «Не усугубляйте, это может получить нехороший резонанс». Кто девушка? Явно не жена. Скорее, проститутка. Но и девушка с заниженной социальной ответственностью едва ли стала бы терпеть такое в публичном месте. Подошла официантка, протянула ей надорванную пачку бумажных платков ухватила за локоть и повела к выходу. Повёл следом за ними замолчавшего скандалиста сосед по столу. Марья Кузьминична вернулась к столу, вытерла руки салфеткой: «Руки обмарала об эту гадость!» и придвинула к себе недоеденный салат. Жевала уже без аппетита, скорее, только потому, что уплаченных денег было жалко.

Вдруг на стол опустился поднос. Улыбающаяся официантка составила на стол кофе, пирожные и фруктовую вазу.

– Я не заказывала, – растерянно произнесла Марья.

– Комплимент от шефа, – торжественно произнесла официантка.

Послышались аплодисменты. Марья Кузьминична обернулась. Вышли из кухни и выстроились в ряд, судя по форме, повар и три поварихи, ещё одна официантка и бармен.

– Наверное, мне следует встать и раскланяться? – мрачно спросила официантку Марья. – Что-то не хочется. Вот ведь среди них два мужика. Но не вышли!

– Алексей Степанович не видел, он на кухне же, мы ему только потом рассказали. А Славик… ну, вы видите, какой он дробненький. Его же соплёй перешибёшь!

Ответить Марья Кузьминична не успела. Распахнулись двери, стремительно вошёл какой-то мужчина. Подошёл к столу сказал:

– Так, комплимент… а вино какое предпочитаете?

– Чтобы это кино сочли пьяной дракой?

Мужчина помахал рукой работникам ресторана, чтобы подошли, и представился:

– Рогов Игорь Анатольевич, директор этого ресторана. Только что вместе с вашими спарринг-партнёрами просматривал запись вашего поединка. Эти мерзавцы уговаривали всё стереть. К счастью, безопасность нам не подчиняется. Они послали их далеко и надолго, и правила нарушать отказались.

– А нам посмотреть можно? – выпалила официантка, а потом испугалась. – Ой, извините, Игорь Анатольевич!

– Это уж вы сами у охраны спрашивайте. В нерабочее время, Лиза – добавил он, смягчив резкий тон улыбкой. – А пока мы не открылись, давайте шампанского выпьем. Так вы какое предпочитаете…

– Марья Кузьминична, – представилась и она. – Сухое или брют. Можно розовое.

– Славик, крымское, – скомандовал директор.

Выпили. Кухонные женщины по-быстрому чмокнули Марью в щёчку, одна из них шепнула: «За нас, за баб, спасибо!» и побежали на кухню. Степенно поклонившись, ушёл за ними шеф, стала убирать со стола официантка.

– Лиза, кофе остыл. Замени и отнеси в номер вместе с десертом, – сказал Рогов, попрощался и ушёл в служебные помещения.

– Мне бы руки помыть, – опершись на стол и попав в лужицу вина, поморщилась Марья Кузьминична.

– Пойдёмте, покажу, – сказала Лиза и пошла к раздвижным дверям. – Я и модель туда проводила кровь смыть.

– Какую модель?

– Ну, эту, Сандру… а вы что, её не узнали?

– Нет. А кто она?

– Ну, как же! Сейчас постоянно рекламу крутят. Там большой аквариум с акулой, а она вся такая в рыбьей чешуе и икру намазывает…

– Господи, а я-то думаю, какое лицо знакомое! То есть она не последний кусок доедает. Зачем же позволяет так себя унижать?

– Это шоу-бизнес, – молоденькая официантка вздохнула с видом светской львицы из надоевшей ей арт-тусовки. – Вот, – махнула она рукой на дверь и повернулась к ресторанному залу. – Через десять минут принесу ваш десерт в номер.

Марья Кузьминична не успела подойти к умывальнику, потому что услышала хрип за дверью, ведущей к туалетным кабинкам. Она распахнула её и увидела полулежащую на полу Сандру. Не сразу поняла, что она не лежит, а висит на узком ремешке, привязанном к ручке окна, но сразу поняла, что дела плохи, крикнула: «Лиза!» и подхватила девушку под мышки, приподняв, чтобы ослабить петлю. Влетела Лиза. Девчонка, несмотря на молодость, действовала как надо. Ломая ногти, она сначала попыталась отвязать ремешок, а потом поняла, что не справляется, и присоединилась к старухе, рванув Сандру вверх и пропыхтев «Держите» сняла петлю через голову. Дальше Марья Кузьминична действовала профессионально: дыхание «изо рта в рот», массаж сердца. Почти сразу Сандра открыла глаза. Лиза шёпотом спросила:

– Как вы думаете, притворяется?

– Да почему?

– Она же давно здесь. Уже бы умерла.

– Ты думаешь, на это решаются легко и сразу? Погляди на её лицо, она же рыдала не меньше четверти часа.

Сандра заплакала. Лиза присоединилась. Марья Кузьминична рявкнула:

– Тебя тоже откачивать? Слышишь, посетители пошли? А у тебя со стола не убрано. Живо, работать! Только косынку оставь, надо ей шею прикрыть. И чтоб никому, слышишь, Лиза?

– Не беспокойтесь, не дура. У нас за болтовню увольняют.

Марья свалила девушку на свою кровать, обернула ей шею мокрым полотенцем, предварительно подложив пакет на подушку, села рядом и сказала:

– Ну, рассказывай. Меня, кстати, тётей Машей зовут. А ты? Саша? Я так и подумала, что за имя – Сандра. Огрызок какой-то.