Принц Лакронии

– Разве у неё есть выбор? – тихо отозвался ворон.

– Она очень проницательна – её невозможно обмануть.

Ворон снова промолчал.

– А ты знаешь секрет его бессмертия?

– Нет никакого секрета – все чёрные маги бессмертны, покуда творят зло.

У Принца холодок пробежал по спине – а вдруг мама пойдёт на это от безысходности?

– А можно потом передумать? – спросил он безо всякой надежды.

– Передумать можно, но на этом всё и закончится.

– В каком смысле?

– В прямом! Конец колдуну за малейшее доброе дело.

– Останови Королеву – ты же можешь летать. А то я сверну тебе шею.

– Я знал хозяина ещё ребёнком, – ответил ворон. – Он спас меня от своего брата, который забавы ради расстреливал наше гнездо. И, в отличие от того мерзавца, не предам его. Да и летать я теперь не могу.

– Посмотрим, дорожит ли он твоей преданностью. Когда же он вернётся?

– Уже вернулся. Похолодало.

– Ты меня ждёшь с новостями, Патрис? – Колдун удовлетворённо потирал костлявые руки.

– Я жду вас, чтобы обменять вашего преданного и единственного друга на Лили.

– У чёрных магов нет друзей. Это всё?

Принц молчал.

– Я предупредил колдунью, и ей понравилась моя идея. Королева вот-вот доберётся до неё.

Силы покинули Принца, и он провалился в темноту. Очнулся от громкого стука по решётке. Даниэль не уходил, пока Принц не увидел, что перед ним, помимо каши, стоял стакан воды.

– Не может быть, – пробормотал Принц. – Спасибо.

– Ишь какой жалостливый! – прошипел ворон вслед сыщику.

Но Принц как будто его не слышал – он застыл со стаканом в руке. Главное – не заглянуть внутрь. Он вытянул дрожащую руку за решётку и опрокинул воду. Она разлилась огромной лужей.

– Ты что делаешь? – удивился ворон. – Думаешь, отрава? Погоди, кашу не опрокидывай – лучше мне отдай.

Принц отвязал ворона.

– Ешь и иди к Колдуну – передай, что я устраиваю голодовку. И скоро умру от жажды и голода, и всё закончится.

– Интересный ход, – усмехнулся ворон, ловко склёвывая кашу. – Но бестолковый.

Принц помог ему протиснуться через решётку, и он, волоча крыло, поплёлся по тёмному коридору.

Принц лёг на скамейку. «Чего же мне потребовать от Колдуна? Чего я хотел? Какой был план? Зачем разлил воду? Или воды не было?» Он повернулся лицом к решётке – вода поблёскивала на полу. «Была… Остановить королеву, спасти Лили… Но ведь Колдун может творить только зло! Чего же потребовать от него? Хотя… Можно ничего не требовать, главное – что скоро всё закончится».

С этой мыслью Принц снова забылся. На сей раз, похоже, надолго. В полубреду сменяли друг друга кошмары, и время от времени слышался голос Колдуна, который звал его по имени. Принцу привиделась мама, ставшая колдуньей, с таким же ледяным взглядом и беззвучным смехом, как у Колдуна. «Только не это, только не это», – умолял её Принц. Он хотел очнуться, но веки будто присохли к глазам и не размыкались, и кошмарная круговерть засасывала обратно.

– Чего ты так боишься, Патрис? – Вопрос Колдуна прозвучал так громко, что Принцу удалось стряхнуть наваждение.

– Молодец, Патрис, – продолжил Колдун, – играешь теми картами, которые есть на руках. Но дело в том, что у тебя их слишком мало. И даже если сегодня-завтра ты загнёшься от жажды, мать об этом не узнает. Провинции перейдут мне – это раз. А потом будет большая месть, большая война – это два. Вернётся твой дед и не успеет смириться с произошедшим, как я завоюю и его королевство. Так что твоя смерть окажется совершенно бессмысленной.

– Как и ваша жизнь, – ответил Принц. – Ведь отца уже ничто не испугает. А вот мама отомстит вам. Хотя мне бы этого не хотелось. Я напишу ей письмо. Она не пренебрежёт моей последней волей.

– Что ж, и это неплохая идея, – согласился Колдун.

Он описал рукой круг в воздухе и протянул Принцу бумагу с пером.

Принц положил листок на скамью, а сам встал на колени. Правая рука по-прежнему болела и слушалась неважно, но он всё-таки вывел неровным почерком:

«Мама, прошу, не мстите за меня».

Пожалуй, достаточно.

Колдун прочёл, дважды сложил листок треугольником и сунул в карман.

Принца вдруг настигло не испытанное никогда ранее озарение: разрозненные воспоминания, догадки неожиданно образовали стройную картину. Сложенные треугольниками листочки со стихами, шпага, считалка, портреты… Так ярко и так быстро – невероятно! Он тихо и медленно прочёл:

– Мама, я ухожу, ты плачешь.

Но скажи: возможно ль иначе?

В спину, в сердце удар нанесён,

Холод стали по венам ползёт.

Эта рана смертельна, увы…

Принц закашлялся…

– Арбена уж нет, не зови, – закончил вместо него Колдун.

– Мои любимые стихи – те, что вы посвятили своей маме, – Принц говорил шёпотом, каждое слово давалось с огромным трудом, но он чувствовал, что обязан рассказать Колдуну всё, что знает. – Там, в кладовой, – продолжил он, – целый сундук с вашими детскими вещами, и листочки все закапаны слезами, я с трудом расшифровал. И её грустный портрет…

Колдун, покачнувшись, прислонился к стене, чтобы не упасть, и сполз на пол. Некоторое время они сидели в тишине, и только капель за стеной долдонила своё.

Поспешные шаги нарушили тишину – появился Бор. Он явно растерялся, застав Колдуна в таком положении.