в верху, под облаками веять?
Качая корабли на синем море!
Так зачем же, господин мой,
ты веселие мое
разметал по ковылю?»
Ярославна рано утром
плачет в городе Путивле,
на стене высокой стоя, говорит:
«О Днепр Славутич!
Ты пробился сквозь пороги,
через землю Половецкую.
Ты лелеял на себе Святославовы челны,
аж до войска Кобякова.
Так верни же, господин мой,
мужа моего ко мне,
чтобы я к нему не слала
слёз на море рано».
Ярославна рано плачет
во Путивле, на стене,
приговаривая:
«Светлое и пресветлое солнце!
Всем тепло и красно от тебя!
Так зачем ты, господин мой,
распростер свои лучи
на мужа воинов, в поле безводном,
жаждою им луки стянув,
тугою им колчаны заткнув?
Плещется море в полуночи,
Волны идут в тумане —
Игорю-князю бог путь указывает
из земли Половецкой,
в землю Русскую,
к отчему золотому столу.
Погасли вечером зори.
Игорь спит,
да не спит,
Игорь мысленно поля замеряет
от великого Дона,
до малого Донца.
Коней в полуночи Овлур свистнул за рекой,
тем свистом велит князю разуметь:
«Что князю Игорю пора бежать!»
Застучала земля,
зашумела трава,
зашатались шатры половецкие!
А Игорь-князь метнулся горностаем к тростнику
и выплыл белым гоголем на воду!
Бросился на борзого коня,
соскочил с него он буйным волком,
и помчался к Лугу Донца,
и полетел он соколом в тумане,
сбивая гусей и лебедей,
к завтраку, обеду и на ужин.
Когда Игорь соколом полетел,
тогда Овлур волком побежал,
труся собой студёную росу.
Надорвали они своих быстрых коней.
Говорит Донец:
«Князь Игорь!
Немало тебе величия,
а Кончаку нелюбия,
а Русской земле веселия!»
Отвечает Игорь:
«Донче!
Немало и тебе величия,
Качавшему князя на волнах,
стлавшему ему зелёную траву
на своих серебряных берегах,
одевавшему его тёплым туманом
под сенью зелёных дерев,
Стережа его гоголем на воде,
чайками на струях,
чернядьми на ветрах».
«Не такая, скажу тебе, речка Стугна,
ничтожный поток имеет,
но как пожрёт чужие ручьи и потоки (от ливней),
да как расширится к устью…
Юного князя Ростислава утопила на дне,
при тёмном береге…
Плачет мать Ростислава
по юному князю Ростиславу.
Никнут цветы от жалости
и дерево с горем к земле наклонилось».
То не сороки застрекотали —
по следу Игоря едут Гзак с Кончаком.
Тогда вороны не кричат,
галицы молчат,
сороки не стрекочут,
змеи только лишь шуршат.
Дятлы стуком к реке путь указывают.