По дороге жизни. Сборник рассказов

«Стояло жаркое лето 1942 года. Пошли мы в разведку. Нас трое, я старший группы. Надо было встретиться с полицаем – нашим человеком у немцев, но как-то сразу не заладилось. Напоролись на фашистов. Они стояли на дороге – бронетранспортёр и экипаж мотоциклистов. Раннее утро, сильный туман. Выходим из леса, а они метрах в тридцати-сорока. Я сразу бросил гранату в бронетранспортёр. Попал точно. Ребята дали пару коротких очередей из автоматов, конечно, немецких. Рванули обратно в лес и только минуты через две услышали за собой очередь. Через некоторое время сделали остановку, не для отдыха, а чтобы решить, что делать дальше. Задание очень важное. Информацию необходимо срочно доставить в отряд. Назад пути нет. Я понимал, что у немцев могла быть рация, хотя я гранату бросил точно, но повредил передатчик или нет – это вопрос. Если нет, то они передадут своим о нашей группе. Но задание есть задание, и мы пошли.

Были очень внимательны. Встреча назначена в двадцать два часа на околице села. В это время было уже темно. Встретились, всё прошло гладко, двинулись к себе в отряд. Шли тихо, часто останавливались, прислушивались. Приблизились к дороге, которую надо было пересечь, но в километрах трёх от того места, где напоролись на засаду. Осмотрелись, хотели ее перебежать, и вдруг – длинная очередь. Мы залегли. Где-то через минуту слышим: «Рус партизан, сдавайтесь!» Об этом и речи быть не могло, потому что каждого из нас при сдаче ждала смерть, и не просто смерть, а смерть под пытками. Я принял решение сдаться, чтобы ребята оторвались от преследования. В общем, всё так и получилось. Я отдал свою винтовку товарищам, поднял руки, громко крикнул: «Сдаюсь!» – и вышел на дорогу. Подбежали немцы. Даже не ударили, чему я был удивлён. Обыскали, не связав, посадили в коляску и повезли. Приехали в деревню, здесь мне связали руки сзади и закрыли меня в сарае. Просидел там часа два-три. Зашли полицаи. Развязали руки сзади и завязали спереди. Принесли воду и кусок хлеба. Сказали, что вечером меня передадут в зондер команду. «Там ты быстро заговоришь или замолкнешь навсегда», – и, засмеявшись, ушли. Я понял, что, если меня хотят передать в зондер команду, притом сами даже не отметелили, значит, будут пытать. Надо думать, как оторваться. Верёвка, которой были связаны руки, была обычной. Подумал: «Надо намочить». Вода была – целое ведро. Я опустил руки в ведро и очень долго там держал. Постепенно начал растягивать верёвку, помогал зубами. Постепенно вынул одну руку, вторую вынимать не стал. Плана побега у меня не было. Руки освободил, а что будет, когда выйду, – вопрос. Решил бежать, когда выведут из сарая. Осмотрюсь и рвану. Терять-то нечего. Лучше пуля, чем пытки.

Под вечер вывели меня из сарая. Я огляделся. Стоят немцы, полицаи – не обращают на меня никакого внимания. Подошёл полицай с карабином. Скомандовал: «Вперед!» И мы пошли. Уточню, шёл я босиком, сапоги с меня сняли. Смотрю, в метрах двухстах горят костры, немцы по пояс голые. Я подумал: «Надо рвать. Это, наверное, и есть зондер команда». Полицай шёл сзади с карабином наперевес. Впереди лужа. Я пошёл по воде. Полицай не захотел мочить ноги и стал обходить лужу, и ствол его винтовки оказался у меня чуть с левого бока, а не за спиной. Это всё и решило. Сработал чётко, как учили в разведшколе. Перехватил ствол, подножка, рывок вправо, и полицай лежит. Я его прикладом со всей дури – по голове и рванул в лес. Где-то через полчаса остановился, прислушался. Тишина, за мной никто не гнался. Осмотрел карабин. Обойма полная, в рабочем состоянии, только деревянная часть приклада разбита полностью. Утром пришёл в отряд. Все страшно обрадовались. Меня уже не ждали. Доложил командиру о произошедшем. Он поблагодарил за сведения. «Я их уже передал в Центр. Они очень важны». Посмотрел на карабин. Взял его, и тут я увидел, что на разбитом прикладе остались следы мозга того полицая. Видимо, удар был страшной силы. Я выпил свою 350-граммовую кружку самогона и пошёл спать».

Такими были партизанские будни. Я часто вспоминаю дядю Женю, он меня многому научил, за что я ему благодарен. Такие простые советские люди, как он, выиграли эту страшную войну. И мы должны им быть благодарны вечно.

Хирургия

В восьмидесятые годы мне пришлось работать с хорошим человеком, заслуженным тренером СССР, главным тренером Вооружённых сил по академической гребле полковником Олегом Васильевичем Ивановым. Его нет в живых, но память о нём осталась. Я многому у него научился. С ним мы были в товарищеских отношениях, общались на «ты», но на официальных совещаниях в Спорткомитете СССР и Олимпийском комитете были только на «Вы», взаимно и по имени-отчеству. Олег, в общем, был крепким мужчиной. Страдал лишь язвенной болезнью – нервы. Как-то с обострением попал в больницу, в институт гастрологии, где работал хирургом наш добрый друг Александр Бараков. В молодости он был хорошим спортсменом. И вот, что рассказал мне Олег, выйдя из больницы.

«Положили меня в больницу, разместили в отдельной палате, начали обследование перед операцией. Вот все анализы готовы, я настраиваюсь на операцию, тут заходит в палату Саша и говорит: «Олег, я ухожу, идём, познакомлю тебя с двумя хирургами, которые остаются на ночное дежурство. Только у меня просьба: возьми пару бутылок водки, а то мне дежурство сдавать. Я был одет в спортивный костюм, взял спортивную сумку в форме башмака фирмы «Адидас», модную в то время, и пулей – в магазин. Возвращаюсь на свой этаж, встречаю Сашу. Он говорит: «Пошли в ординаторскую. Все на месте». Заходим, а там ещё два человека. Поздоровались, представились друг другу. Саша ставит четыре гранёных стакана на стол, закуски – никакой. Один из хирургов говорит: «Наливай». Я открыл бутылку, налил в три стакана. А все присутствующие, не сговариваясь: «А себе?» Я говорю: «У меня, возможно, завтра операция». Они: «А кто здесь врач? Наливай». Я налил, выпили, бутылка улетела. Саша говорит: «Олег, давай вторую». Я открыл, разлил, но уже на троих. Меня уговаривать не стали. Саша с одним из хирургов оделись, попрощались, сказали: «Олег, не волнуйся, ты в надёжных руках, – и, кивнув на оставшегося, – это дежурный хирург, классный специалист, если что, он сделает тебе операцию». Они ушли. Я отправился к себе в палату, лёг на кровать. Заснуть не смог, думал о хирурге. «Возможно, он и классный специалист, но два стакана в нём сидят конкретно». Как ни странно, к утру мне стало легче. Я уснул. Обошлось без операции».

Олег Васильевич дожил до семидесяти семи лет. Воля и психика человека делают чудеса.

НЛО

Бывает, такое в жизни случается, что и поверить в это невозможно. Верить или не верить – это дело каждого. Вот какой случай произошёл со мной в сентябре 1986 года.

Я с командой был на сборах в городе Краснодаре. Жили в гостинице стадиона «Динамо». Где-то за пару дней до окончания сборов я должен был ехать на совещание в Ростов-на-Дону. Собирался провести ночь в поезде, хотя уезжать не хотелось, по телевизору шёл фильм «Торпедоносцы». Раньше, я видел его, но хотел посмотреть ещё раз. Я и сейчас смотрю его с большим удовольствием. Считаю, что это один из лучших фильмов о Великой Отечественной войне. Приехал на вокзал – билетов, конечно, нет, да и быть не могло. Поезда шли с юга, народ возвращался из отпусков. Встретил знакомого чекиста, который дежурил на железнодорожной станции. Он мне сказал: «Не мучайся, завтра утром заеду за тобой на машине и отправлю на автобусе в Ростов». Дал машину и меня отвезли в гостиницу.

Вернулся я где-то к двенадцати ночи, но Евгений Владимирович, мой сосед по номеру, ещё не спал. Лежал на кровати, одним глазом смотрел фильм и читал журнал, в котором был опубликован роман «В августе 44-го» Владимира Богомолова, с автором Евгений Владимирович был знаком лично. Я тоже лег на кровать и решил досмотреть фильм. Вдруг мне будто по голове ударили и сказали: «Подойди к окну». Окно выходило на футбольное поле, но находилось в ногах, и мы не могли видеть, что было за ним. Я подошёл к окну и обомлел, крикнул: «Дядя Женя, быстрее сюда!» Он вскочил, подлетел к окну и, посмотрев в него, сказал: «Ни хрена себе!» Над стадионом висела тарелка в форме шляпы, которая вся светилась. Внезапно из неё появились четыре луча яркого света, направленные вниз, но через пару секунд они исчезли, и тарелка под углом примерно градусов сорок пять мгновенно ушла, превратившись в точку, и затем исчезла. Погода стояла хорошая, всё небо было в ярких звёздах. Мы стояли у окна и ошарашенно молчали. Что было удивительно для нас – за тарелкой не осталось никакого следа, как у самолётов или ракет. Когда пришли в себя, долго не могли заснуть под впечатлением от увиденного. Дядя Женя говорит: «Завтра ребятам скажем, так не поверят, засмеют, скажут, что старый с молодым «дали под планку», в смысле приняли на грудь лишнего». Я ответил, что рано уезжаю и ребят не увижу.

В юношеские годы я любил фантастику. Читал Жюля Верна, Станислава Лема, Стругацких и других авторов. Это было интересно, но я понимал, что такого в жизни не бывает. А в этом рассказе я описал лишь то, что мы видели. Евгения Владимировича вообще удивить было ничем невозможно – три года в партизанской разведке.

Полк

Был у меня друг – настоящий полковник внешней разведки. Жаль, что рано ушёл из жизни. Мне до сих пор его очень не хватает. Я часто, перед тем как принять решение, мысленно обращаюсь к нему, думаю, как бы он поступил в создавшейся ситуации?

С Вячеславом я познакомился в 1967 году. С той поры шли мы по жизни вместе. Так дошагали и до лихих девяностых, но не потерялись в их круговороте. Достойно и уверенно прошли прямо, не прогибаясь ни перед кем, остались живыми и здоровыми. В конце девяностых – начале двухтысячных я серьёзно занялся воспитанием детей группы риска. Вячеслав знал о моей работе и поддерживал меня. В 2005 году была создана общественная организация «Национальная программа «Неприкосновенный запас – дети Отчизны» по работе с трудными детьми. Нас поддержала Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков. Мы стали проводить военно-спортивные лагеря, в которых офицеры спецназа ФСКН были воспитателями. Лагеря так и назвали «Юный спецназовец». Вячеслав мне посоветовал подключить к воспитательной работе Президентский полк, в котором он сам начинал свою службу: «Дело хорошее, полк поддержит это начинание». Он и познакомил меня с командиром Президентского полка генерал-майором Олегом Павловичем Галкиным. Большой человек – не только по росту, широкой души и доброты, и самое главное – он отвечал за сказанное. Со своими подчинёнными был строг, но справедлив. С Олегом Павловичем мои отношения перешли в дружеские. С Президентским полком мы провели не один десяток совместных военно-спортивных мероприятий. На протяжении многих лет «кремлёвцы» и их знамённая группа приезжали на открытие лагерей, общались с детьми. Надо было видеть лица и восторженные взгляды ребят, ведь большинство из них даже не знали о его существовании, да и в самом Кремле мало кто бывал.

Во время проведения лагерей юные спецназовцы посещали Кремль и обязательно приходили к служащим Президентского полка в Арсенал. «Кремлёвцы» рассказывали о буднях полка, о том, чем занимались до службы, как видят свои перспективы. Воспитательное значение этих встреч неоценимо. Примеров можно привести множество, но остановлюсь на одном.

Как-то в летний лагерь мы взяли отряд из десяти человек из города Мытищи и области. Все были не просто трудные, а очень трудные. Они состояли на учёте в милиции за серьёзные правонарушения. С этим отрядом я и поехал в Президентский полк. Слегка волновался, думая о том, как пройдёт встреча, но ребята вели себя достойно, во время беседы задавали взрослые вопросы, потому как несмотря на свой юный возраст уже прошли серьёзные жизненные испытания. Они для себя открывали совсем другой, незнакомый им мир, который уже чуть не закрыли для себя.

После посещения гвардейцев я провёл с ребятами беседу, где каждый рассказал о своей судьбе. Все очень сожалели, что не смогут пойти служить в Кремлёвский полк. Вот так одна встреча со служащими полка смогла поменять мировоззрение этих пацанов, которых уже нельзя было назвать детьми, хотя им было по четырнадцать-пятнадцать лет.

Прошло время, и командир Президентского полка Олег Павлович Галкин ушёл в запас. Четырнадцать лет он командовал этим элитным подразделением. За это время изменилось законодательство о службе в Вооружённых силах РФ. Её срок сократился с двух до одного года. В такой сложный период перехода командир и его подчинённые достойно справились с поставленной перед ними задачей.

Олега Павловича на посту командира сменил А. В. Филякин, который многие годы служил в полку. Все программы, которые мы проводили с «кремлёвцами» в течение пятнадцати лет, он поддержал и продолжает помогать в их проведении. Я и мои друзья благодарны Андрею Владимировичу за поддержку наших мероприятий. Все они направлены на воспитание, прежде всего, патриотическое, военнослужащих полка.

Надо отметить большой вклад в наши совместные программы заместителя командира полка Романа Анатольевича Сидорова. Хочу подчеркнуть и заслуги полковника Романа Вячеславовича Лотвина, к сожалению, безвременно ушедшего, но все мы его будем помнить, как грамотного специалиста, человека чести. В память о нём проводится турнир по боевым искусствам и единоборствам. Людям, которые занимаются воспитанием молодого поколения в духе любви к своей Родине в повседневной жизни армии и флота, огромная благодарность, и хочется выразить её словами великого русского поэта и гражданина нашего Отечества Александра Сергеевича Пушкина: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие».

«Клянусь вам моею честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, какую нам Бог её дал».

Начало пути

Давно я собирался написать о программе «Неприкосновенный запас – дети Отчизны». О её создании и, главное, о людях, которые её организовывали. Программа была задумана в 2004 году. На современном этапе наркомания перестаёт быть проблемой отдельных людей, ударяя в основном по нашему будущему – детям, подросткам и молодёжи, данное зло переходит в категорию серьёзной угрозы генофонду нации, развитию молодого поколения, социальному прогрессу и безопасности страны. Цель нашего проекта – сформировать у воспитанников личные качества гражданина-патриота, а также представление о негативном воздействии наркотиков на здоровье человека, готовность отказаться от любых форм использования наркотических средств и психотропных веществ. Задача проекта – формирование антинаркотического мировоззрения, выработка навыков преодоления негативного воздействия наркогенной среды, стимулирование мотивации к здоровому образу жизни, вовлечение в различные виды социальной жизнедеятельности. Формирование патриотических чувств, взглядов, убеждений, высокой мотивации поведения на основе героических подвигов своих предков, победивших в Великой Отечественной войне.

А теперь о людях, без которых этой программы и сотен военно-спортивных лагерей могло не быть. Василий Юрьевич Урбан – автор идеи программы, бизнесмен, председатель Совета директоров ОАО «Тверской городской банк». С Василием Юрьевичем я знаком с 1999 года. За несколько лет до создания «НЗ» он финансировал все спортивные мероприятия, проходившие под лозунгом «Спорт против наркотиков», включая всероссийские и международные турниры.

Как-то в разговоре с ним мы затронули тему наркотиков и воспитания. Он предложил создать организацию/программу по профилактике борьбы с наркотиками, которая будет заниматься трудными подростками, тем более опыт такой работы был с клубом «Гладиатор» и Федерацией самбо города Москвы. Мы решили, что хорошую помощь в этом может оказать созданная в 2003 году Федеральная служба по контролю за незаконным оборотом наркотиков (ФСКН). И пошёл я на встречу с руководителем Департамента межведомственной и информационной деятельности федеральной службы России по контролю за оборотом наркотиков генерал-лейтенантом полиции А. Г. Михайловым.

Александр Георгиевич – интересный человек, трижды генерал, в России один такой. Он генерал-майор разведки (ФСБ), генерал-лейтенант МВД и генерал-лейтенант полиции (ФСКН). Человек творческий. Общественный деятель, писатель, поэт. Разговор сразу пошёл легко. Он понял и одобрил идею создания нашего проекта. Сказал, что ФСКН нас поддержит, но, к сожалению, финансировать не сможет. Я объяснил, что полное финансирование проекта берёт на себя В. Ю. Урбан. Александр Георгиевич предложил подключить СМИ, с которыми ФСКН уже работала. Я согласился, познакомился с главным редактором газеты «Советник Президента», журналов «Наркомат», «Антидоза» и «Спецназ России» Владимиром Юрьевичем Боревым, который стал соавтором программы и придумал название «Неприкосновенный запас – дети Отчизны» («НЗ

России») – это наше будущее. Эти издания много лет освещали все наши мероприятия, проводимые с детьми. За это я очень благодарен Владимиру Юрьевичу.

Не могу не сказать о прекрасном человеке, который очень много сделал для проекта, – Юрии Николаевиче Буяльском. Он организовывал все наши мероприятия и лагеря, и, что важно, никогда не подводил. Я и сейчас поддерживаю дружеские отношения с ним и с его семьёй и ещё вернусь в своем повествовании к тем людям, которые много сделали для воспитания и перевоспитания детей и подростков России. Многих уберегли от наркотиков и криминала.

За время существования национальной программы были проведены сотни спортивных, культурных мероприятий, включая более семисот военно-спортивных лагерей в пятидесяти девяти регионах страны.

Патриотизм отдельно патриотизмом не воспитывается. Патриотом может стать тот, кто воспитан духовно-нравственно. Это подтверждает мой жизненный и педагогический опыт. У меня сотни крестников и воспитанников, которые по моей личной рекомендации служат в Вооружённых силах РФ, ФСБ, прокуратуре, МВД, ФСО. Большинство – из трудных. Только в Кремлёвский полк я рекомендовал не один десяток ребят. Многим помог выйти по условно-досрочному освобождению из исправительных учреждений под свою личную ответственность. Никто из них меня не подвёл.

Патриотизм формируется в душе и разуме человека и совершенствуется всю его жизнь, выражается не криком о патриотизме и размахиванием флагом страны. Так делают лжепатриоты – они страшнее диверсантов, потому что разрушают идеологию и структуру государства. А историческая ложь способствует этому. Воспитать патриота может только историческая правда, а не современная ложь. Патриота даже по указу президента страны сформировать нельзя. Ни полюбить, ни разлюбить Родину по приказу невозможно. Одни кричат и даже орут о воспитании патриотизма, а другие ежедневно, ежечасно просто воспитывают в молодёжи любовь к Родине. Формируя патриота, мы формируем культурного человека.

Академик Д. С. Лихачев писал: «Патриотизм – это благороднейшее чувство. Это даже не чувство – это важнейшая сторона и личной, и общественной культуры духа».

Практика

В молодые годы, учась в институте на факультете физвоспитания на четвёртом курсе, где-то в конце ноября мы отправились на практику в Клин. Все хорошие спортсмены. Представляли различные виды спорта. Приехали в город поздно вечером, разместились все в одной комнате общежития местного пединститута. Руководителем нашей практики был назначен выпускник пединститута в Коломне – аспирант нашего института, где должен был защищать диссертацию. Утром встали, пошли в кафетерий, позавтракали. Выбор в заведении был небольшой: или стакан кофе и калорийная булочка, или творожный сырок и бутылка молока. Помню, булка стоила одиннадцать копеек, кофе – столько же, молоко за вычетом – бутылки пятнадцать копеек, творожный сырок – семнадцать. Общую сумму посчитайте сами – не составит большого труда. Такой рацион был для нас привычен, потому что через час-полтора после первого приема пищи начинались тренировки. После завтрака все разошлись группами в три-четыре человека по школам города.

В нашу задачу входило ознакомиться с методической документацией преподавателя и провести пару уроков. На это нам дали два дня. В моей группе кроме меня было ещё два друга футболиста – Дмитрий и Евгений. Дмитрий очень прилично играл не только в футбол, но и в хоккей с шайбой, Евгений же занимался футболом на профессиональном уровне, и на «втором этаже» ему равных не было – смело выпрыгивал и играл головой.

Прыгучесть его была от Бога, легко брал высоту в сто семьдесят пять сантиметров. До института Евгений служил в ГСВГ (Группа советских войск в Германии), где играл в футбол. После окончания службы его пригласили в футбольный клуб московского «Динамо», но пойти туда ему запретил отец, который был высокопоставленным чиновником в Министерстве речного флота СССР. Вот так он отобрал мечту у сына. Уверен, что, играя в «Динамо», Женя непременно состоялся бы как футболист. Евгений в то время дружил с известным хоккеистом Александром Сакеевым, который играл в московском «Динамо». К сожалению, Саша очень рано трагически ушёл из жизни. В своё время в хоккее была известная тройка нападения: Александр Сакеев, Анатолий Мотовилов и Виктор Шилов. Женя и Саша дружили с детства и проживали рядом на Таганке. Александр мне не раз говорил, что Женька футболист от Бога, и жалел, что у него не сложилось.

Итак, пришли мы в школу, познакомились с учителем. Это был уже довольно пожилой человек, бывший военный, офицер, прошедший войну, не имевший высшего физкультурного образования. Школьный спортивный зал находился в полуподвале. Мы были послевоенным поколением, потому отнеслись к учителю с пониманием. Конечно, никакую документацию мы у него даже не смотрели. Сразу составили отчёт, все трое подписали. Учитель был очень доволен, достал бутылку коньяка (он был предупреждён о нашем посещении). Мы вежливо, не сговариваясь, отказались. Поспешили в общежитие. Где-то к четырём часам подошли остальные, и все вместе пошли пообедать в кафе.

Надо сказать, что ребята были все взрослые и не без заслуг в спорте. Большинство проживало в Подмосковье. Конечно, заказали вина, посидели, показалось мало – добавили. Как водится, задержались до ужина. В общем, и обед, и ужин удались. Возвратились в общежитие, там заметили девушек – институт -то педагогический: литфак, истфак, биофак. Тут и началось настоящее веселье. Сбегали за печеньем, конфетами, вином. Появилась гитара. В нашем коллективе многие хорошо играли на этом популярном инструменте, но профессиональнее всех – гимнаст, мастер спорта СССР, хороший парень Георгий. Интересно, что впоследствии он играл в джазовых оркестрах, но уже на саксофоне.

Начали с лирических песен, постепенно перешли на «блатняк» и, конечно, закончили частушками – ни слова без мата. Часам к двенадцати все успокоились, правда, ночью сорвали дверь у девушек, но они не возмущались. Успокоить нас пытался аспирант, грозился написать декану и ректору, тут его послали по всем известным направлениям, и он замолчал. Хорошо ещё, что его никто «не осалил», в смысле – не ударил.

Наутро проснулись, отправились завтракать. Ребята, которые сломали дверь, пошли к коменданту, извинились, взяли инструменты, починили дверь. Сделали на совесть – лучше и надёжней, чем была. Комендант, пожилая добрая женщина, осталась довольна, да и от девушек претензий и жалоб не поступало. День прошёл спокойно и уже без спиртного. Вечером выехали в Москву – на следующий день у всех учёба и тренировки. Начался обычный учебный процесс. О поездке в Клин даже не вспоминали. Однако где-то через неделю на перемене подходит ко мне заместитель декана, просит найти Диму и Женю и срочно явиться в кабинет декана.

Заместитель декана Вадим Павлович был настоящим полковником, прошёл все испытания войны в пехоте. И вот мы в кабинете декана факультета, Бориса Николаевича Никитского. И только за нами захлопнулась дверь, Борис Николаевич, обращаясь к нам: «Да вы что? О….ли? Не могли на месте закрыть вопрос с этим м….м аспирантом?» Мы стоим с открытыми ртами и глазами, не понимая, о чём идёт разговор. Декан продолжает: «Аспирант написал мне докладную, что не главное, а ещё самому ректору Ноздрёву». Взял со стола листок и огласил написанное. Закончив читать докладную записку, Борис Николаевич продолжил: «Дима, вопрос, прежде всего, к тебе и Гене. Дима, ты секретарь комсомольского бюро факультета, член комитета комсомола института и кандидат в члены КПСС, а ты, Гена, секретарь комсомольской организации факультета. С вас и спрос! А теперь, чтобы вас не отчислять из института, придётся вам оформлять академический отпуск. У нас с Вадимом Павловичем выхода нет. Завтра после занятий проведём общее собрание преподавателей и студентов, которые были на практике в Клину. Вас ребята уважают. Объясните им ситуацию. От этого зависит судьбы не только ваши, но и двоих ваших друзей, которых после этой докладной я просто вынужден отчислить. Я на вас надеюсь! Уверен, что вы меня и Вадима Павловича поняли».

Мы пошли к ребятам. Рассказали о разговоре с деканом и его замом. Они всё поняли – такие не подведут.

Вот идёт собрание. В президиуме Борис Николаевич, Вадим Павлович, заведующие кафедрами. Виктор Петрович Ратников – прекрасный специалист, порядочный человек, Валентин Липатов представлял футбол, судья международной категории, Лев Николаевич Жилкин – тренер сборной команды по лыжам, Александр Николаевич Макаров – доктор педагогических наук, в прошлом известный легкоатлет, бегал на средние дистанции, член сборной команды СССР. Кроме них был там и известный уже аспирант. Ни имени, ни фамилии не помню. Борис Николаевич объявил повестку собрания, зачитал докладные записки. Мы спокойно выслушали. Далее пригласили Дмитрия, чтобы тот, как комсомольский вожак дал оценку и рассказал о поездке. Он спокойно вышел и с невозмутимым видом стал рассказывать, что все преподаватели и директора школ нами были довольны и написали положительные отчёты руководству нашего факультета. Борис Николаевич утвердительно кивнул. Дмитрий продолжил: «Да, вечером за ужином выпили по сто граммов сухого вина и в общежитии вместе с девушками пели наши комсомольские песни». Я сидел на первом ряду прямо напротив декана. Меня чуть не разорвало от смеха, но сдержался. Вдруг почувствовал, что мой стул затрещал. Это Володя, сидевший позади, еле сдерживался, и, чтобы не рассмеяться, вцепился в спинку стула. Весь президиум спокойно, не перебивая, выслушал Дмитрия. Думаю, отцы-командиры хотели нас немного пожурить и закрыть собрание, но рассказ «про сто граммов сухого на каждого» возмутил Александра Николаевича Макарова, кстати, его как учёного знали не только в СССР, но и мире. Он, обращаясь ко всем нам, возмутился: «Вы что хотите сказать, что Эдик со ста грамм сухого блевал? Да он бутылку, а то и две водки без закуски выпьет и даже не икнёт». Аудитория взорвалась смехом. Только Эдик, который сидел справа от меня, с удивлением спросил: «Откуда он знает? Я при нём пил-то один раз. Да и все пили на демонстрации седьмого ноября». Я ему: «Спокойно. Всё будет нормально!» На этом собрание закончилось. Борис Николаевич, обращаясь к аспиранту, сказал, что ребята всё поняли и такое больше не повторится. А мы всей группой разъехались по тренировкам.

На следующий день мы с Дмитрием зашли в деканат поблагодарить Вадима Павловича и Бориса Николаевича за поддержку. Все ребята, которые были на практике, в дальнейшем состоялись как тренеры и преподаватели, а Дмитрий – Дмитрий Иванович Фоменко – стал заслуженным учителем Российской Федерации, а недавно и Почётным жителем Звёздного городка.

Спорт – посол мира

В юности, занимаясь спортом, знакомился и дружил с представителями разных видов спорта. С одними дороги жизни разводили, с другими сводили. Во многом этому в моей жизни помогли «лихие девяностые». Мы ездили на встречи как на войну, и, соответственно, готовились к бою, а приезжая, я часто встречал товарищей, которых не видел десятилетиями. Дружеские отношения опять восстанавливались. Так произошло и на встрече, состоявшейся в 1992 году.

В то время я работал в службе безопасности одной из известных фирм, которой руководили два бизнесмена. Возглавлял наше подразделение Борис Владимирович Клюйков, полковник КГБ СССР. Он воевал в Афганистане, за что имел правительственные награды, впоследствии работал личным телохранителем у Юрия Владимировича Андропова.

Вот что-то не срослось у наших бизнесменов с одним партнёром из Украины. Зависли серьёзные деньги. И как-то в марте к офису, что находился в доме рядом с метро «Новые Черемушки», в микрорайоне, который в народе называли «Царским селом» за то, что там проживали семьи высоких советских чиновников, подъехало несколько машин. Из них вышли люди, по внешнему виду – бандиты. Трое из них направились к офису. В это время я случайно оказался на улице. Подошли ко мне, поздоровались, вежливо спросили, можно ли увидеть … (назвали имена, отчества и фамилии наших бизнесменов). В этот момент один из них был на месте. Попросив их подождать, я пошёл к Борису Владимировичу. Он выслушал меня и пошёл в кабинет к бизнесмену, по «чью душу» пожаловали гости, быстро вышел: «Пусть заходят!»